Издательство
Новая книга
Не такъ давно повѣдалъ намъ монахъ О. П. событіе, случившееся съ нимъ годъ тому назадъ. «Любилъ я, — разсказывалъ онъ, — въ свободное отъ послушанія время пройтись и подышать свѣжимъ воздухомъ. Вотъ прошлой зимой и понравилось мнѣ ходить по льду до Никольскаго скита, находящагося, какъ извѣстно, отъ монастыря на разстояніи одной версты. Главнымъ образомъ, меня привлекалъ храмъ во имя Святителя Николая, къ которому я издавна имѣлъ любовь и вѣру въ его благодатную помощь. Вотъ однажды какъ-то пошелъ я, по своему обыкновенію, по льду. Дѣло это было весной, но ледъ былъ довольно ещё крѣпкій. Поэтому шелъ я увѣренно и спокойно; тѣмъ болѣе я былъ спокоенъ, что по этому мѣсту я уже ходилъ раньше: вчера и третьяго дня. Вдругъ неожиданно передъ самымъ скитомъ я почувствовалъ, что ледъ подъ моими ногами опускается, и не успѣлъ ещё я, какъ говорится, глазомъ моргнуть, какъ по самую грудь погрузился въ холодную воду, только руки остались на повѣрхности льда. Попробовалъ было я выскочить навѣрхъ. Но не тутъ-то было! Вижу, ледъ около меня совсѣмъ слабый и я едва только держусь на немъ. Тогда я сообразилъ, что если только начну я барахтаться въ водѣ, то совсѣмъ съ головой уйду подъ ледъ. Такъ какъ задержаться было совершенно не за что, настолько былъ слабъ ледъ. Признаться, сначала я порядочно поиспугался и понялъ, что мнѣ своими силами никакъ не возможно спастись отъ потопленія. И вотъ тутъ-то я и вспомнилъ Великаго Чудотворца Святителя Христова Николая, спасающаго всѣхъ, съ вѣрою къ нему прибѣгающихъ и призывающихъ имя его святое на морѣ и на сушѣ. «Святителю Христовъ! Помоги мнѣ! Отче Николае, спаси меня отъ потопленія и внезапной смерти!» — началъ я сердечно вопіять къ нему. И что же случилось? Воистину чудо преславное! Какъ вѣрно поется въ стихирахъ про Святителя Николая — всюду призываемый быстро предваряеши на помощь! Только что успѣлъ я сказать молитвенно нѣсколько словъ Святителю, какъ вдругъ почувствовалъ подъ ногами что-то твердое, какъ бы камень или скалу; тогда я, собравшись съ силами, какимъ-то непостижимымъ образомъ сдѣлалъ прыжокъ и выскочилъ изъ воды на твердый ледъ. Не помня себя отъ радости, я отъ души возблагодарилъ Господа и Его дивнаго Угодника Святителя Христова Николая, спасшаго меня отъ неминуемой смерти. Зная хорошо это мѣсто, такъ какъ много разъ видѣлъ, какъ здѣсь ходили пароходы, я твердо убѣжденъ, что тамъ глубина не менѣе 2-хъ или 3-хъ саженъ и что никакой скалы или камня тамъ никогда не было. Ясно, что спасся я чудесною помощію Святителя Христова Николая. Воистину, скажемъ мы, «Дивенъ Богъ во Святыхъ Своихъ!». Дивенъ и Угодникъ Божій Святитель Николай, помогающій всѣмъ въ бѣдахъ и напастяхъ и спасающій всѣхъ съ вѣрою Его усердно призывающихъ!»
Очень часто мы какъ бы не замѣчаемъ дивныхъ дѣлъ Божіихъ, а если и замѣчаемъ, то очень мало обращаемъ вниманія на тѣ событія, которыя нерѣдко происходятъ у насъ передъ глазами. Не такъ къ этому относятся внимательные и духовно-проницательные люди, они, видя дивныя событія, не остаются слѣпыми и безчувственными, но въ порывѣ благодарнаго чувства сердечно возсылаютъ Всеправящему Богу благодарную молитву, «творящему съ нами великая же и неизслѣдованная, славная же и ужасная, ихже нѣсть числа!» (Утренняя молитва.) Духовные люди видятъ и убѣждены въ томъ, что, какъ любящая мать охраняетъ своихъ маленькихъ дѣтей отъ всякихъ опасностей, такъ и Господь нашъ блюдетъ и хранитъ своихъ рабовъ отъ различныхъ скорбей и болѣзней. Сколько было бы нечаянныхъ смертей, сколько бы должны остаться калѣками на всю жизнь, если бы Всеблагій Промыслъ Божій не сохранилъ ихъ отъ различныхъ несчастій и опасностей!
Вотъ мы приведемъ нѣсколько примѣровъ и доказательствъ этого:
1. Въ скитѣ Преподобнаго Аврамія Ростовскаго, находящагося въ 7-ми верстахъ отъ монастыря, на островкѣ, память поминаемаго выше святаго празднуется Святою Церковію 29-го Октября. Наканунѣ помянутаго дня въ 1890 году отправился по Ладожскому озеру небольшой монастырскій пароходикъ «Валаамъ», нынѣ переименованный въ «Сергій». Въ то время этотъ пароходикъ былъ ещё безъ палубы, только на кормѣ была небольшая каютка. День былъ воскресный. Погода тихая, а потому желающихъ прокатиться по озеру нашлось немало, набралось пассажировъ человѣкъ 40; въ числѣ которыхъ былъ и пишущій сіи строки. Когда пароходъ выѣхалъ въ озеро, то немного спустя на озерѣ образовался густой туманъ, такъ что берегъ совершенно скрылся изъ нашихъ глазъ. Не доѣзжая верстъ двухъ до скита, неожиданно пароходъ налетѣлъ на подводную скалу и, взобравшись съ разбѣга по ея отлогой плоскости, онъ съ шумомъ упалъ на одинъ бортъ и остановился. Братія въ ужасѣ бросились и ухватились за одинъ высокій край парохода, и когда всѣ они повисли на высокомъ борту, то пароходъ всей своей тяжестію перевѣсился на другой бортъ и упалъ вторично. Толькомилость Божія и Его благое промышленіе сохранили насъ отъ неминуемой смерти. Всего на одинъ вершокъ отъ воды находился бортъ парохода. Къ счастію нашему, на озере было тихо — не было волнъ. Рядомъ-то со скалой была страшная глубина, и одно бы движеніе и пароходикъ нашъ, какъ безпалубный и желѣзный, какъ ковшикъ ушелъ бы на дно озера. Часа два висѣли мы на борту пароходика, пока пріѣхавшія изъ скита лодки не сняли насъ и не увезли на берегъ. По пріѣздѣ же въ монастырь во главѣ съ О. Намѣстникомъ Гаріиломъ, ѣхавшимъ съ нами на пароходикѣ, отслужили молебенъ у раки Преподобныхъ Отцевъ нашихъ Сергія и Германа съ благодареніемъ Всеблагому Господу, спасшему рабовъ Своихъ отъ нечаянныхъ смертей.
2. Монахъ О., будучи ещё послушникомъ, живя на послушаніи въ скиту Всѣхъ Святыхъ, какъ-то при рубкѣ лѣса въ присутствіи хозяина скита О. Ѳеофила и другихъ скитскихъ братій, подпиливъ одну большую сосну и не успѣвъ отбѣжать отъ нея при ея паденіи, попалъ подъ таковую, и сосна придавила голову его къ землѣ. Только чудомъ спасся послушникъ отъ смерти. Оказалось, что голова его была цѣла, но волосы и колпачокъ его (скуфейка) были подъ деревомъ. Кое-какъ, но всё-таки, хотя съ большимъ трудомъ, удалось отнять его отъ дерева; конечно, при этомъ не мало волосъ его осталось подъ сосной; а колпачокъ никакъ не могли достать, только спустя дня два, перепиливъ дерево, достали его оттуда. Такъ онъ, по милости Божіей, ничѣмъ не пострадавъ, отдѣлался одними волосами.
3. Монахъ О. разсказывалъ, что когда ещё онъ жилъ въ новоначаліи, то проходилъ послушаніе помойщика: возилъ изъ монастырской братской кухни на лошади на коровникъ помои. «Однажды, сидя на телѣгѣ впереди большой 40-ведерной бочки, наполненной помоями для коровушекъ, подъѣзжая къ лѣтнему коровнику, спускаясь подъ гору, незамѣтно, — разсказывалъ онъ, — я сползъ съ передка и упалъ между лошадью и телегой; голова моя очутилась въ сторонѣ, а чрезъ мои ноги переѣхала вся тяжесть большой телеги съ наполненной бочкой. Когда я упалъ, то почув-ствовалъ, какъ чрезъ мои ноги проѣхали колеса телѣги, и увидавъ, что моя лошадь быстро отъ меня удаляется, въ это время у меня въ умѣ была только одна мысль: чтобы лошадь-то не ушла отъ меня. А потому, быстро вскочивъ на ноги, я сталъ её догонять, и когда уже догналъ её, то снова сѣлъ на передокъ, и только тогда я пришелъ въ себя, какъ бы опомнился и сообразилъ, что же это такое произошло со мною. Послѣ сего событія я долго дивился: почему же мои ноги не только не поломаны и совершенно цѣлы, но даже не болятъ? Прославилъ я тогда и благодарилъ милосердіе Божіе и Всеблагій Промыслъ, сохранившій меня на дѣлѣ святаго послушанія неврежденнымъ и безболѣзненнымъ».
Очевидно, что Господь Своихъ рабовъ хранитъ, какъ сказано въ Священномъ Писании, «яко зѣницу ока».
11-го Января 1922 года скончался въ нашей обители монахъ отецъ Наумъ. Жилъ онъ на Валаамѣ почти 23 года. Послушаніе проходилъ долгое время въ рухольной, выдавая братіи одежду и обувь, причемъ всегда былъ для братій добръ и услужливъ. Очевидно, онъ имѣлъ какія-нибудь тайныя добродѣтели, а потому и призвалъ его Господь изъ сей скорбной и многомятежной жизни въ будущую вѣчную жизнь такою мирною и христіанскою кончиною. Кончина его была такова. Болѣлъ О. Наумъ всего дней пять. Самъ прйшелъ въ больницу, гдѣ его и оставили. У него оказался заворотъ кишокъ и при всемъ стараніи нашего монастырскаго доктора О. Андрея, тотъ помочь ему ничѣмъ не могъ. Тогда ему предложено было отправиться въ г. Сердоболь, въ городскую больницу, для сдѣланія операціи, чтобы спасти жизнь его. Но отецъ Наумъ рѣшительно отказался отъ послѣдней, сказавъ: «Въ Сердоболь я не желаю ѣхать, а если угодно Господу, чтобы я умеръ, то и слава Богу! Вѣдь мнѣ уже 59 лѣтъ. Будетъ. Пожилъ!.. Лучше мнѣ умерѣть во святой обители, среди своей братіи, чѣмъ въ чужомъ мѣстѣ среди иновѣрцевъ!» Такъ онъ и не поѣхалъ. Между тѣмъ болѣзнь все усиливалась, но до самой своей смерти онъ былъ спокоенъ и въ полной памяти. Причастили его Св. Христовыхъ Таинъ. Затѣмъ въ день смерти, вечеромъ, докторъ, видя его ослабѣвающимъ, предложилъ ему причаститься, на что послѣдній согласился съ любовію. По причашеніи предложили ему и пособороваться; онъ и на это охотно согласился. И вотъ, во время соборованія, держа свѣчку въ рукахъ и полагая на себѣ крестное знаменіе, онъ молился Господу. Затѣмъ отъ слабости, не имѣя уже силъ держать въ рукахъ свѣчку, онъ отдалъ её. Когда же оканчивалось соборованіе, и по чину таинства положили ему на голову Святое Евангеліе и стали читать заключительную молитву, въ которой совершитель сего таинства говоритъ: «Господи, не полагаю (я) руку свою грѣшную на главу болящаго; но Твою руку крѣпкую и сильную, яже во Св. Евангеліи семъ...». и т.д. И вотъ во время произнесенія сей главной въ семъ таинствѣ молитвы О. Наумъ тихо, мирно, почти незамѣтно для глазъ предалъ свою душу въ Святѣйшія и Всесильныя руцѣ Божіи, словно не умеръ, а заснулъ тихимъ, мирнымъ и сладкимъ сномъ. Это поистинѣ была не смерть, а мирное успеніе. Слава Богу, устрояющему такой мирный конецъ рабомъ Своимъ!
Рукописный Валаамский Патерик«Аще не Господь бы былъ въ насъ, никтоже отъ насъ противу возмоглъ бы вражіимъ бранемъ одолѣти» (Антифонъ 6-го гласа). Благій нашъ Господь, по Своему человѣколюбію не хотящій смерти грѣшника, часто милуетъ насъ, щадитъ и удерживаетъ отъ гибели, когда мы по навѣту злаго врага, неусыпную ведущаго съ нами брань, и по дѣйствію развившейся страсти, сами стремимся къ погибели, въ ослѣпленіи своего ума не сознавая, къ чему мы стремимся и что мы дѣлаемъ.
Для назиданія приведемъ слѣдующее истинное происшествіе, переданное намъ Іеросхимонахомъ О. Ефремомъ, какъ достовѣрное. Это событіе пусть вразумитъ тѣхъ изъ насъ, которые всецѣло вѣрятъ только своему мнѣнію, живутъ безъ совѣта, по своему разуму и мышленію, а посему бываютъ и уловляемы отъ «тлителя смысловъ», врага душъ нашихъ. Жилъ въ нашей обители старичокъ монахъ О. Лукіанъ, скончавшійся въ 1889 году. Отецъ Лукіанъ, хотя былъ простой и малограмотный, но трудящійся, хорошей и воздержной жизни инокъ. Проходилъ онъ послушаніе въ рухольной, въ сапожной мастерской. При всехъ своихъ добрыхъ качествахъ, онъ имѣлъ непохвальную привычку вѣрить только своему мнѣнію, подозрѣвать и любопытствовать. Если, напримѣръ, кто-нибудь придетъ къ его сосѣду по келліи въ гости, то онъ не утерпитъ, чтобы не узнать, кто это пришелъ, по какому дѣлу, что они говорятъ и т.д. Старцу же своему онъ не открывалъ этой своей грѣховной болѣзни, которая съ годами всё сильнѣе и сильнѣе росла и овладѣвала имъ и, наконецъ, до такой степени врагъ его опуталъ, что онъ уже никому не могъ вѣрить, какъ только своему разуму и догадкамъ. Такъ, было однажды, онъ отдалъ въ переплетную для переплетенія свою книгу «Псалтирь». Книгу эту скоро и хорошо переплели и отдаютъ О. Лукіану. Взглянувъ на книгу, онъ говоритъ: «Это не моя книга. Вы её мнѣ подмѣнили и дайте другую». «Что ты, что ты, О. Лукіанъ, — возразилъ ему на это помощникъ хозяина, — это та самая книга, которую ты намъ отдалъ переплести!» — «Нѣтъ! Нѣтъ! Меня не обманете. Я сразу вижу, что другая». И такъ и сякъ пробовали его уговаривать, даже свели къ мастеру, который переплеталъ книгу. Но убѣдить его не могли. Такъ онъ и ушелъ съ тѣмъ, что, дескать, книгу ему подмѣнили. Наконецъ врагъ настолько уже умственно опуталъ его своими сѣтями, что онъ даже сталъ безусловно всему вѣрить, что ему внушалось от врага. Жилъ по своему разуму: былъ ужасно мнительнымй, всегда вѣрилъ только своему разуму, размышленію и опредѣленію. Такимъ образомъ, почва у врага была уже вполнѣ подготовлена. Святые Отцы сказали: «Преуспѣяніе монаха познается при искушеніи». Слѣдовательно, и порча душевная тоже обнаруживается при скорби и искушеніи. Такъ и случилось. Пришло искушеніе такого рода на бѣднаго отца Лукіана. Во время большаго стеченія богомольцевъ на Валаамъ въ лѣтнее время его обычно назначали на гостиницу кубогрѣемъ, т.е. приготовлять для богомольцевъ кипятокъ. По искушенію вражескому, О. Игумену наклеветали совершенно ложно, якобы онъ очень привѣтливъ и излишне любезенъ къ женщинамъ. Отецъ Игуменъ Іонаѳанъ повѣрилъ клеветѣ и смѣнилъ его съ этого послушанія, пославъ его въ скитъ на Святой островъ. Вотъ тутъ-то и тряхнуло О. Лукіана. Онъ растерялся, сильно затужилъ, заскорбѣлъ, въ душѣ у него поднялась страшная буря, доводящая его до отчаянія. Хотя скоро, узнавъ о его невиновности, его снова перевели въ монастырь; но всё же онъ былъ неспокоенъ и разбитъ этмъ искушеніемъ, считая себя обиженнымъ и безъ вины пострадавшимъ. Скорби своей, по обычаю, онъ никому не открывалъ, ни съ кѣмъ про неё не говорилъ, но въ душѣ своей таилъ горечь обиды и томленіе духа. Между тѣмъ врагъ не дремалъ, но внимиалъ ему помыслы один другого мрачнѣе и губительнѣе. И вотъ однажды ему пришелъ такой нелепый и ужасный помыслъ. Ужъ лучше умерѣть, чѣмъ такъ жить и скорбѣть на этой грѣшной землѣ, столько зла и неправды. Это помышленіе докучало ему нѣсколько дней. Если бы онъ имѣлъ довѣріе къ своему старцу или къ кому-нибудь изъ отцовъ и открылъ бы имъ свою брань, то, конечно, отъ всей этой мысленной бѣсовской брани ничего бы не осталось: она вся бы какъ прахъ разлетѣлась, какъ намъ тысячекратный опытъ показываетъ. Но, къ сожалѣнію, О. Лукіанъ имѣлъ несчастную привычку никому не открывать своихъ помысловъ и ни съ кѣмъ не совѣтоваться, а самъ лично въ нихъ разбирался. А врагъ всё крѣпче и крѣпче насѣдалъ на него, и наконецъ О. Лукіанъ, всё болыие и больше склоняясь, сдался и, согласившись съ помысломъ, рѣшилъ чрезъ самоубійство покончить свою жизнь. «Но какъ же я её окончу-то?» — мысленно спрашивалъ онъ самъ себя. Врагъ тотчасъ же ему услужливо мысленно подсказалъ: «Ужъ лучше и легче всего это утопиться, время сейчасъ зимнее, прорубить на озерѣ прорубь, да и прыгнуть въ воду. Скоро и хорошо!» Согласился бѣдный инокъ съ врагомъ и, выбравъ подходящее время, взявъ въ руки пѣшню, отправился въ путь. Придя на озеро между Предтеченскимъ скитомъ и Валаамскимъ островомъ, онъ далеко отошелъ отъ берега и на большой глубинѣ началъ прорубать ледъ. Прорубь готова. Отбросивъ пѣшню въ сторону, О. Лукіанъ осмотрѣлся, нѣтъ ли кого поблизости на озерѣ? Нѣтъ, никого не видно, ни души. «Ну, теперь можно и прыгнуть», прошепталъ онъ; при этомъ рука его какъ бы невольно поднялась и онъ перекрестился, говоря: «Господи! Прости меня, грѣшнаго!» И съ этими словами моментально прыгнулъ обѣими ногами въ прорубь. Но что же это такое? О. Лукіанъ только по поясъ опустился въ воду, а дальше не могъ погрузиться, подъ ногами его оказалась скала. Между тѣмъ на этомъ мѣстѣ, извѣстно намъ, страшная глубина. Постоялъ, постоялъ онъ въ водѣ. Потомъ, какъ бы очнувшись, быстро выскочилъ изъ проруби на ледъ, вылилъ воду изъ сапоговъ и схвативъ пѣшню «да что есть силы» быстро побѣжалъ домой — въ монастырь. Прибѣжавъ вь свою келлію, обсушился, согрѣлся, но никому ни слова не проронилъ о своемъ происшествіи. Прошло ещё немного времени, врагъ вторично, съ новой силой налетѣлъ на своеумнаго инока: опять замучила его мысленно эта брань — «Что тебѣ здѣсь жить и постоянно страдать и мучиться, ужъ лучше сразу покончи свою жизнь и успокоишься!» Тогда О. Лукіанъ снова согласился съ врагомъ и снова рѣшился окончить свою жизнь. «Но какъ же мнѣ теперь покончить свою жизнь-то?» — думалъ онъ. «Да вотъ, теперь-то ужъ лучше всего, — внушалъ ему врагъ, — ножомъ прирѣзать себя. Хватилъ разъ по горлу себя, и готово дѣло! Вотъ вѣдь у васъ въ сапожной и ножикъ хорошій есть, которымъ кожи-то кроятъ, -- острый, большой, съ одного раза можно съ собой покончить». Послушался бѣдный старичокъ этого помысла и потихоньку отъ всѣхъ изъ мастерской незамѣтнымъ образомъ взялъ онъ въ свою келлію ножикъ и, выбравъ удобное время, одѣлся, запихалъ въ рукавъ остріемъ въ глубь рукава ножикъ, а ручку ножа держа въ рукахъ, отправился въ лѣсъ. Пройдя пустыньку, онъ подошелъ къ часовнѣ Псково-Печерской (нынѣ упраздненной, а на томъ же мѣстѣ поставлена часовня Преп. Сергія Радо-нежскаго). О. Лукіанъ вошелъ въ часовню, помолился, приложился ко всѣмъ св. иконамъ и, выйдя изъ часовни, пошелъ налѣво въ гору, въ густой лѣсъ. Войдя въ лѣсъ и выбравъ гладкое мѣсто, вродѣ неболыиой полянки, О. Лукіанъ остановился, оглядѣлся кругомъ себя и, прошептавъ про себя: «Ну вотъ, здѣсь и можно съ собой покончить», потихоньку вытащилъ изъ рукава ножъ, поглядѣлъ на него и, по своему доброму обычаю, не торопясь перекрестился. Потомъ размахнулся, чтобы со всей силой полоснуть себя по горлу, и ещё бы одна секунда, и прельщенный инокъ былъ бы жалкій самоубійца и вѣчная жертва ада. Но много-милостивый Господь не попустилъ врагу посмѣяться надъ послѣднимъ! Какъ вдругъ онъ почувствовалъ, что ножа въ его рукахъ нѣтъ. Посмотрѣлъ — и глазамъ своимъ не вѣритъ. Ножъ изъ его рукъ неожиданно куда-то исчезъ. «Что это за диво такое?» — прошепталъ онъ. Кругомъ осмотрѣлся: нѣтъ ли гдѣ-нибудь около него ножа? Не упалъ ли на землю? Но нигдѣ не видно. Пропалъ ножъ внѣзапно. Тогда, какъ бы очнувшись, О. Лукіанъ промолвил: «Господи! Да что же это такое со мной дѣлается! Прости меня, окаяннаго!» Тутъ вдругъ напалъ на него какой-то сильный страхъ и радость. «Охъ! Горе, горе мнѣ грѣшному!» — произнесъ онъ и съ этими словами быстро зашагалъ обратно домой, въ свою келлію. Придя въ обитель, онъ опять никому ни слова. Прошло нѣсколько дней послѣ сего, и Господь посѣтилъ его предсмертною болѣзнію. Старичокъ сталъ болѣть и угасать.
Вот однажды въ праздничный день молодые послушники изъ сапожной мастерской отправились прогуляться по лѣсу. По Божію смотрѣнію, пришли они на ту поляну, гдѣ О. Лукіанъ хотѣлъ съ собой покончить. И что же? Вотъ видятъ они на землѣ лежит знакомый имъ сапожный ножъ. «Смотри-ка, братъ Николай, — воскликнулъ одинъ изъ нихъ, — вѣдь это, кажется, ножъ-то нашъ закройный?» —«Да! Это онъ самый и есть! — отвѣтилъ Николай. -А мы-то его искали-искали, а вотъ онъ гдѣ нашелся. Но только странно, какъ онъ могъ сюда попасть?» — «Да! Очень это удивительно! — Отвѣтилъ тотъ. — Снесемъ его въ рухольную нашему хозяину».
Придя домой, ножъ передали хозяину по принадлежности, и вотъ вся мастерская въ рухольной не могла додуматься и понять, какимъ это образомъ ножъ очутился въ лѣсу. Кто-то изъ рухольной братіи, придя навѣстить болящаго О. Лукіана, сообщилъ ему эту новость. О. Лукіанъ. глубоко вздохнувъ, сказалъ посѣтившему его иноку: «Прошу тебя, Бога ради, позови ко мнѣ сейчасъ же моего духовника и старца отца Іоасафа: мнѣ крайне нужно ему открыться и исповѣдать свой грѣхъ. Я желаю теперь же всё ему открыть, что есть у меня на душѣ». Духовникъ пришелъ, и О. Лукіанъ съ полнымъ сознаніемъ своего грѣха и сокрушеніемъ сердца, исповѣдовалъ старцу всё, что было, въ подробности, умоляя его простить ему и снять съ души его это тяжкое грѣховное бремя. Духовникъ, разрѣшивъ его и успокоивъ и умиротворивъ его душу, ушелъ. И вотъ послѣ исповѣди, точно гора съ плечъ свалилась, такъ ему стало радостно и легко на душѣ. Всё свое искушеніе онъ послѣ тоже кой-кому разсказалъ и удивлялся милосердію Божію, не попустившему ему погибнуть злою смертію. Вскорѣ послѣ сего О. Лукіанъ тихо и мирно, напутствуемый Святыми Тайнами, окончилъ свою жизнь; причислился къ своимъ отцамъ и мирно погребенъ среди подвижниковъ и Отцовъ Валаама.
Это истинное событіе да предостережетъ нѣкоторыхъ изъ насъ: не всегда полагаться на свой разумъ и смышленіе, но открывать свою мысленную брань тѣмъ лицамъ, къ которымъ имѣемъ довѣріе. Не вѣрить своимъ подозрѣніямъ и догадкамъ, а также помня слова Священного Писанія: «Спасеніе состоитъ во мнозѣ совѣтѣ».
Въ заключеніе сего скажемъ, воистину Всеблагій Господь, ежедневно творящій съ нами по Своему неизреченному милосердію великая же и неизслѣ-дованная, славная же и ужасная, ихъ же нѣстъ числа, спасаетъ насъ, какъ любящій Отецъ малыхъ дѣтей, а посему какъ намъ не воскликнуть къ Нему въ чувствѣ глубочайшей благодарности, словами Василія Великаго: «Велій еси Господи, и чудна дѣла Твоя, и не едино же слово довольно будетъ къ пѣнію чудесъ Твоихъ». Ты, глубиною Своея премудрости, «Человѣколюбно вся строяй и полезное всѣмъ подаваяй», человѣколюбно всѣхъ насъ направляешь и влечешь къ вѣчному спасенію.
Монахъ О. А., придя послѣ всенощной на Николинъ день 5-го Декабря въ свою келлію, вздумалъ, не снимая клобука съ головы и мантіи, прочитать акаѳистъ Святителю Николаю. «Началъ я читать, — говорилъ онъ, — сначала бодро, а потомъ или по немощи, или по лѣности моей, не знаю отчего, напалъ на меня непреодолимый сонъ. Какъ я ни боролся съ нимъ, какъ ни силился, а все-таки сонъ меня одолѣлъ. И вотъ, хорошо не помню, какъ я опустился на стулъ, и въ это время книжечка съ акаѳистомъ выпала изъ моихъ рукъ на полъ, и я погрузился въ глубокій сонъ. Вдругъ слышу очень ясно голосъ: «Что же ты спишь? Вѣдь надо бодрствовать и молиться». Это было сказано мнѣ такъ сильно и строго, что я, моментально проснувшись, открылъ глаза и вотъ вижу ясно, что въ моей келліи стоитъ Святитель Христовъ Николай въ фелони; въ правой рукѣ у него крестъ, и этой же рукою выше локтя, прижимая къ груди, держитъ Св. Евангеліе, а въ лѣвой рукѣ какая-то трость или посохъ; я даже нс успѣлъ хорошенько разсмотрѣть. Видъ его такой же, какъ его изображаютъ на иконахъ: сѣденькій, маленькій, лысенькій. Въ душѣ моей въ эту минуту не было ни малѣйшаго страха, но только почувствовалъ я себя какъ бы виноватымъ. Святитель Христовъ Николай, строго посмотрѣвъ на меня нѣсколько времени, изчезъ изъ моихъ глазъ какимъ-то необъяснимымъ образомъ. Я вскочилъ на ноги; на сердцѣ у меня была тихая духовная радость. Сна какъ не бывало. Молитва легко шла изъ сердца, и я въ эту ночь уже не спалъ вплоть до ранней литургіи. Даже весь этотъ день у меня на душѣ было какое-то особенное духовное и молитвенное настроеніе и сердечная тихая радость».
Повѣдалъ намъ молодой инокъ М. о томъ, какъ онъ остался жить на Валаамѣ. «Съ дѣтскихъ дней я имѣлъ сильную любовь къ монашеству. Если когда-либо приходилось мнѣ увидѣть монаха, то я этому очень радовался. Имѣлъ и я самъ большое желаніе уйти изъ міра въ монастырь, но никакъ этого нельзя было сдѣлать. Мать моя не соглашалась ни за что меня отпустить. Долго мнѣ не удавалось исполнить свою завѣтную мечту и покинуть родительскій домъ. Однажды наши знакомые собрались съѣздить для богомоленія на Валаамъ. Попросился и я у матери съѣздизъ съ ними, и она отпустила меня только на недѣлю посмотрѣть и помолиться. Когда я пріѣхалъ во святую обитель, то у меня съ сердца какъ бы тяжелый камень упалъ и стало мнѣ такъ пріятно и радостно, что и сказать не могу, словно я попалъ въ какой-то другой лучшій міръ. Быстро, какъ одинъ день, промелькнула недѣля и когда мои спутники сказали мнѣ, что пора намъ уже и домой собираться, то я такъ горько заплакалъ, что никакъ не могъ удержать своихъ слезъ, которыя ручьемъ лились у меня изъ глазъ. На гостиницѣ окружающіе утѣшали меня какъ молодого еще юношу, доказывая мнѣ, что съ такихъ молодыхъ лѣтъ очень даже неразумно оставаться въ монастырѣ и что надо ещё сначала дома потрудиться, а монастырь, дескать, отъ меня никогда не уйдетъ и т.п. Но я на все подобныя вѣщанія ещё болѣе сокрушался и плакалъ ещё сильнѣе. Даже нѣкоторые изъ братій, узнавъ причину моихъ слезъ, меня уговаривали, чтобы я не плакалъ; однако при всемъ моемъ желаніи я никакъ не могъ успокоиться. Но вотъ раздался свистокъ парохода — надо было идти на пристань, и я сзади всѣхъ, плача, вышелъ изъ гостиницы и потихоньку началъ двигаться къ пристани. Но только что я отошелъ нѣсколько шаговъ отъ гостиницы, какъ ясно услышалъ около себя голосъ: «Иди назадъ!» Я оглянулся. Но никого около меня нѣтъ. «Что за диво!» — подумалъ я и снова пошелъ впередъ. Но немного пройдя, вторично этотъ же голосъ ещё сильнѣе и повелительнѣе сказалъ мнѣ: «Иди назадъ!» Я съ удивленіемъ посмотрѣлъ на всѣ стороны и опять смотрю: нѣтъ ни души около меня. Въ это время раздался второй пароходный свистокъ. Я, подошедши къ каменной лѣстницѣ, ведущей къ пристани, только что хотѣлъ спускаться по ней внизъ, какъ сильный повелительный голосъ трижды произнесъ тѣ же слова: «Иди назадъ! Иди назадъ! Иди назадъ!» И послѣ этого бывшая на мнѣ накидка безъ рукавовъ (какія прежде носили офицеры) была невидимой силой сорвана съ плечъ съ крючка. Тутъ на меня напалъ такой сильный страхъ, что я, забывъ всё, побѣжалъ изо всѣхъ силъ обратно на гостиницу. Прибѣжавъ туда, я скоро успокоился. Пароходъ ушелъ, а я остался въ монастырѣ жить и сталъ послушникомъ. Моя матушка, хотя и не сразу, но все-таки вскорѣ благословила меня навсегда жить въ монастырѣ. Конечно, этому я былъ очень радъ. Пріѣхалъ я въ обитель въ 1916 году, а менѣе чѣмъ черезъ годъ вспыхнула въ Россіи революція, и вся наша дорогая родина закружилась, замутилась и застонала милліонами воплей. Всемилостивый же Господь укрылъ меня въ стѣнахъ тихой и святой обители на Валаамѣ, гдѣ я и по сіе время, по милости Божіей, живу духовно утѣшаясь и всегда благодарю Господа за Его великую ко мнѣ, грѣшному, явленную милость».
Рукописный Валаамский ПатерикНе вы Мене избрасте, но Азъ избрахъ васъ. — сказалъ Господь Своимъ ученикамъ (Ін.15, 16). И ешё сказалъ: Призва, ихже хотяше Самъ (Мк. 3, 13). Изъ сихъ словъ можно заключить, что и въ монашескую жизнь безъ воли Божіей нельзя вступить. Вотъ и въ наши дни часто приходится слышать, что человѣкъ. ешё жившій въ міру и не помышлявшій о монашествѣ, полу-аетъ въ видѣніи указаніе о будущемъ своемъ монашескомъ званіи.
Повѣдалъ намъ старичокъ монахъ Ѳаддей слѣдующее событіе, случившееся съ нимъ ешё въ молодости, когда онъ жилъ и трудился въ г. Шлиссельбургѣ простымъ рабочимъ. «Однажды какъ-то въ праздникъ около Покрова, одѣвшись въ праздничную одежду, вышелъ я изъ квартиры съ тѣмъ намѣреніемъ, чтобы купить себѣ карманные часы. Дорогою подошелъ ко мнѣ одинъ высокаго роста рабочій, котораго я мало зналъ, но все-таки отъ другихъ рабочихъ слышалъ, какъ они его называли по фамиліи — Бомбовъ. «Дай мнѣ на хлѣбъ! — сказалъ онъ, — я голоденъ!» «Какъ же это такъ, — отвѣтилъ я ему, -- такой-то молодецъ здоровый и просишь у меня на хлѣбъ, такого же рабочаго, какъ и ты самъ?»
— «А вотъ все же я ѣсть хочу. Дай мнѣ сколько-нибудь денегъ». Я, какъ человѣкъ простой, деревенскій, не привыкшій еще лгать, говорю ему: «Да у меня мелкихъ нѣтъ. Вотъ есть пять рублей, бумажка». — «Ну такъ что же? Пойдемъ размѣняемъ , вонъ въ той лавкѣ, ты дай мнѣ 20 копѣекъ, я куплю себѣ селедку и хлѣба». — «Ну, пойдемъ! — сказалъ я и прибавилъ, — Богъ съ тобой, я дамъ тебѣ 20 копѣекъ». Размѣнявъ пятирублевую бумажку и давъ ему 20 копѣекъ, я вышелъ изъ лавки. Мѣсто было довольно безлюдное, а время уже вечерѣло.
Вижу, подошелъ къ намъ ещё одинъ человѣкъ, какъ впослѣдствіи оказалось, сообщникъ его, караулившій, чтобы ихъ не накрыли.
Бомбовъ, оглядѣвшись и не видя вблизи насъ никого, быстро сдернулъ съ меня пальто и шарфъ и, обвивъ меня шарфомъ вокругъ шѣи, сильно затянулъ мнѣ горло и потащилъ меня по направленію къ Шлиссельбургской канавѣ, очевидно, имѣя намѣреніе совсемъ ограбить меня, лишить жизни и бросить въ канаву. «Братъ! Что это ты дѣлаешь? - могъ я только сказать ему, — вѣдь я же далъ тебѣ на хлѣбъ, чего же ещё ты отъ меня хочешь?» — «А вотъ что: всё что ты имѣешь, я хочу взять отъ тебя!»
— «Да бери всё, только меня не тронь», отвѣтилъ я. «Нѣтъ! Этого мало. Я тебя убью». — «Не убивай меня, — тогда взмолился я, — вотъ бери деньги и всё, что хочешь, только не убивай меня!» — ты не упрашивай, а я съ тобой прикончу, — ещё настойчивѣе проговорилъ злодѣй, — а то, я знаю вашего брата, ты меня выдашь!» И съ сими словами онъ, ударивъ меня по головѣ, сшибъ съ ногъ и колѣномъ наступилъ мнѣ на грудь. Въ это время я увидѣлъ, что у него въ рукѣ блеснулъ небольшой ножъ. Тогда, не знаю почему, но у меня пропалъ весь страхъ и я, воодушевившись, сказалъ ему: «Нѣтъ, братъ, ты меня не убьешь, потому что есть на небѣ Царица Небесная, Она меня защититъ и не допуститъ, чтобы ты убилъ меня». Эти слова говорилъ я съ живой вѣрой въ силу заступленія и помощи Матери Божіей. Тогда разбойникъ, взглянувъ на меня съ насмѣшливой и злой улыбкой, отвѣтилъ мнѣ: «А вотъ посмотришь, какъ Она тебя избавитъ и защититъ отъ смерти», — и, держа ножъ въ рукѣ, какъ бы издѣвался надъ моею безпомощностію. Вдругъ увидѣлъ я — на небѣ блеснулъ яркій и ослѣпительный свѣтъ, образовался большой свѣтлый кругъ, лучи от этого сіянія падали на землю — именно на то мѣсто, гдѣ я лежалъ придавленный разбойникомъ. И что же? О, дивное чудо! До сего времени не могу я безъ чувства радости вспомнить это небесное видѣніе. Вижу, что среди этого свѣтлаго сіянія стоитъ Царица Небесная съ Ея держимымъ на рукахъ Божественнымъ Младенцемъ и, какъ бы воздѣвши Свои Пречистыя руки, благословила меня. Въ это время напалъ на злодѣя сильный страхъ и ужасъ, онъ задрожалъ, затрясся, какъ осиновый листъ, бросилъ меня и вместѣ со своимъ сообщникомъ что ссть силы пустились I отъ меня бѣжать. А я, вставши на колѣни, съ радостію великою взиралъ на Пречистую Дѣву Богородицу, такъ дивно спасшую меня отъ рукъ злодѣя. На землѣ, куда падалъ свѣтъ съ неба, въ этомъ-то свѣтѣ явился какой-то человѣкъ, неизвѣстный мнѣ, который, какъ я впослѣдствіи узналъ по иконѣ, былъ мой святой, имя котораго я носилъ отъ святаго крещенія — святый Священномученикъ Ѳердотъ, епископъ Киринейскій. Одежды его были такія же, какія изображаютъ на иконахъ. Самъ онъ смуглый съ сѣденькой бородкой. Святый Ѳеодотъ посмотрѣлъ на меня, снялъ съ себя длинную одежду вродѣ монашеской мантіи, положилъ её на свои руки, снова посмотрѣлъ на меня, какъ бы этимъ давая знать, что эта одежда готовится въ будущемъ для меня. Послѣ сего Матерь Божія исчезла изъ моихъ глазъ, а съ нею пропалъ и свѣтъ, а также сталъ невидимъ и Святой. Я, поднявшись на ноги, въ восторгѣ воскликнулъ отъ всей души: «Слава Тебѣ, Царица Небесная, что Ты спасла меня отъ внѣзапной кончины, не давъ мнѣ умерѣть безъ покаянія такой ужасной смертію». Съ этими словами я спокойно пошелъ домой, славя Бога и Пресвятую Богородицу. Придя на квартиру, я никому не сказалъ ни слова о своемъ происшествіи. Почти всю ночь не спалъ. Все думалъ о своемъ спасеніи и благодарилъ Царицу Небесную. Подъ утро заснулъ. Слышу кто-то ясно говоритъ мнѣ: «Иди въ городъ и получи икону Царицы Небесной». Я проснулся. И не обратилъ особеннаго вниманія на эти слова. Слышу, въ легкомъ снѣ опять кто-то повторяетъ эти же слова. Но и опять я не придалъ этимъ словамъ особаго значенія. Снова заснулъ. И вотъ вижу: будто бы я иду по городу Шлиссельбургу. Прихожу на рынокъ и вижу, что какой-то человѣкъ въ сторонѣ отъ всѣхъ продаетъ стоящую на столѣ небольшую икону Царицы Небесной. Вставши отъ сна, я рѣшилъ немедленно идти и купить икону Божіей Матери. Быстро одѣлся и вышелъ изъ дома. Подхожу къ рынку. Было ещё довольно рано, чуть только расвѣтало. Лавокъ ещё мало было открытыхъ. Иду это я по дорогѣ и вдругъ слышу въ сторонѣ голосъ: «Братъ! Подойди-ка сюда!» Я взглянулъ въ ту сторону. Вижу: точь-въ-точь такой же столикъ, какой я видѣлъ во снѣ, и человѣка въ какой-то особенной одеждѣ краснаго цвѣта, стоящаго у стола, на которомъ стояла небольшая иконка Царицы Небесной. «Братъ! — сказалъ онъ, — вотъ возьми эту икону, она твоя; храни её до смерти и никому её не отдавай. Помни, что эта икона называется: «Достойно Милующая». Послѣднія слова онъ сказалъ медленно и выразительно. «А сколько она стоитъ-то?» — спросилъ я. «Да что съ тебя, бѣднаго человѣка, брать-то. Бери её такъ, даромъ. Она твоя». И съ этими сдовами, взявши святую икону въ руки, благословилъ меня ею. Я же, съ великою Любовію облобызавъ святый образъ, взялъ её въ свои руки. Тотъ же человѣкъ-незнакомецъ взялъ столикъ и какимъ-то непостижимымъ образомъ быстро свернулъ его въ клубочекъ и ушелъ отъ меня. Я подумалъ: «Ахъ, какой добрый человѣкъ, безъ денегъ далъ мнѣ святую икону. Откуда онъ? Надо спросить его». И, желая еще поговорить съ нимъ, я оглянулся, а его уже нѣтъ. Я гляжу и туда, и сюда — нигдѣ не видать — пропалъ. Такъ я больше его и не видалъ. Кто онъ былъ? Ужъ не знаю. Только эту святую икону Матери Божіей я принесъ съ собой въ монастырь и до сихъ поръ храню её какъ великую святыню, данную мнѣ Царицею Небесною, спасшей меня отъ внезапной горькой смерти, впослѣдствіи приведшей меня въ монастырь и удостоившей монашеской мантіи, таинственно предуказанной мнѣ въ этомъ дивномъ видѣніи.
Повѣдалъ намъ одинъ простой малограмотный старичокъ-монахъ такой случай изъ своей личной жизни. «Незадолго до поступленія моего въ монастырь я однажды какъ-то прочиталъ одинъ неболыпой разсказъ, какъ одинъ бѣдный мальчикъ, имѣя живую и крѣпкую вѣру въ Бога, просилъ у Господа во святомъ храмѣ необходимой для жизни пищи, т.е. насущнаго хлѣба, и что же? По вѣрѣ своей онъ нѣсколько разъ тутъ же въ храмѣ получалъ по большому ломтю бѣлаго хлѣба. Подивился я его вѣрѣ и Божіей къ намъ близости, какъ это такъ скоро Господь его услышалъ и такъ быстро исполнилъ его желаніе. У меня въ душѣ тоже загорѣлась вѣра въ Бога и сильное желаніе (конечно, дѣтское неразумное) увидѣть Христа и поклониться Ему. Прошло порядочно времени, а эта мысль изъ головы у меня не выходитъ, и вотъ однажды, предавъ себя промыслу Божію, я ночью тихонько вышелъ изъ дома и пошелъ самъ не зная куда, но только съ цѣлью увидѣть Христа и поклониться Ему. Пошелъ я по большой дорогѣ, не боясь никакихъ опасностей отъ звѣрей или отъ злыхъ людей. Пройдя верстъ десять, меня потянуло направо, въ сторону отъ дороги, въ дремучій лѣсъ. Я послушался этого внутренняго указанія и, свернувъ съ дороги, вступилъ въ лѣсную чащу. Мнѣ дѣла не было до того, что въ лѣсу, тѣмъ болѣе ночью можно легко повстрѣчаться со звѣрями. Я былъ спокоенъ и, держась крѣпко вѣрою въ Бога и въ Его промыслъ, управляющій всей вселенной, свой умъ съ его разсужденіями оставилъ совершенно въ сторонѣ. Дѣло было весной, только что стаялъ снѣгъ. Идти было хорошо. Только свѣта было немного, такъ какъ въ лѣсу и днемъ-то бываетъ не особенно свѣтло. Вдругъ я увидѣлъ, среди леса вдалекѣ блеснулъ маленькій огонекъ какъ искра. «Видно, — подумалъ я, — недалеко отсюда находится деревня. Пойду я прямо на огонекъ». Съ радостію пошелъ я по направленію къ нему. Огонекъ, нисколько не увеличиваясь въ размѣрѣ, продолжалъ таинственно свѣтить и привлекать меня къ себѣ, указывая мнѣ путь. Пройдя версты четыре отъ дороги, какъ я послѣ на обратномъ пути по часамъ провѣрялъ, идя между громадными деревьями соснами и елями, я вдругъ какъ бы наткнулся на такое дивное зрѣлище. На небольшомъ возвышеніи стоялъ величественно чудный крестъ съ распятымъ на немъ Господомъ нашимъ Іисусомъ Христомъ. Пречистое тѣло Господа нашего было не написанное на кресте, а какъ бы настоящій Человѣкъ висѣлъ, пригвожденный къ дереву. Глаза Его были закрыты. Глава Божественнаго Страдальца была увѣнчана терновымъ вѣнцомъ. Въ боку зіяла глубокая, прободенная копіемъ рана, совершенно свѣжая, такъ что и кровь еще только слегка загустѣла. На ногахъ — только ямочки, а не раны. Прекрасное шелковое полотенце прикрывало поясъ Спасителя, а концы отъ него, свѣсившись, спускались ниже Его колѣнъ. Огонькомъ же, который меня сюда привелъ, какъ оказалось, было Всевидящее Око, изображенное на крестѣ въ треугольникѣ немного выше Главы Спасителя. Это огненное Око какъ живое свѣтилось, освѣщая вокругъ всё-находящееся: и красивые елочки вокругъ креста, опоясывающія его и осѣняющія, такъ что св. Крестъ какъ бы въ какомъ прекрасномъ прикрытомъ шатрѣ стоялъ. Увидѣвъ всё это, я сначала остановился, а потомъ отъ страха и радости упалъ лицомъ на землю. Затѣмъ, нѣсколько успокоившись, устремился съ восторгомъ къ подножію Св. Креста, упалъ предъ нимъ на колѣни и со слезами и съ плачемъ сталъ горячо Ему молиться, какъ могъ, прося, чтобы Господь снялъ съ меня грѣховную тяготу и облегчилъ бы меня отъ грѣховъ и страстей. Говорилъ я Ему, какъ живому, что у меня въ то время было на сердцѣ, все излилъ. «Вотъ, Господи, — между прочимъ говорилъ я, — Ты сказалъ: Пріидите ко Мнѣ вси труждающіеся и обремененніи, и Азъ упокою вы. Вотъ, Господи, я и пришелъ къ тебѣ. Облегчи Ты меня отъ грѣховной моей тяготы и успокой меня отъ всѣхъ скорбей и страстей». Долго я такъ молился и плакалъ. Всего, должно быть, часа три. Затѣмъ поднялся съ земли съ великою радостію и страхомъ, облобызавъ Святѣйшія ноги Спасителя, я уже болѣе спокойно сталъ всё разсматривать вокругъ святаго Креста. И вотъ вижу: немного поодаль св. Креста небольшой колодезь со ступеньками для спуска въ него. Прозрачная вода показывала дно колодца, устланное чистыми досками. У меня явилась мысль и желаніе обмыться въ этомъ святомъ колодцѣ. «Господи! — сказалъ я, — благослови мнѣ грѣшному обмыться въ этомъ колодцѣ, чтобы спала съ меня грѣховная моя тягость!» Съ этими словами, быстро раздѣвшись, я взошелъ въ колодезь. Воды въ немъ было по поясъ. Погрузившись нѣсколько разъ въ него, я вышелъ и, стоя предъ Св. Крестомъ, снова съ вѣрою такъ помолился: «Господи! Благослови мнѣ концами Твоего полотенца, которымъ Ты препоясанъ, утерѣть мнѣ грѣшному лицо и грудь во облегченіе моей грѣховной тягости». И съ благоговѣніемъ подойдя ко Св. Кресту и съ любовію взирая на Спасителя, я обтеръ краями полотенца свое лицо и грудь. И что же я ощутилъ!? Повѣрьте. Словно кожа съ меня сошла или ровно какая-то тяжесть съ меня скатилась. На душѣ у меня стало радостно и легко-легко! Я одѣлся. Долго въ радостномъ чувствѣ стоялъ я предъ Спасителемъ, молясь Ему и любуясь на дивную окружающую мѣстность. Елочки были какія-то особенныя, мною никогда доселѣ не виданныя. Да и все-то кругомъ было настолько прекрасно, что и сказать нельзя! Но вотъ у меня въ головѣ явилась такая мысль. А что, если я еще дальше пойду въ лѣсъ и снова буду искать Христа? Но только что я успѣлъ это подумать, какъ неожиданно какъ громъ поразилъ меня Божественный гласъ съ вершины Креста: «Что же еще тебѣ надо? Ты вѣдь Христа уже нашелъ!» Отъ ужаса и страха я упалъ ницъ на землю и услышалъ за этимъ протяжно произнесенное: «Аминь». Мало-помалу придя въ себя и успокоившись, я, вновь приступивъ ко Христу и облобызавъ еще разъ Священныя ноги Спасителя, оглянулся снова, съ восхищеніемъ любуясь на дивную окружающую местность и твердо рѣшивъ въ душе непремѣнно еще побывать здѣсь въ ближайшіе дни, но только уже не ночью, а днемъ, чтобы снова поклониться Христу Господу. Помолившись на прощаніе Господу, я направился въ обратный путь къ своему дому. Вступивъ въ дремучій лѣсъ, я всё время шелъ оглядываясь и взирая на мерцающій мнѣ огонекъ со Святаго Креста, который какъ бы указывалъ мнѣ путь, и я, не перемѣняя направленія, черезъ часъ вышелъ на большую дорогу. Поблагодаривъ Господа около дороги, я сдѣлалъ на деревѣ замѣтку: вырѣзалъ крестъ и заломилъ вѣтку, чтобы въ слѣдующій разъ мнѣ было легко найти дорогу къ этому Святому и дивному мѣсту. Придя домой уже подъ утро, я никому ни слова не проронилъ, гдѣ я былъ и что видѣлъ. Затѣмъ спустя два дня я взялъ съ собой одного близкаго человѣка и мы съ нимъ вдвоемъ пошли туда. Придя на то мѣсто, гдѣ я сдѣлалъ при дорогѣ замѣтку, и найдя её, пошли мы по тому же направленіи, по которому раньше я шелъ. Днемъ идти было хорошо. Все хорошо видно кругомъ. Однако не могли мы никакъ найти этого мѣста, какъ его ни искали. Всю ту мѣстность исходили мы и вдоль, и поперекъ, но никакого даже и слѣда не нашли. Такъ ни съ чѣмъ и вернулись домой. Послѣ я многихъ мѣстныхъ жителей разспрашивалъ: не видалъ ли кто-нибудь изъ нихъ Крестъ въ лѣсу? Но никто никогда не только не видалъ, но даже и не слыхалъ, чтобы въ нашемъ лѣсу былъ Крестъ. Я же, поблагодаривъ Господа за утѣшеніе, сталъ собираться въ монастырь. И вотъ Всемилостивый Господь привелъ меня во святую обитель и удостоилъ меня грѣшнаго воспріять Ангельскій образъ».
Такъ закончилъ свой разсказъ престарѣлый инокъ. А я, чтобы не забыть, поспѣшилъ для памяти и для назиданія себя и другихъ записать сіе, помня слова Великаго Учителя монашества Преп. Исаака Сирина, который такъ пишетъ: «Часто и не зная сытости читай въ книгахъ учителей о Промыслѣ Божіемъ; потому что онѣ руководствуютъ умъ къ усмотрѣнію порядка въ тваряхъ и дѣлахъ Божіихъ» (Слово 56-е), и еще сказано въ Свящ. Писаніи: Тайну Цареву хранити добро; дѣла же Божія открывати славно!
«Великая милость всякой душѣ христіанской, причастившейся Святыхъ Христовыхъ Таинъ и въ тотъ же день или часъ переселившейся изъ временной земной жизни въ вѣчную!» Это будетъ, действительно, христіанская кончина, непостыдная и мирная. Сподобляются ея люди добродѣтельные и глубоко вѣрующіе. По ученію нѣкоторыхъ святыхъ отцовъ, если человѣкъ въ день своей кончины причастится Святыхъ Христовыхъ Таинъ, то душа его уже не задерживается отъ злыхъ духовъ на воздушныхъ мытарствахъ. Враги даже не могутъ и приблизиться къ ней: по причинѣ соединенія ея съ Божествомъ. Такъ и въ «Добротолюбіи» пишется: «Если имѣющіе преселиться отсюду причастятся Святыхъ Таинъ съ чистою совѣстію, то, когда умрутъ, Ангелы ради сего причащенія доринося возносятъ ихъ отсюда» (Добротолюбіе т. 5 Каллиста, гл. 92).
Скончался у насъ на Валаамѣ 5-го Іюня 1921 года простой старецъ — схимонахъ Сила. Жилъ онъ въ Предтеченскомъ скиту, а когда уже ослабѣлъ въ силахъ, то перешелъ въ братскую больницу, гдѣ, постепенно угасая и изнемогая тѣлесными силами, приближался къ неизбѣжной для всѣхъ людей смерти. По обычаю нашему, его соборовали и часто причащали Святыхъ Таинъ. Въ послѣдній день его жизни больничный духовникъ поздно вечеромъ зашелъ его навѣстить и, видя его уже совсѣмъ ослабѣвшимъ, сказалъ ему: «Отецъ Сила! Я тебя сейчасъ причащу Христовыхъ Таинъ!» — «Хорошо! Причастите!» — такъ же просто отвѣтилъ умирающій. Духовникъ, быстро спустившись въ больничную церковь и, взявъ запасные Св. Дары и прочитавъ положенныя въ Требникѣ молитвы, причастилъ умирающаго старца. Затѣмъ, поздравивъ его съ принятіемъ Св. Христовыхъ Таинъ и попрощавшись съ нимъ, ушелъ отъ него домой къ себѣ. Въ часъ ночи отецъ Сила тихо и мирно предалъ духъ свой въ руцѣ Божіи. Лежащій съ нимъ рядомъ въ этой же келліи схимонахъ О. Мигдоній слышалъ во время разлученія души его отъ тѣла какое-то чудное и невыразимо прекрасное пѣніе, но только словъ, къ сожалѣнію, не могъ понять. Въ этотъ же самый часъ больничный духовникъ видитъ такой сонъ, который какъ-то особенно врѣзался неизгладимо въ его память, такъ какъ былъ яркій, живой и какой-то особенный. «Вижу,— говорилъ духовникъ, — будто бы я снова иду въ келлію, гдѣ лежалъ умирающій О. Сила. Мнѣ надо подниматься по лѣстницѣ во второй этажъ зданія больницы, и я вижу: по обѣимъ сторонамъ лѣстницы стоятъ какія-то ужасныя и злобныя страшилища въ человѣческомъ видѣ, которыя дышатъ на меня страшною и непримиримою злобою. Но ко мнѣ прикоснуться не могутъ! Я, хотя со страхом и трепетомъ, но все же прошелъ среди нихъ и, поднявшись наверхъ, отворилъ дверь келліи умирающаго. Вижу — келлія точно такъ же наполнена ужасными страшилищами. Вижу — идетъ ко мнѣ навстрѣчу отецъ Сила, но уже видъ его не тѣлесный, но какой-то особенный, духовный и пріятный. Лице у него — чистое, спокойное и радостное. Одѣтъ онъ въ голубой шелковый хитонъ и препоясанъ поясомъ. Подойдя ко мнѣ, онъ съ любезной улыбкой поцѣловалъ меня и сказал мнѣ: «У меня денегъ много. Да мнѣ еще Отецъ дастъ». Я о; тутъ же про себя подумалъ: видно, Отецъ Небесный , наградитъ его. Повернувшись отъ меня, онъ пошелъ въ уголъ келліи, гдѣ стоялъ гробъ. За нимъ по пятамъ шелъ злой духъ, самый свирѣпый изо всѣхъ. Силился схватить его, но это ему не удавалось. Какая-то невидимая сила не допускала его даже дотронуться до схимонаха. О. Сила взошелъ во гробъ, а я въ это время, поднявъ съ пола какой-то мѣшокъ, до половины наполненный, чемъ-то не знаю, положилъ его ему въ гробъ. Поцѣловавъ меня еще трижды, О. Сила сказалъ: «Ну! Теперь иди! Не бойся ихъ», — указывая на духовъ, повторилъ О. Сила. Я пошелъ будто бы тѣмъ же путемъ обратно въ свою келлію и, спустившись съ лѣстницы, пройдя мимо духовъ, проснулся. «Ужъ не скончался ли нашъ О. Сила?» — подумалъ я. Посмотрѣлъ на часы: часъ ночи. И что же оказалось? Именно въ этотъ часъ душа его разлучилась отъ бреннаго тѣла и перешла въ другой лучшій міръ на вѣчную радость и утѣшеніе, въ страну свѣта и вѣчнаго блаженства!»
Рукописный Валаамский Патерик1. Монахъ Ѳ. намъ повѣдалъ. «Однажды трудясь въ пустынькѣ, гдѣ былъ много лѣтъ хозяиномъ, поднялся я на водокачку высотою 3 сажени и вотъ во время работы какъ-то по неострожности упалъ оттуда внизъ головой въ канаву, наполненную водой, прямо на острые доски, образующія изъ себя плотину для задержанія воды въ канавѣ. Ударившись со всей силой головой объ острую доску, которая прорѣзала мнѣ голову и шею на затылкѣ, къ счастію, не повредилъ черепъ. Свалившись въ воду, я, однако, не потерялъ сознанія, но кое-какъ, съ помощію подоспѣвшаго инока, вылѣзъ изъ воды. Кровь ручьемъ лилась у меня изъ глубокой раны и изъ лѣваго уха. Привезли меня въ больницу. Кровь все время, не переставая, струилась у меня изъ раны. Сдѣлали мнѣ въ больницѣ перевязку, и через четыре дня я уже былъ здоровъ совершенно и снова пошелъ на свое святое послушаніе, окончательно исцелившись отъ всякой болѣзни».
2. Онъ же разсказывалъ намъ. «Когда я еще былъ 14-лѣтнимъ и жилъ при отцѣ въ деревнѣ, помогая ему въ его домашнихъ трудахъ, то однажды былъ такой случай. Послалъ меня, дѣло было зимой, отецъ съѣздить на лошадкѣ за сѣномъ. Недалеко отъ нашего села протекала рѣчка, очень быстрая въ своемъ теченіи. Чтобы по мосту переѣхать ее, надо было далеконько уклониться въ сторону. А если переѣхать по льду, то совсѣмъ было близко до мѣста, гдѣ находилось наше сѣно. Я избралъ второй путь, т.е. поѣхалъ по льду черезъ рѣку. Когда же я доѣхалъ до середины рѣки, то ледъ внезапно обломился, и моя лошадь, вмѣстѣ съ санями моментально провалившись подъ ледъ, быстрымъ теченіемъ рѣки была унесена вмѣстѣ съ санями подъ ледъ, и самъ-то я едва только успѣлъ выскочить изъ саней на ледъ. Ужасъ напалъ на меня. Вижу: скрылась моя лошадка подо льдомъ. Понялъ я, что уже теперь человѣческой помощи искать нельзя. Вспомнилъ я тутъ Великаго Чудотворца и скоропослушливаго помощника всѣхъ пребывающихъ въ нуждахъ, Святителя Христова Николая. Упалъ я на колѣни и какъ только могъ отъ всего своего дѣтскаго сердца съ вѣрою воскликнулъ: «Святителю Отче Николае, помоги мнѣ!» И что же? Внезапно дивное совершилось чудо! Въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ меня какой-то сверхъестественной силой разорвало ледъ, и моя лошадка вмѣстѣ съ санями непостижимымъ образомъ буквально вылетѣла изъ воды изъ-подо льда и опять невидимой же силой была перенесена далеко на берегъ, гдѣ и была поставлена саженяхъ въ 5-ти отъ берега. Стояла лошадь какъ вкопанная, дожидаясь меня. Я же, возблагодаривъ отъ всея души своея дивнаго и преславнаго Чудотворца Николая, такъ быстро помогшаго мнѣ, поѣхалъ далѣе туда, куда послалъ меня отецъ мой».
3. Іеромонахъ О. М. разсказалъ о себѣ слѣдующее событіе. Во время сильнаго голода въ 1920 году онъ жилъ на послушаніи при Валаамской часовнѣ въ г. Петроградѣ:
«Жили мы тогда всѣ впроголодь, часто случалось — были неѣвши до вечера. Однажды, находясь въ такомъ состояніи, иду это я, томимый голодомъ, по Литейному мосту на Выборгскую сторону, и вотъ навстрѣчу мнѣ попадается молодая интеллигентная дѣвушка и, на ходу развернувъ свой свертокъ бумаги, достала изъ него порядочный кусокъ хлѣба и, отломивъ отъ него небольшой кусочекъ, стала его ѣсть. «Какая-то счастливая, — подумалъ я про себя, — а вотъ если бы она мнѣ хотя бы немножко удѣлила?» Въ этотъ моментъ эта дѣвушка, сравнявшись со мной, неожиданно, обратясь ко мнѣ, сказала: «Если не побрезгуете, батюшка, то я могу Вамъ удѣлить немножко хлѣба?» — «Пожалуйста. Очень былъ бы благодаренъ Вамъ!» — произнесъ я. Тогда она, отщипнувъ себѣ небольшую корочку хлѣба, остальной весь отдала мнѣ. «Спаси Васъ, Господи!» — съ чувствомъ искренней благодарности воскликнулъ я и, положивъ хлѣбъ въ карманъ себѣ, вдругъ спохватившись, подумалъ: «А какъ ея имя? Почему же я её не спросилъ? Для того чтобы по чувству благодарности помянуть её на молитвѣ?» И, быстро обернувшись, только что хотѣлъ произнести: «А какъ Ваше имя?» — но эти слова уже нѣкому было сказать, потому что кругомъ на далекое разстояніе не видно было ни души человѣческой. Не довѣряя себѣ, я глядѣлъ по сторонамъ, но народу почти никого не было. Мѣсто на набережной —широкое. Кругомъ далеко все видно. Тогда я подумалъ: «Да не спустиласть ли она съ моста по каменной лѣстницѣ къ рѣкѣ?» Я быстро подошелъ къ рѣшеткѣ. Но и тамъ у воды никого нѣтъ. У меня отъ радости потекли слезы изъ глазъ. «Да куда же она такъ мгновенно могла исчезнуть?» — подумалъ я, и вотъ даже до сего времени не могу я своимъ разумомъ разгадать этотъ дивный случай и это приписываю, по вѣрѣ моей, милости Промыслителя Бога, дающаго пищу всякой плоти (Пс. 135, 25) и птенцемъ врановымъ, призывающимъ Его (Пс. 146, 91). А посему и мнѣ, голодному, пославшему кусокъ насущнаго хлѣба.
Повѣдалъ намъ монахъ К., что когда онъ жилъ еще въ новоначаліи, то часто слышалъ среди молодыхъ братій такія слова, что, дескать, наши Преподобные Отцы Сергій и Германъ находятся не здѣсь, гдѣ стоитъ ихъ рака, а гдѣ-нибудь въ другомъ мѣстѣ, а здѣсь въ соборѣ ихъ рака находится только для воспоминанія о нихъ, а сами-то они еще неизвѣстно гдѣ положены.
«Вотъ, наслушавшись такихъ рѣчей, однажды я, стоя въ церкви на хорахъ во время всенощной, когда читали каѳисмы, сталъ объ этомъ размышлять и, какъ бы соглашаясь съ прочими, подумалъ: «А кто знаетъ, можетъ быть, и въ самомъ дѣлѣ Преподобныхъ-то здѣсь нѣтъ? Вѣдь Валаамъ-то великъ! Они, можетъ быть, гдѣ-нибудь и въ другомъ мѣстѣ положены?» Но только что я успѣлъ это подумать, какъ въ душѣ моей произошло какое-то измѣненіе. Внезапно мое сердце умягчилось. Пришло нѣкое Божественное умиленіе, полились слезы изъ моихъ глазъ, и душа моя исполнилась каким-то дивнымъ духовнымъ чувствомъ. Взглянувъ на иконостасъ, я узрѣлъ съ правой стороны у колонны Преподобныхъ Отцевъ нашихъ Сергія и Германа, стоящихъ по обѣимъ сторонамъ иконы Божіей Матери, висящей на колоннѣ, именуемой «Валаамской». Одѣты они были въ мантіи и полное схимническое одѣяніе. На схимахъ были видны кресты и можно было прочитать слова: «Святый Боже, Святый Крѣпкій, Святый Безсмертный...» и т.д. Въ рукахъ они держали свитки. Лица ихъ были постническія, тощія. Глаза — чудные, голубые. Настолько видъ ихъ былъ дивный и божественный, что, кажется, глазъ бы отъ нихъ не отвелъ. Они смотрѣли внимательно на братію, какъ бы слѣдя и наблюдая за ними. Глядя на нихъ, у меня слезы лились изъ глазъ, а душа какъ-то неизреченно радовалась и утѣшалась и горѣла любовію ко Господу и Угодникамъ Его. Отъ избытка своей радости, желая подѣлиться ею со стоящимъ рядомъ со мною инокомъ, я хотѣлъ показать ему видимое мною. Но только что успѣлъ я это подумать, какъ видѣніе кончилось и Преподобные стали невидимы. По-прежнему висѣла на колоннѣ только икона Царицы Небесной. Послѣ этого видѣнія у меня всѣ помыслы и сомнѣнія о мѣстонахожденіи нашихъ Преподобныхъ совершенно исчезли и я твердо увѣровалъ, что именно здѣсь, а не въ иномъ мѣстѣ находятся Угодники Божіи Сергій и Германъ. Здѣсь они почиваютъ своими нетлѣнными и многоцѣлебными мощами, духомъ будучи внѣ всего видимаго и земнаго. Увѣровалъ я и убѣдился, что они назираютъ за братіею и помогаютъ всѣмъ съ вѣрою и любовію припадающимъ къ ихъ честной ракѣ, облегчая ихъ скорби и нужды и врачуя немощи и неисцѣльныя болѣзни».
Много есть въ жизни непостижимаго и таинственнаго, если только кто, имѣя желаніе, внимательно будетъ слѣдить безъ предубѣжденія за тѣмъ, что случается особеннаго и непонятнаго въ нашъ маловѣрный XX вѣкъ.
Описывалъ намъ одинъ изъ нашихъ старцевъ слѣдующее событіе, бывшее съ нимъ еще въ юности. «Однажды въ праздникъ Рождества Христова покойные мои родители взяли меня съ собой въ гости къ моему дѣдушкѣ. Жили мы тогда въ сѣверной столицѣ. Надо было идти къ Николаевскому дворцу. Вотъ идемъ мы втроемъ: родители — впереди, а я сзади, за ними. Вижу я: на мосту стоитъ убогій старичокъ-нищій. Обѣихъ ногъ у него нѣтъ почти до колѣнъ. И стоитъ онъ на своихъ какъ бы обрубленныхъ ногахъ, а передъ нимъ на землѣ лежитъ его шапка, куда, очевидно, проходящіе кладутъ свою доброхотную милостыню. Жаль мнѣ стало бѣднаго старичка-страдальца. Быстро доставъ изъ кармана пятачокъ, я положилъ его въ шапку бѣдняка. Затѣмъ также быстро догнавъ своихъ родителей, я хотѣлъ показать имъ этого бѣднаго калѣку съ цѣлью и ихъ расположить къ подачѣ милостыни. Но когда я сказалъ имъ это и мы обернулись и хотѣли посмотрѣть на убогаго старичка, то уже на мосту никого не было. Онъ мгновенно исчезъ изъ нашихъ глазъ».
«Второй подобный первому случай, — говорилъ старецъ, былъ со мною, когда я уже былъ взрослымъ. Шли мы съ покойнымъ моимъ отцомъ и со старшею сестрою. Передъ нами разстилалось широкое и чистое поле, и вдругъ мы увидѣли не такъ далеко отъ насъ впереди какого-то человѣка, одиноко стоящаго на нашемъ пути. Когда мы съ нимъ поравнялись, то увидѣли, что это былъ убогій старецъ, который смиренно попросилъ у насъ милостыню. Доставъ кошелекъ, я, не помню хорошо, сколько-то денегъ далъ бѣдняку и пройдя нѣсколько шаговъ, сказалъ своему отцу: «Странное дѣло! Откуда это онъ такъ неожиданно появился?» И вотъ мы всѣ трое обернулись для того, чтобы взглянуть на старичка-нищаго. Но каково же было наше крайнее удивленіе? Мы старичка уже нигдѣ не видѣли. Хотя поле было и большое и широкое, но убогій старецъ исчезъ, словно испарился въ воздухѣ. Это насъ всѣхъ тогда страшно удивило».
Богъ нашъ на небеси и на земли, и Промыслъ Его простирается не только надъ человѣками, по образу Его созданными, но и надъ всякою тварію. Даяй, по словамъ Псалмопѣвца, — пищу всякой плоти (Пс. 135, 25) и птенцемъ врановымъ призывающимъ Его (Пс. 146, 9). Онъ же даетъ питаніе и скимнамъ рыкающимъ восхитити и взыскати отъ Бога пищу себѣ (Пс. 103, 21). Хранящій избранныхъ Своихъ, яко зѣницу ока, и Ангеломъ Своимъ заповѣдаетъ сохранити тя на всѣхъ путѣхъ твоихъ (Пс. 90, 18).
Смиримся посему и возблагоговѣемъ предъ дивнымъ Его Промысломъ. Будемъ всегда помнить, что надъ нами всегда наблюдаетъ Его Недремлющее Око, а посему убоимся творить грѣхи и беззаконія, но лучше устремимся къ творенію добрыхъ дѣлъ, угодныхъ Ему и указанныхъ въ Его законѣ, такъ какъ еще въ здѣшней жизни Онъ воздаетъ каждому по дѣламъ его, а взыскающіи же Господа не лишатся всякаго блага (Пс. 33, 11).
До насъ не дошло, кто же былъ авторомъ сего Патерика. По всѣмъ даннымъ думается намъ, что виновникомъ должно быть О. Іувіану Валаамскому письмоводителю и лѣтописцу. (О немъ смотри «РУССКІЙ ПАЛОМНИКЪ» № 10, стр. 127-144, и № 11-12, стр. 52-70 за 1995г.)
Чудесная книга о чудесном человеке!!! Через нее понимаешь, что в мире есть пусть и очень, очень хорошие христиане, а есть святые. А разница между ними, как между небом и землей! о. Серафим достиг таких духовных высот и это при том, что у него было три...
Очень хорошая книга !!! Рекомендую всем !...
Очень хорошая книга, как по содержанию ,так и по внешнему виду. Приятно держать в руках, а ещё приятнее дарить такое издание. Заказала две книги, а третью прислали в подарок. Огромное спасибо!!! Обязательно подарю знакомым и закажу ещё. Спасибо за такие...
Книга очень хорошего качества, но её размер больше похож на карманный, а не дорожный. Помещается на ладони. Хочется надеяться, что замечательное содержание отложится в головах молодого поколения....
Чюдесная книга, замечательно изданная....
Мир Вам!Благодарю за эту книгу.Это моя настольная книга.С этой к нигой в наш дом и нашу молодую семью вошли мир,любовь и понимание....
Великолепная книга!!!Спасибо читателям за отзывы, благодаря им купила.Просто не могла оторваться ...оставила очень сильное впечатление! Императрица была удивительной женщиной и как я этого раньше не знала... хочется хоть немного быть на неё похожей....Теперь...
