Схи-Игуменія Софія въ юныя годы.

       Игуменiя Софія, будучи вѣтвью оптинскаго древа Святой Руси, усѣченнаго сѣкирой ленинскихъ лютыхъ гоненій на праведниковъ 20-го вѣка, осталась въ памяти ее знавшихъ какъ великая праведница! Для насъ, почитателей и собирателей жизнеописаній Отечественныхъ Подвижниковъ Благочестія 20-го вѣка крайне цѣнны нижеприведенные данные. Авторъ этого очерка, племянница Оптинскаго писателя С. Нилусъ, оставила намъ въ литературное наслѣдство цѣлую книжку «Люди Божіи, мною встрѣченныя», первой главой которой является этотъ очеркъ. Написавъ его по нашей настойчивой просьбѣ въ 1970 году, она надѣялась, что ея трудъ возбудитъ память о столь знаменитой Игуменьѣ и полетятъ къ намъ о ней свѣденія со всѣхъ сторонъ. Но, увы, Россія тогда была закована въ цѣпи совдепіи, а внѣ Россіи мало кто ее помнилъ. Мы ждали 20 лѣтъ, (1) и нынѣ печатаемъ книгу почти безъ дополненій.

       Составила Елена Юрьевна Концевичъ

1. Двѣ встречи.

       Матушку игуменью Софію я имѣла счастье встрѣтить дважды въ жизни. О ней я предварительно много слышала отъ моей тетушки Елены Александровны Нилусъ, ее близко знавшей. Но личное впечатлѣніе превзошло всѣ мои ожиданія. Первая встрѣча съ ней была въ 1917 году въ самомъ началѣ лѣта. Матушка пріѣхала къ своимъ старымъ друзьямъ Сергею Александровичу и Еленѣ Александровнѣ Нилусамъ, только что переѣхавшимъ изъ Валдая Новгородской губерніи въ имѣніе «Линовица» недалеко отъ Чернигова, принадлежавшее князю В. Д. Жевахову, будущему епископу Іоасафу.
       Матушку сопровождалъ о. Димитрій Ивановъ, молодой священникъ ея Покровской обители. Онъ только недавно принялъ санъ священства. До этого онъ служилъ по судебному вѣдомству, былъ судебнымъ слѣдователемъ. Будущій знаменитый проповѣдникъ и мученикъ.
       Какими словами описать и передать то свѣтлое обаяніе, которое исходило отъ облика матушки Софіи?
       Конечно, я была подготовлена разсказами моей тети. Да, все это было такъ, когда тетя ее знала молодой настоятельницей общины «Отрада и Утѣшеніе». Но теперь ей 44 года, она духовно созрѣла, возросла, возмужала и предстояла во всемъ своемъ великолѣпіи, Божія избранница. Это былъ самобытный, неповторимый человѣкъ, ни съ кѣмъ не сравнимый... Она была совершенно непохожа на типичную монастырскую игуменью, но ни свѣтскаго, ни мірского въ ней не было ничего. Она была воплощеніемъ простоты, такая, какую ее создалъ Богъ: воплощеніе ума и доброты, при томъ рѣдкой изящности, съ тонкимъ вкусомъ, талантливая. Она сотрудничала въ духовныхъ журналахъ стихами и прозой и подписывалась: «И. С.».
       Она была цѣльной натурой, вождемъ, съ яркимъ волевымъ характеромъ. Но это совмѣщалось съ женственностью, съ нѣжностью души. За ней можно было идти безъ колебаній... Во мнѣ загорѣлось желаніе отдать въ ея руки свою жизнь, стать ея ученицей. (2)
       Въ этотъ моментъ м. Софія была важной, вліятельной кіевской игуменьей. Но сюда она пріѣхала, чтобы хоть на мигъ быть самой собой, сбросить съ плечъ лежащую на ней тяжесть управленія огромнымъ монастыремъ со всѣми его учрежденіями, и прежде всего повидать дорогихъ ея сердцу людей, съ которыми ее связывала память объ Оптиной Пустыни и тамошнихъ старцахъ, память о блаженныхъ дняхъ, когда она была настоятельницей созданной ею обители въ честь иконы Божьей Матери «Отрада и Утѣшеніе». Она торопилась возможностью встрѣчи съ друзьями передъ наступленіемъ худшихъ временъ. Эти времена были уже не за горами...
       Передъ моимъ взоромъ навѣки запечатлѣлась картина: м. Софія сидитъ на диванѣ, на полу сидитъ молодой батюшка о. Димитрій, скрестивъ по-турецки ноги. Они веселы, шутятъ, смѣются... Мать Софія разсказывала о забавныхъ случаяхъ изъ жизни пріютскихъ дѣтей, про мальчика, который запыхавшись прибѣжалъ, чтобы сообщить: «Цыпленокъ выскочилъ изъ чулана и бѣгаетъ безъ чулана!» Но несмотря на такое благодушное настроеніе всѣ они отлично знаютъ, что «день грядущій» не пощадитъ ихъ, что надо быть готовыми ко всему. Но твердая вѣра въ Бога не давала имъ падать духомъ и потому они были такіе радостные и веселые...
       Съ тѣхъ поръ прошло болѣе 50-ти лѣтъ, но я ихъ вижу какъ будто вчера... Матушка мнѣ казалась молодой и прекрасной съ ея чудными голубыми глазами на ея миломъ лицѣ. Съ Нилусами ее связывала, какъ уже сказано, «оптинская» дружба, создавшаяся, когда она пріѣзжала въ Оптину Пустынь къ старцамъ. Ея собственная мать и сестра долгіе годы отъ нея отрѣкались въ досадѣ на нее за принятіе монашества. Въ лицѣ же Нилусовъ она нашла сердечное пониманіе. Особенно же въ лицѣ Елены Александровны. Но самое главное — съ Нилусами ее связывало единство взглядовъ и чаяній.
       Не помню, ночевали ли мать Софія и отецъ Димитрій въ Линовицѣ или отбыли въ тотъ же день вечеромъ.

Мѣсто упокоенія старца Обнесеніе Іеросхимонаха Герасима Старшаго.	Обнесеніе тѣла почивш. Іеросхим. Герасима вокругъ храма въ имъ основанной Свято-Николаевской обители.

       Въ теченіе этого же лѣта 1917 года въ жизни «садоваго дома» въ Линовицѣ произошло болыпое событіе: архіепископъ Ѳеофанъ Полтавскій далъ Нилусамъ разрѣшеніе на устройство домовой церкви, посвященной преп. Серафиму и Покрову Божіей Матери. Игуменья Софія приняла въ этомъ дѣлѣ дѣятельное участіе. Для устройства этого храма и освященія его прибылъ о. Димитрій съ монахинями. Уголъ комнаты во 2-омъ этажѣ былъ отдѣленъ перегородкой. образуя алтарь. Перегородка была обтянута синимъ атласомъ съ позументами по краямъ. Этотъ же позументъ обрамлялъ иконы Спасителя и Божіей Матери. Надъ ними висѣли лампады. Царскихъ вратъ не было, висѣлъ лишь голубой атласный занавѣсъ. По бокамъ стояли подсвѣчники. Обо всемъ этомъ позаботилась Матушка, приславъ все нужное изъ Кіева. За престоломъ висѣла дивная семейная икона С. А. Нилуса, изображавшая Спасителя въ терновомъ вѣнцѣ. Отецъ Димитрій освятилъ церковь. Монахини пѣли. Церковь эта просуществовала 8 лѣтъ и имѣла немалое значеніе. Туда съѣзжались люди отовсюду. Изъ писемъ Елены Александровны Нилусъ стало извѣстно, что однажды къ нимъ съѣхалось ко дню памяти преп. Серафима 17 священниковъ. Одно время при церкви этой нашелъ себѣ пріютъ схіархимандритъ Іоасафъ, изгнанный изъ Густынскаго монастыря, гдѣ онъ жилъ на покоѣ. Революціонный духъ въ началѣ революціи коснулся даже монастырей... Изгнанный схіархимандритъ былъ благодатнымъ старцемъ и удостоился передъ кончиной духовныхъ видѣній. (3)
       Вторичная моя встрѣча съ Игуменьей Софіей была краткой. Мнѣ пришлось быть въ Кіевѣ два дня и я останавливалась въ Покровскомъ монастырѣ. Это было лѣтомъ 1918 года. Глубокой осенью того же года мнѣ пришлось навсегда покинуть предѣлы родины и очутитъся въ Западной Европѣ.
       Прошло 17 лѣтъ. Я была замужемъ и мы жили въ Парижѣ. Въ церкви на улицѣ Дарю мужъ мой встрѣтилъ сестру м. Софіи, Марію Евгеньевну Попову. Узнала его она, т. к. жила въ Харьковѣ, гдѣ неоднократно видѣла моего мужа въ началѣ войны въ студенческой формѣ прислуживающимъ въ церкви праведному харьковскому протоіерею отцу Николаю Загоровскому. Съ М. Е. Поповой у насъ завязались дружескіе отношенія. Марія Евгеньевна вручила мнѣ тетрадь съ записью о дѣтствѣ и юности игуменьи Софіи. О ея монашеской жизни Марія Евгеньевна ничего не могла сказать, т. к. въ этой области не разбиралась. Она послала Матушкѣ въ Россію мой адресъ и я получила отъ нея слѣдующее письмо:
       «Дорогая далекая Леночка,
       Что это за неожиданность такая? Откуда принесся ко мнѣ этотъ краткій звукъ о тебѣ? Какимъ образомъ послѣ столькихъ лѣтъ молчанья и разлуки, похожей на смерть, опять всталъ передо мной твой милый образъ, туманный абрисъ котораго я ловлю и ищу черезъ раздѣляющую насъ даль?
       Вспоминается прошлое въ связи съ твоими тетей и дядей. Воскресаютъ въ памяти знакомыя картины и лица... Звучатъ давно замолкшіе голоса... Леночка! Дѣточка! А ты жива и встрѣтилась съ моей сестрой и съ ея горемъ, которое она день и ночь носитъ въ своемъ сердцѣ. Я слышу отъ сестры, что кто-то изъ васъ узналъ ее, подошелъ и сразу протянулъ ей руку своей помощи...
Спѣшу сказать тебѣ нѣсколько словъ по этому поводу: я безконечно рада вашей встрѣчѣ и благодарю за нее Господа! И я прошу тебя и твоего друга: поддержите Манюшу нравственно, согрѣйте ея сердце вашимъ участіемъ! Я прошу васъ объ этомъ во имя всего Святого... Теперь въ глазахъ моихъ посвѣтлѣло при взглядѣ на Западъ, при думахъ о родной мнѣ душѣ... Какими-то счастливыми судьбами вы подошли къ ней. Я васъ знаю... Я вамъ вѣрю... Я на васъ надѣюсь... Помощью и милостью Божіею вы утѣшите мою дорогую страдалицу скорбящую...
       Усердно и сердечно вамъ кланяюсь, желаю всего самаго прекраснаго. Будьте здоровы и счастливы. Храни васъ благодать Божія. Съ любовію ваша Бабушка».
       Мы побоялись отвѣтить Матушкѣ Софіи. Она вскорѣ умерла.

2. Жизнь до вступленiя въ монашество.

       Родъ Гриневыхъ древній. Ихъ предки были людьми служилыми. И за военные подвиги были награждаемы земельными угодьями. Всѣ въ роду были помѣщиками въ средней Россіи.
       Софія Евгеньевна родилась въ 1873 году въ Москвѣ, гдѣ ея отецъ въ то время кончалъ университетъ. Вскорѣ онъ получилъ мѣсто въ Тульскомъ Окружномъ Судѣ въ качествѣ кандидата права. Изъ Тулы семья Гриневыхъ переѣхала въ Бѣлевъ Тульской губ., куда ихъ отецъ-юристъ былъ переведенъ по службѣ. На одной сессіи Суда онъ простудился и умеръ. Его похоронили въ Бѣлевѣ.
       Въ самомъ началѣ осиротѣвшіе дѣти были помѣщены въ Бѣлевскомъ монастырѣ, гдѣ игуменьей была мать Евгенія, бывшая гувернантка въ семьѣ Гриневыхъ. Она очень любила всю семью. Дѣти, живя въ Бѣлевѣ, часто бывали въ монастырской церкви и въ покояхъ настоятельницы. Возвращаясь домой, Соня Гринева въ играхъ любила изображать игуменью. Она облачалась въ длинную пелерину, становилась на возвышеніе, въ то время какъ ея братъ и сестра ей кадили, размахивая катушками, привязанными на ниткахъ. Маленькая игуменья ихъ благословляла, они же ей низко кланялись.
       Изъ Бѣлева семья Гриневыхъ переѣхала въ Воронежъ, гдѣ было ихъ родовое имѣніе. Братъ поступилъ тамъ въ кадетскій корпусъ, а Соню мать отвезла въ Москву въ Александро-Маріинскій институтъ. Однако свое среднее образованіе она окончила въ Кіевѣ, поступивъ въ послѣдній классъ Фундуклѣевской гимназіи.

Иноческія келліи — шалаши, гдѣ пустынницы Свято-Троицкой юной обители подвижничали и гдѣ мать Софія полагала начало своего монашества.	Врата юной обители въ честь иконы Богоматери «Отрада и Утѣшеніе» съ храмомъ св. Іоанна Милостиваго.

       У бабушки Гриневыхъ было имѣніе въ Калужской губерніи, въ 60-ти верстахъ отъ Оптиной Пустыни. Въ одну изъ поѣздокъ туда семья Гриневыхъ во время обѣдни стояла отдѣльной группой. Служилъ оптинскій старецъ. Можно предположить, что это былъ о. Анатолій (Зерцаловъ), ибо о. Амвросій по состоянію своего здоровья въ это время давно прекратилъ служеніе въ храмахъ обители. Это было въ 1885 году. «Служба кончилась, — пишетъ Марія Евгеньевна, — Старецъ вышелъ съ крестомъ. «Пропустите игуменью», — сказалъ онъ, обращаясь въ нашу сторону. Мы недоумѣвали, пока не выяснилось, что онъ зоветъ мою сестру Соню. Онъ подалъ ей крестъ, чтобы она приложилась, погладилъ ее по головѣ и сказалъ: «Какая игуменья будетъ!» Въ то же время тамъ въ Оптиной, — продолжаетъ Марія Евгеньевна, — былъ схимникъ, жившій въ лѣсу въ отдѣльномъ домикѣ. (Не старецъ ли Амвросій? — Е. К.) Имени его не помню. Онъ ничего никому не сказалъ, но сестрѣ поклонился въ ноги. Когда сестра поступила въ монастырь, всѣ эти случаи пришли намъ на память».
       Былъ еще подобный случай. Однажды Софья Евгеньевна была съ матерью въ овинѣ на молотьбѣ. Вдругъ подходитъ къ нимъ калѣка-крестьянка, много лѣтъ лежавшая неподвижно и говоритъ ея матери: «Ты свою дочь замужъ не выдавай. Я сегодня сонъ видѣла. Въ иконостасѣ вмѣсто иконы Божіей Матери была твоя дочь». Извѣстно, что игуменья считается намѣстницей Божіей Матери. Таковы были предвѣщанія о дальнѣйшей судьбѣ игуменьи Софіи. Но пока время шло и еще не наступило исполненіе предсказаній.
       Закончивъ среднее образованіе, Софія Евгеньевна поступила въ Кіевскую консерваторію по классу пѣнія. Ея профессора были очень высокаго мнѣнія о ея голосѣ и дарованіи и предвѣщали ей блестящую будущность оперной пѣвицы. Голосъ ея былъ необычайной красоты. Жизнь Сони Гриневой походила въ то время на непрерывный праздникъ: балы чередовались со спектаклями, живыми картинами. Но среди этого веселья Софья Евгеньевна внезапно становилась серьезной, задумчивой, молчаливой. Она прекращала свѣтскіе выѣзды и принималась ходить по церквамъ, молиться, поститься. Потомъ это настроеніе проходило, она снова принималась за веселье. Тѣмъ не менѣе зовъ Божій въ ея душѣ не прекращался, пока Господь не призвалъ ее окончательно оставить міръ.
       Первымъ толчкомъ въ этомъ направленіи оказался случай встрѣчи съ волкомъ, происшедшій еще въ пору ея ранней молодости. Это произошло въ Калужской губерніи, гдѣ она гостила въ имѣніи своей тети. Тамъ она познакомилась съ Анной Захарьевной Знаменской, дочерью помѣщика Тарусскаго уѣзда Калужской губерніи. Анна Захарьевна служила учительницей и устраивала собесѣдованія для сельскихъ молодыхъ дѣвицъ. Софія Евгеньевна пожелала присутствовать на одной изъ этихъ бесѣдъ. Вотъ какъ разсказываетъ объ этомъ случаѣ Марія Евгеньевна:

Келья Матушки Софіи, гдѣ Матушка принимала сестеръ.

       «Соня пошла одна за двѣ версты. Зима была необычайно снѣжная, суровая. Въ полѣ ни души. Кругомъ рыщутъ стаи голодныхъ волковъ. Одинъ молодой офицеръ пріѣхалъ на праздники навѣстить своихъ въ деревню, поѣхалъ прогуляться верхомъ. Нашли его сапоги со шпорами. Оказалось, что стая волковъ напала на него и растерзала его и лошадь. И въ такую зиму сестра отправилась одна къ пріятельницѣ! Вдругъ къ ней подбѣжалъ огромный волкъ и остановился. Она разсказывала, что у ней не было сомнѣнія, что она погибнетъ. Она широкимъ крестомъ перекрестила волка и читала молитву. Пока она читала, волкъ стоялъ, какъ бы слушалъ, потомъ медленно отошелъ и скрылся въ оврагѣ». Мать Софія говорила позднѣе Е. А. Нилусъ, что, не видя ниоткуда спасенія, она дала Богу обѣтъ принять монашество, если останется жива. И хотя исполненіе этого обѣта затянулось, но Провидѣніе вело ее неотступно по пути ей назначенному Свыше.

3. Юная обитель.

       Окончательнымъ поводомъ для разрыва съ міромъ послужило слѣдующее обстоятельство. Привожу слова Маріи Евгеньевны:
       «Случилось это такъ: почти передъ самымъ окончаніемъ консерваторіи, когда сестрѣ было 22 года, она послѣ урока пѣнія не побереглась. Полагалось полчаса не выходить на морозный воздухь. Но Соня сразу же послѣ урока поспѣшила домой. По дорогѣ встрѣтила знакомыхъ, весело съ ними разговаривала. Пришла домой радостная, раскраснѣвшаяся отъ мороза. Но скоро ея юная веселость обратилась въ печаль: Соня черезъ два дня заболѣла дифтерійной ангиной въ очень сильной формѣ, послѣ которой она совершенно лишилась голоса. Девять мѣсяцевъ сестра не могла говорить. Свои просьбы или вопросы должна была писать. Очень сожалѣли профессора въ консерваторіи о ея болѣзни. Вернуть голосъ было невозможно, несмотря на всѣ усилія самыхъ знаменитыхъ Кіевскихъ и Московскихъ докторовъ. Моя сестра впала въ полное отчаяніе. Нельзя было узнать прежней моей веселой сестрицы! Съ каждымъ днемъ ей становилось все хуже и хуже и наконецъ ей стало совсѣмъ плохо. Врачи предполагали у нея туберкулезъ горла и совѣтовали послать ее въ Швейцарію въ Давосъ. Ничего иного не оставалось дѣлать, какъ согласиться на это далекое путешествіе. Но Господь готовилъ ей иное мѣсто, гдѣ она силою Божественною получила исцѣленіе.
       Пріятельница моей сестры, о которой рѣчь уже была выше, Анна Захарьевна Знаменская, наша сосѣдка по именію, въ это время успѣла уже осуществить свое пламенное желаніе послужить Богу въ иноческомъ чинѣ. Ея отецъ выдѣлилъ ей часть имѣнія, гдѣ ею первоначально была создана маленькая община съ пятьюдесятью сестрами, помѣщавшимися первые мѣсяцы въ шалашахъ. Въ описываемое время община успѣла возрасти въ Свято-Троицкую обитель. Настоятельница мать Анна пригласила свою любимую подругу отдохнуть передъ дорогой за границу въ чудесной мѣстности и набраться сколько возможно силъ. Сестра приняла это приглашеніе и прибыла въ обитель. Но вопреки ожиданіямъ ее не поправилъ сосновый воздухъ. Ея здоровье стало ухудшаться быстрымъ темпомъ и дѣло дошло до того, что стали опасаться, что приближается роковой исходъ. Настоятельница поспѣшила пригласить къ тяжелобольной духовника обители, старенькаго священника, для напутствія милой моей сестрицы въ иной лучшій міръ. На исповѣди больная говорить не могла, Соня плакала на груди добрѣйшаго старца, который ободрялъ ее и утѣшалъ. Послѣ заснула. Подлѣ нея дежурила монахиня. Ночь прошла спокойно. Къ утру Соня проснулась, къ радости и удивленію дежурившей сестры, она вдругъ обратилась къ ней съ нѣсколькими словами. Настоятельница съ сестрами, узнавъ о чудѣ, поспѣшили въ келью къ больной. Соня заговорила съ ними и попросила позвать батюшку и отслужить благодарственный молебенъ. Здоровье сестры стало быстро возстанавливаться».
       Всякая мысль о возвращеніи въ міръ съ этого момента отпала. Жизнь въ міру Софіи Евгеньевны была окончена.

4. «Отрада и утѣшенiе».

       Когда именно имѣло мѣсто постриженіе м. Софіи въ рясофоръ, осталось неизвѣстнымъ. Вѣроятнѣе всего, что это произошло въ Свято-Троицкой обители, гдѣ она положила начало, гдѣ была настоятельницей ея добрая подруга въ міру, мать Анна.
       Окончивъ епархіальное училище, м. Анна загорѣлась желаніемъ создать обитель. Своими бесѣдами и лекціями она собрала вокругъ себя группу дѣвицъ. Она выпросила у отца-помѣщика подарить ей 80 десятинъ земли и начала созидать обитель. Сначала были поставлены изъ досокъ шалаши, гдѣ на лѣто поселились послушницы въ ожиданіи постройки теплаго дома. Этихъ первыхъ сестеръ прозвали «шалашницами». Монастырь быстро началъ процвѣтать. Построили церковь, созданъ былъ пріютъ и возникло два подворья въ обѣихъ столицахъ. Но дѣятельная игуменья, очевидно, мало знакомая съ аскетической литературой, съ Добротолюбіемъ, поддалась духовному соблазну. Не желая подчиниться увѣщанію епархіальнаго епископа, она навсегда покинула созданную ею обитель и умерла внѣ ея стѣнъ. (Ее соблазнило ученіе спиритизма).

Игуменія Софія въ 1913 году (первая слѣва въ бѣломъ апостольникѣ) съ сестрами во время бесѣды въ трапезной.	Старецъ Герасимъ Старшій.

       Мать Софія недолго пробыла въ Свято-Троицкой обители. Она перешла въ Николаевскую обитель. Можно предположить, что причиною этого перехода была смута, связанная съ уходомъ м. Анны. Но и въ новой обители м. Софія не нашла желаннаго мира. Ее полюбили сестры, которымъ она въ своей кельѣ читала духовную литературу. За это ее невзлюбила казначея. Тогда они совмѣстно съ м. Екатериной (Метцендорфъ), которая также ушла изъ Троицкой обители, стали вмѣстѣ искать гдѣ бы они могли обосноваться самостоятельно.
       Мѣсто, которое они выбрали — Дугнинскій заводъ, — крайне нуждался въ духовномъ просвѣщеніи. Это былъ самый незадачливый уголъ въ прекрасной Калужской губерніи. На Дугнинскій заводъ ссылали изъ Калужской и сосѣднихъ губерній бывшихъ арестантовъ, отбывшихъ тюремное заключеніе. Мѣсто, гдѣ жили эти рабочіе, имѣло крайне непривлекательный видъ, но того нельзя было сказать о чудесной окружающей его природѣ. Мѣстность была холмистая. На одной изъ гористыхъ возвышенностей стояла заброшенная церковь во имя Іоанна Милостиваго. Окна были выбиты, крыша провалилась, царило полное запустѣніе. Вокругъ разрослась кудрявая березовая роща. Внутри церкви находился образъ Божіей Матери «Отрада и Утѣшеніе». Видъ съ холма былъ восхитительный. Внизу виднѣлась красивая долина, покрытая ковромъ полевыхъ цвѣтовъ, за ней вилась рѣка Ока, раскинувшаяся далеко причудливыми зигзагами. Съ другой стороны холма образовался отвѣсный обрывъ, на днѣ котораго змѣится рѣчушка Дугна, впадающая въ Оку. Отсюда видъ на огороды мѣстныхъ обывателей. Возлѣ церкви было расположено кладбище. Обѣ монахини были главнымъ образомъ привлечены дѣйствительной красотой заброшеннаго храма. Икона «Отрада и Утѣшеніе» стала покровительницей ихъ будущей обители.
       Вначалѣ обѣ монахини поселились недалеко отъ церкви въ домѣ заводского рабочаго. Въ то время мѣстные жители Дугны были духовно одичавшими, грубыми. Вслѣдствіе этого монахинямъ пришлось отъ нихъ вынести много оскорбленій и потому не трудно себѣ представить, что должна была вынести юная мать Софія, привыкшая съ дѣтства къ общей любви. Здѣсь она очутилась среди подонковъ человѣческаго общества, поставившихъ себѣ цѣлью вынудить монахинь бѣжать изъ Дугны. Однако Господь послалъ имъ помощь и поддержку въ лицѣ священника о. Владиміра Лебедева изъ села Солопенки, прилегающаго къ этому мѣсту со стороны Алексинскаго уѣзда Тульской губерніи. Онъ далъ имъ указанія въ дѣлѣ хожденія по сборамъ.
       Къ сожалѣнію, нѣтъ ни устныхъ, ни письменныхъ преданій, указывающихъ на столь быстрое возникновеніе новой обители въ честь иконы «Отрада и Утѣшеніе». Откуда явились средства для полнаго ремонта церкви, постройки скромныхъ монастырскихъ зданій, какъ собралось полторы сотни монахинь и возникъ дѣтскій пріютъ? Все это совершилось въ крайне короткій срокъ времени. Теперь среди Дугнинской неприглядности возникъ духовный центръ, духовная лечебница, живой образецъ истинной христіанской жизни.
       Отнынѣ, по словамъ писателя Быкова, для плывущихъ на пароходѣ вдоль р. Оки, послѣ крутого поворота появляется церковь во имя св. Іоанна Милостиваго уже не въ видѣ руины, но какъ нѣкая труженица въ бѣломъ одѣяніи, покрытая изумруднымъ апостольникомъ, оза-ренная розовыми лучами заходящаго солнца, нося проповѣдь о глубокомъ смыслѣ личнаго подвига въ служеніи Христу и нашему исконному Православію.
       Мать Екатерина недолго оставалась въ обители «Отрада и Утѣшеніе». Произошло слѣдующее: она, какъ старшая годами, стала настоятельницей, но сестры больше любили мать Софію и тѣмъ возбуждали ея недовольство. Ради сохраненія мира мать Софія рѣшила удалиться въ Бѣлевскій монастырь Тульской губ., гдѣ былъ похороненъ ея отецъ и гдѣ были вложены ихъ семейные вклады. Уходъ матери Софіи сильно огорчилъ сестеръ новосозданной обители. Была среди нихъ одна юродивая, такъ называемая «Марьюшка Блаженная», прозвавшая мать Софію Серафимой. Она взбиралась на дерево и взывала къ ней: «Серафима! Серафима!» Наконецъ мать Екатерина написала матери Софіи, что безъ нея жизнь обители разстроилась и что ради ея сохраненія мать Софія должна вернуться, а она, мать Екатерина, покинетъ обитель. Такъ онѣ и сдѣлали. Впослѣдствіи м. Екатерина основала около города Бологое Новгородской губ., общину, гдѣ и скончалась 95-ти лѣтъ отъ роду.
       Итакъ, мать Софія приняла на себя крестъ настоятельства въ бѣднѣйшей до крайности обители, гдѣ даже постройки не были основательными и большей частью сырыми и холодными. Но молодая настоятельница жила твердой вѣрой въ Бога, въ Его помощь и эту вѣру умѣла передать и сестрамъ.

5. Тихiй прiютъ.

       Такъ разсказываетъ писатель Быковъ: (4)
       «Очень часто бывали и бываютъ моменты, когда въ теченіе дня предстоитъ предложить трапезу 170-ти инокинямъ и 30-ти пріютскимъ дѣтямъ, а у доброй, отягощенной постоянной заботой о сегодняшнемъ днѣ, казначеи матушки Марфы всего 25-30 рублей денегъ и нѣсколько писемъ съ требованіемъ уплаты денегъ то за дрова, то за разныя произведенныя работы. Приходятъ къ м. Софіи удрученныя заботами старшія монахини съ докладомъ объ истинномъ положеніи дѣлъ. Мать Софія убѣждаетъ ихъ, говоря, что Господь, не можетъ не придти къ нимъ на помощъ и напоминаетъ имъ всѣ предшествующіе случаи Свыше пришедшей чудесной помощи. Зажигается большая поставная свѣча у Распятія, находящагося въ кельѣ у Матушки. Растроганныя напоминаніемъ о многихъ прежнихъ случаяхъ помощи, посланной имъ отъ Бога, инокини становятся на молитву вмѣстѣ съ Матушкой и уходятъ умиротворенныя. Искренняя ихъ вѣра не оставалась посрамленной».

       Объ особомъ случаѣ чудесной помощи послѣ общаго моленія разсказывала намъ Е. А. Нилусъ. Матушка неожиданно получила указъ отъ консисторіи о томъ, что обитель въ честь иконы «Отрада и Утѣшеніе» является обязанной въ самый короткій срокъ пріобрѣсти въ собственностъ тѣ 40 десятинъ вокругъ церкви св. Іоанна Милостиваго, которыя обитель занимала и которыя ей не принадлежали. По закону монастырь не могъ существовать на непринадлежавшемъ ему лично участкѣ земли. Былъ поставленъ Матушкѣ улътиматумъ немедленно внести въ епархіальное управленіе требуемыя 6 тысячъ рублей.

О. Герасимъ II.

       Но откуда взять такой капиталъ? Вѣдь бѣдная обитель жила буквально по Евангелъской заповѣди: «Довлѣетъ дневи злоба его» (Мѳ. 6:34). Прошелъ у нихъ день и слава Богу!
       Матушка немедленно созвала всѣхъ сестеръ, объяснила имъ то критическое положеніе, въ которомъ находилась обителъ. Можно себѣ представитъ волненіе сестеръ! Начался молебенъ съ акаѳистомъ преп. Серафиму, къ которому онѣ всегда прибѣгали въ тяжелыхъ обстоятельствахъ. Сестры молились со слезами, а по окончаніи службы онѣ плача стали обниматъ другъ друга. Какова же была радостъ, когда на слѣдующій день пришелъ странникъ и подалъ Матушкѣ конвертъ, въ которомъ было 6 тысячъ рублей. Оказалосъ, что онъ присутствовалъ на служеніи акаѳиста, но никто не обратилъ на него вниманія. Онъ сразу же обратился къ лицамъ, его знавшимъ и, очевидно, глубоко его почитавшимъ, которые не задумываясъ вручили ему и довѣрили столъ большую сумму денегъ. Странникъ былъ, несомнѣнно, не простымъ человѣкомъ, а Божіимъ странникомъ. Въ память этого чудеснаго событія каждую пятницу во время всенощнаго бдѣнія служился съ пѣніемъ акаѳистъ преп. Серафиму Саровскому».
       По поводу подобныхъ случаевъ непрестанной надежды на помощь Божію Быковъ говорилъ такъ: «Матушка Софія всей своей сущностью понимаетъ, что только такіе уроки, а ничто другое, поднимаютъ въ ея инокиняхъ прежде всего любовь къ Богу, непоколебимо укрѣпляютъ вѣру въ Него и этимъ заставляютъ ихъ съ радостью служить Ему и исполнять Его великіе завѣты.
       А какъ неотразимо воспитательно дѣйствуетъ это на пребывающихъ около этой обители мірянъ, трудно себѣ представить!
       Я знаю многихъ людей, принадлежавшихъ къ цвѣту интеллигенціи, проживавшихъ временно въ этой обители, которые пріѣзжали туда абсолютно невѣрующими, но послѣ близкаго наблюденія внутренней жизни обители дѣлались искренно вѣрующими. Матушка же никому ничего не навязывала и никого не стѣсняла».
       Быковъ неоднократно наблюдалъ, съ какой тоской и грустью уѣзжали лица, которымъ удалось погостить въ обители нѣкоторое время. Они говорили: «Вѣдь это рай земной. Вѣдь только здѣсь поймешь смыслъ и полноту счастья исполненія великихъ завѣтовъ Христовыхъ».
       «Духъ, который вносила мать Софія въ жизнь своей маленькой обители, невольно напрашивается на сравненіе съ жизнью первохристіанъ, когда Евангельскія заповѣди буквально исполнялись въ повседневной жизни.
       Одинъ стихотворецъ восклицаетъ:
Если хочешь здгѣсь на землѣ увидѣть небесную правду,
Скорѣе, скорѣе спѣши въ дивный храмъ Утѣшенья,
Въ святую обитель небесной Отрады.
       Все это истина, — говоритъ Быковъ, — и никто не дерзнетъ сказать, что это неправда».
       Далѣе Быковъ разсказываетъ, какъ посѣтившая обитель по его совѣту нѣкая серьезная и глубокая особа рѣшила присоединитъся къ лѵку сестеръ монашествующихъ. Многіе лица изъ простого народа поселились при монастырѣ въ качествѣ трудниковъ. «Вотъ нѣкто, — говорилъ Быковъ, — Василій Ивановичъ, ремесломъ столяръ, человѣкъ богобоязненный и дитя душой, жившій раньше въ Москвѣ и служившій въ одномъ изъ магазиновъ столярныхъ издѣлій. Побывавъ въ «Отрадѣ», онъ остался навсегда жить при обители, исполняя всѣ столярныя работы въ обители, за трапезу и помѣщеніе...
       Вотъ глухонѣмой мужичокъ Алеша, который отказался отъ полученнаго въ деревнѣ наслѣдства, отъ манящей жизни зажиточнаго мужика и предпочелъ остаться работникомъ при домѣ Божіемъ, подъ покровомъ Царицы Небесной «Отрада и Утѣшеніе». Но эти люди не были единственными...
       Обладая недюжиннымъ даромъ слова, прекраснымъ слогомъ, стильностью, мать Софія чрезвычайно часто устраивала собесѣдованія со своими сестрами, избирая своими темами или жизнь великихъ подвижниковъ, или Евангельскія изрѣченія, или какой-нибудь въ обительской жизни эпизодъ. Собесѣдованія заканчивались роскошнымъ пѣніемъ монастырскаго хора подъ управленіемъ матушки Евгеніи. На собесѣдованія допускались и міряне. И не хотѣлось уходить изъ этого чуднаго во Христѣ братства!
       А какія чудныя богослуженія совершаются въ этой обители вообще!
       Каждый двунадесятый или иной большой церковный праздникъ бѣдная, но изумительной чистоты и большого вкуса церковь украшается самыми затѣйливыми гирляндами изъ зелени, вѣнками изъ чудныхъ цвѣтовъ цвѣтника обители.
       Всенощная... Храмъ переполненъ молящимися... Справа и слѣва стройными рядами стоятъ монашествующія сестры. Впереди, на мѣстѣ настоятельницы стоитъ олицетворенное смиреніе — мать Софія, рядомъ съ ней ея келейница, сестра Екатерина. Болѣе преданнаго и болѣе любяшаго человѣка я никогда и нигдѣ не встрѣчалъ. Она за Матушку и ради Матушки готова пойти въ огонь и въ воду... Мнѣ приходилось видѣть такіе факты ея самопожертвованія, передъ которыми я благоговѣю и по сей часъ...
       Чистенькій, замѣчательно художественной работы иконостасъ. Налѣво, напротивъ иконы Царицы Небесной «Отрада и Утѣшеніе» выстроены пріютянки. Ихъ въ обители до 30-ти человѣкъ. Самая маленькая изъ нихъ 3-лѣтняя Маня Турицына поражаетъ и своимъ ростомъ и своей серьезной выдержанностью. Всѣ дѣвочки въ сапожкахъ и чистенькихъ чулочкахъ, однаго цвѣта платьяхъ, съ бѣлыми платочками на головахъ...
Отворяются Царскіе врата, изъ алтаря выходитъ о. Алексѣй съ дьякономъ. Хоръ поетъ «Хвалите имя Господне». Всѣ молящіеся зажигаютъ розданныя имъ заранѣе свѣчи.
       Удивительно хорошъ этотъ обычай, строго выполняемый въ обителяхъ Калужской епархіи. Когда взглянешь на морѣ огней — тогда сердцемъ почувствуешь какую-то непонятную, но въ то же время очевидную связь между этимъ пѣніемъ и между этими яркими огоньками, которые какъ пылающіе сердца великой любовью къ Промыслителю рвутся, колеблются, стремятся ввысь!
       Нѣтъ! этотъ обычай положительно неоцѣнимъ!
       И вдругъ сзади престола въ алтарѣ передъ вами озаряется какимъ-то неземнымъ свѣтомъ и оживаетъ лучезарная фигура Божественнаго Спасителя со знаменемъ Воскресенія!
       Сама любовь подсказала Матушкѣ устроить хорошее освѣщеніе позади образа Воскресенія Христова, написаннаго на стеклѣ алтарнаго окна.
       Еще не умрутъ въ памяти моей души два факта, тоже происходяідіе во время всенощной.
       Матушкѣ подаютъ на блюдѣ частицы благословенныхъ на литіи хлѣбовъ, она беретъ блюдо и имъ обноситъ ряды своихъ прихожанъ.
       О, какая близость къ простому народу!
       Недаромъ Матушку такъ любитъ мѣстное населеніе, недаромъ идутъ къ ней со всякой нуждой, со всякой скорбью. Дѣлаютъ ее и судьей въ своихъ человѣческихъ отношеніяхъ и повѣреннымъ всѣхъ своихъ тайнъ, невзгодъ и переживаній. И какъ Матушка сказала, такъ уже и кончено.
       Кромѣ того, трогательно наблюдать прощаніе съ Матушкой пріютскихъ дѣтей, которыхъ уводятъ спать до конца службы. Матушка благословляетъ каждую изъ дѣвочекъ и тѣ также осѣняютъ ее крестнымъ знаменіемъ, для чего она склоняется къ каждой изъ нихъ какъ любящая мать. Такое прощаніе съ дѣтьми передъ ихъ сномъ происходитъ каждый вечеръ».
       Таково впечатлѣніе отъ пребыванія въ обители «Отрада и Утѣшеніе» В. П. Быкова, бывшаго редактора журнала «Спиритъ», спасеннаго игуменьей Софіей отъ его погибельнаго заблужденія.

6. Испытанiе.

       Если любовь Матушки Софіи привлекала подъ сѣнь обители разнообразныхъ мірскихъ лицъ, то эта любовь коснулась и забытыхъ могилъ на старинномъ кладбищѣ, расположенномъ вблизи церкви св. Іоанна Милостиваго. Вотъ какъ объ этомъ повѣствуетъ въ письмѣ къ Братству Преп. Германа Аляскинскаго о. архимандритъ Герасимъ (1886 - 1969), спасавшійся какъ отшельникъ въ теченіе 35-ти лѣтъ въ скиту преп. Германа на Еловомъ островѣ:
       «Въ 1914 году въ концѣ апрѣля я посѣтилъ женскій монастырь «Отрада и Утѣшеніе». Онъ былъ построенъ на высокомъ берегу рѣки Оки и видъ съ балкона гостиницы былъ прекрасенъ. Вечеромъ, сидя на балконѣ, я увидѣлъ множество огоньковъ, что сіяли за кустами сирени и за березками. Меня потянуло туда. Я спустился, прошелъ недалеко и увидѣлъ чудную картину: на монастырскомъ кладбищѣ сіяло много, много цвѣтныхъ лампадъ. Господи! какая то была красота! Помню, мнѣ и не хотѣлось даже покидать тотъ дивный уголокъ!» Правда, игуменьи Софіи въ 1914 году уже не было тамъ, но въ ея любимомъ дѣтищѣ свято соблюдалось все, что было ею заведено, всѣ традиціи.
 

Игуменiя Софiя.

       О тяжеломъ испытаніи, выпавшемъ на долю матери Софіи во время ея настоятельства въ обители «Отрада и Утѣшеніе», намъ повѣдала Е. А. Нилусъ. Мать Софія, будучи духовной дочерью Оптинскихъ старцевъ, когда только могла ѣздила въ Оптину Пустынь и при встрѣчахъ съ Еленой Александровной дѣлилась съ ней своими переживаніями. Произошло слѣдующее: въ обитель долго не назначали священника. Наконецъ, къ великой радости Матушки и сестеръ, онѣ узнали, что батюшка ѣдетъ. Собрались всѣ сестры съ Матушкой для торжественной встрѣчи. Подъѣзжаетъ тарантасъ и изъ него, къ всеобщему ужасу, выходитъ совершенно пьяный священникъ. Матушка спокойно, точно ничего не случилось, проводитъ встрѣчу. Затѣмъ собрала сестеръ, взволнованныхъ и разочарованныхъ, и твердо имъ сказала, что разъ произошло таковое попущеніе Божіе, что къ нимъ посланъ этотъ священникъ, то ихъ долгомъ является почитать его и не соблазняться его слабостями. Сестры, какъ всегда, приняли ея слова съ полнымъ довѣріемъ, а для Матушки нача-лось жестокое испытаніе.
       Характеръ у этого священника оказался ужаснымъ. Оказалось, что его собственная семья отъ него сбѣжала. Онъ билъ приставленную къ нему старушку-послушницу, во время богослуженій возмутительнымъ образомъ громко бранилъ пономарокъ и клирошанокъ. Вся обитель была въ отчаяніи, но Матушка умоляла всѣхъ терпѣть. Она видѣла во снѣ, что она поднималась по воздуху все выше и выше, ведя за собой этого священника: изъ этого она сдѣлала заключеніе, что онъ неспроста къ ней посланъ. Между тѣмъ положеніе дѣлалось все труднѣе и труднѣе. Священникъ ее возненавидѣлъ. Онъ отыскалъ среди ея послушнаго и мирнаго стада двухъ-трехъ паршивыхъ овецъ, не смѣвшихъ доселе проявлять открыто свое недовольство. Онъ составилъ противъ настоятельницы партію и началъ писать противъ нея жалобы, что было до тѣхъ поръ неслыханно въ ея мирной обители. Но мать Софія твердо стояла на своемъ: молилась за него Богу и настойчиво требовала отъ возмущенныхъ сестеръ, чтобы онѣ почитали его ради его сана.
       Было, однако, у этого священника одно великое достоинство: онъ искренно молился и старался не пропустить дней, когда полагалось совершеніе Божест-венной Литургіи. Однажды ночью Матушка внѣзапно заболѣла и такъ сильно, что пришлось волей-неволей позвать обительскаго священника для напутствованія на случай фатальнаго исхода ея недомоганья. До тѣхъ поръ она никакъ не могла заставить себя исповѣдоваться у него. Между тѣмъ произошло неожиданное: идя къ игуменьѣ по мосткамъ, проложеннымъ отъ ея кельи въ церковь, священникъ споткнулся и пролилъ св. Дары.
       Этотъ несчастный случай вызвалъ со стороны Матушки чувства самаго глубокаго сожалѣнія и сочувствія. Священникъ увидѣлъ ее въ истинномъ свѣтѣ, у него открылись глаза. По уставу онъ долженъ былъ доложить архіерею о случившемся. Епископъ его послалъ къ духовнику. Но вернулся въ обитель онъ совсѣмъ другимъ человѣкомъ и заявилъ, что онъ ѣдетъ къ о. Герасиму на исправленіе.
       Отецъ Герасимъ былъ необычайнымъ явленіемъ — онъ былъ цѣлителемъ душъ человѣческихъ. Въ его обитель стекалось все то, что не годилось въ обыкновенной житейской обстановкѣ: люди — физическіе инвалиды и полукалѣки, а также люди, требующіе моральнаго исправленія.
       Съ молодыхъ лѣтъ о. Герасимъ былъ ученикомъ старца Герасима, отчасти юродствовавшаго и жившаго внѣ монастыря. Старецъ сказалъ о немъ: «Миша (такъ звали его тогда) будетъ меня выше». Эти слова сбылись.
       Послѣ смерти своего наставника о. Герасимъ, по предсказанію своего старца, въ томъ мѣстѣ, которое имъ было названо «прекраснымъ» и гдѣ, по его словамъ, возникнетъ монастырь, построилъ шалашъ. Къ нему присоединился второй отшельникъ. Вскорѣ здѣсь дѣйствительно возникъ благоустроенный монастырь подъ покровительствомъ Палестинскаго Общества, коего предсѣдателемъ былъ Вел. Кн. Сергѣй Александровичъ, родной братъ Императора Александра III. Обитель эта была посвящена преп. Сергію Радонежскому, имя котораго носилъ Великій Князь. Это былъ самый энергичный, волевой человѣкъ въ царской семьѣ. Онъ служилъ опорой для своего племянника Императора Николая II. Убійство Великаго Князя нанесло тяжелый ударъ по строю государства Россійскаго.
       Великій Князь недаромъ покровительствовалъ обители отца Герасима, въ лицѣ котораго соединилась подлинная святость вмѣстѣ съ поразительной энергіей и хозяйственными способностями. Монастырь былъ благоустроенъ и его настоятель прекрасно управлялъ 400-ми десятинами земли. Была устроена ферма, сдавались дачи благочестивымъ дачникамъ. Передъ монастыремъ былъ прудъ съ фонтаномъ и были насажены цвѣтники. Все это благоустройство было создано для опекаемыхъ больныхъ и калѣкъ. Лежащіе изъ нихъ пользовались хорошимъ уходомъ, а тѣ, которые могли двигаться, были приспособлены каждый къ подходящему ему занятію.
       Любвеобильность старца отца Герасима была поразительная, она не имѣла предѣла и имѣла даръ перерождать человѣческія сердца.
       Съ матерью Софіей у нихъ существовала духовная близость и они посылали другъ къ другу своихъ духовныхъ чадъ.
       По данной ему благодати о. Герасимъ старчествовалъ и давалъ прозорливые указанія и отвѣты на задаваемые ему вопросы, волновавшіе толпившіхся вокругъ него посѣтителей.
       Вотъ въ эту «лечебницу» и пожелалъ опредѣлиться на покаяніе священникъ изъ обители «Отрада и Утѣшеніе». Вскорѣ онъ совершенно вылечился отъ алкоголизма и попросился вернуться къ Матушкѣ. Но она въ то время была уже въ Кіевѣ.

7. Старецъ Герасимъ ІІ-ой.

      Уже послѣ смерти Е.Ю. Концевичъ, нашлосъ краткое жизнеописаніе Старца Герасима, написанное его приснымъ ученикомъ и постриженникомъ Архимандритомъ Симеономъ, присланное имъ въ Америку. Помѣщаемъ его, чтобы сохранилосъ для его почитателей.
       Въ 1918 году, 31-го Іюля, въ самый разгаръ разрушительныхъ дыханій дьявола, скончался, волею Божіею, въ Сергіевскомъ Императорскомъ Скиту имени преподобнаго Сергія Радонежскаго въ Калужской губерніи настоятель и основатель сего Скита, старецъ Герасимъ (родившійся въ 1864 г.).
       Скитъ находится въ четырехъ верстахъ отъ Свято-Тихоновской Пустыни, въ которой о. Герасимъ полагалъ начало, поступивши въ нее въ возрастѣ 14-ти лѣтъ (1878). Начало это было тѣмъ знаменательнѣе, что въ монастырь привела мальчика его родная мать старушка. Принялъ мальчика на поруки великій старецъ-прозорливецъ той же пустыни, тоже о. Герасимъ. Мальчикъ жилъ въ послушаніи у старца около пятнадцати лѣтъ, пользуясь наставленіями прозорливца и его указаніями для самовоспитанія. Между прочимъ, сохранилось сообщеніе о немъ, что мальчикъ жилъ у старца, ложась спать у него подъ дверью на полу. Когда монашествующіе спрашивали старца: «Зачѣмъ это у тебя мальчёнокъ на полу спитъ», тотъ отвѣчалъ: «Надо такъ. Изъ этого Миши великій мудрецъ выйдетъ».

Старецъ Герасимъ II въ 40 лѣтъ, воспитанникъ Тихоновой пустыни въ духѣ оптинскихъ старцевъ.

       Какъ смиреннаго и смысленнаго послушника, его взяли въ архіерейскій Свято-Лаврентіевскій монастырь въ самомъ городѣ Калугѣ при архіерейскомъ домѣ. Здѣсь онъ получилъ и постригъ и прошелъ всѣ обычныя степени восхожденія для монашествующихъ, до іеромонашества, даннаго ему Преосвященнымъ Макаріемъ (Троицкимъ). Съ благословенія Калужскихъ Владыкъ о. Герасимъ началъ свою дѣятельность по разсадничеству подвижнической жизни въ той же Калужской епархіи и основалъ въ короткое время четыре женскихъ общины, въ которыхъ въ каждой было до 150 сестеръ. Общины были устроены такъ, что на ихъ имуществахъ не было никакихъ долговъ. Вскорости о. Герасимъ вступилъ на путь собственнаго подвижническаго житія, въ четырехъ верстахъ отъ Св. Тихоновой пустыни поселился въ дремучемъ сосновомъ бору, гдѣ и устроилъ споначалу землянку, а потомъ, когда у него нашлись сподвижники — 12 послушниковъ, онъ предоставилъ имъ землянку, а для себя устроилъ особую плетянную загородь. За два года онъ построилъ двухъ этажную деревянную на каменномъ фундаментѣ церковь, въ которой нижній храмъ былъ посвященъ Успенію Божіей Матери, а верхній преп. Сергію Радонежскому.
       Святому дѣлу была задержка со стороны не только естественныхъ трудностей, которыя нужно было преодолѣть большимъ упорнымъ трудомъ, но и со стороны оффиціальныхъ лицъ. Но милость Божія содѣйствовала дѣлу. На помощь пришла — и это очень знаменательно свѣтская образованная власть, въ лицѣ Калужскаго губернатора и исправника. Разрѣшеніе на образованіе Скита получено при ихъ содѣйствіи и, такъ какъ Скитъ былъ основанъ въ память убіеннаго Вел. Князя Сергія Александровича, то онъ былъ взять подъ покровительство Калужскаго отдѣла Императорскаго Православнаго Палестинскаго Общества и получилъ наименованіе Императорскаго Сергіевскаго Скита. Это произошло уже въ въ 1907 году. Къ этому времени въ Скитѣ было уже 12 малыхъ корпусовъ для братіи, одинъ простой, но изящный корпусокъ для Великой Княгини Елизаветы Ѳеодоровны, въ какомъ она останавливалась, когда лѣтомъ пріѣзжала сюда на отдыхъ, а за оградою было еще двѣ гостинницы для пріѣзжихъ богомольцевъ. Впослѣдствіи при Скитѣ были выстроены — школа, страннопріемный домъ и богадѣльня для раненыхъ и увѣчныхъ воиновъ. Спросить, конечно. естественно возможно, откуду набрались въ пустыни и дѣти, для которыхъ была устроена школа, и старики, для которыхъ былъ устроенъ страннопріемный домъ. Дѣти были изъ деревни Мстихиной, Калужскаго уѣзда, неподалеку отъ скита. Но и дѣти и старики набирались, главнымъ образомъ, самимъ Старцемъ Герасимомъ во время его поѣздокъ по сбору доброхотныхъ даяній на Скитъ. Случалось, что поѣдетъ старецъ въ Тулу, въ Москву, а то и по деревнямъ и, вмѣсто жертвъ или хлѣба, привезетъ убогихъ, калѣкъ, бездомныхъ и безпріютныхъ по два, по три человѣка и, такимъ образомъ, увеличитъ количество питающихся и призрѣваемыхъ на счетъ Скита. И дѣти и убогіе были на попеченіи самого Старца, такъ что онъ самъ смотрѣлъ за всѣмъ порядкомъ и питаніемъ ихъ. На немъ же лежала не малая забота и относительно сохраненія мира между стариками, набранными случайно и жившими поэтому не безъ ссоръ. Наблюденіе за дѣтьми, обученіе ихъ, а также уходъ за увѣчными и престарѣлыми, — все это лежало, въ качествѣ послушанія, на монашествующихъ подъ личнымъ надзоромъ самого Старца.
       Такова была дѣятельность Старца по Скиту, начиная съ 1897 года вплоть до его блаженной кончины въ 1918 году. Старецъ былъ роста малаго, сложенія худого, но здоровьемъ крѣпокъ, выносливъ. Обхожденіе съ монахами было поистинѣ ангельское. Наказывать не приходилось провинившихся, потому что иноки любили Старца и повиновались ему не за страхъ, а за совѣсть. До суда епархіальнаго не доходило, потому что Старецъ умѣлъ такъ уговорить и поставить даже провинившихся, что тѣ отставали отъ проступковъ и привычекъ, самыхъ закоренѣлыхъ и упорныхъ. Вліяніе его, умиротворяющее и проникновенное, сказывалось не только на людяхъ, но и на бѣсахъ. Умѣлъ старецъ повліять. Придетъ, бывало, въ пустынь простецъ, начнетъ крестъ ложить на себя небрежно, а Старецъ тутъ какъ тутъ: «Жаль мнѣ тебя, добрый человѣкъ, — говоритъ, — что толку-то въ томъ, что ты машешь рукою. Неужели у тебя нѣтъ чела, чтобы положить на немъ крестное знаменіе, или сердца, чтобы освятить его, или плечъ, чтобы на нихъ водрузить крестъ Христовъ. Перекрестиська истово и вспомни язвы Христовы на себѣ». Простецъ говоритъ: «Простите, Батюшка» и начинаетъ креститься правильно. Свѣтскіе люди, даже высокообразованные, не исключая Великой Княгини Елизаветы Ѳеодоровны, точно выполняли, что Старецъ Герасимъ, бывало, скажетъ. ѣли печеную картошку, пріѣзжая въ Скитъ, и простаивали всѣ службы, какія онъ указывалъ. А въ его молитву крестьяне удивительно вѣрили и тянули къ нему бѣсноватыхъ за исцѣленіемъ. Случалось, что силою человѣкъ пять влекутъ женщину «одержимую». Бѣсъ кричитъ чрезъ женщину: «Не хочу идти въ Скитъ: тамъ "Гераська" сидитъ, онъ меня выгонитъ». Притянутъ женщину, а Старецъ Герасимъ имъ навстрѣчу. Былъ, напримѣръ, такой случай. Притащили женщину на гостиницу, бѣсноватую. Старца Герасима эта женщина никогда не видала. Вотъ, когда она начала бѣсноваться, кривляться и кричать, іеромонахъ Иринархъ сказалъ: «Батюшки нѣтъ, но я пойду надъ ней молитву прочитаю». Взялъ крестъ и святой воды и пошелъ въ гостинницу прочитать молитву надъ больной. Женщина, какъ только вошелъ онъ въ комнату, заговорила: «Иринархъ, дѣло это не твое. Меня только Гераська изгонитъ». Іеромонахъ удивился силѣ бѣсовской, что женщина называетъ его по имени, никогда его не видавши. Пріѣхалъ отецъ Герасимъ. Ему доложили о больной. Онъ служилъ на второй день заздравную обѣдню о ней. Всю обѣдню женщина неистово кричала, но когда Старецъ Герасимъ вышелъ съ святыми Дарами для пріобщенія, онъ повелѣлъ ей замолчать. Женщина сразу послушалась. Тогда онъ перекрестилъ ее съ молитвою о прощеніи грѣховъ и сейчасъ же пріобщилъ. Послѣ обѣдни отслужилъ молебенъ преп. Сергію Радонежскому съ акаѳистомъ Божіей Матери и отпустилъ женщину. Она чувствовала себя вполнѣ здоровою. Тутъ же стала благодарить Старца, говоря: «Спасибо тебѣ, Батюшка. Ты меня исцѣлилъ». Но старецъ сказалъ, что онъ не достоинь этой благодарности, ибо ее исцѣлила Божія Матерь.

Кіевскій Братскій монастырь и Кіево-Могилянская Духовная Академія. Фото 1910 г.

       Кончина Старца Герасима была блаженною. Скончался нашъ Старецъ. Его не хоронили девять дней. Никакихъ признаковъ тлѣнія тѣло не обнаружило. Даже запаха отъ мертваго тѣла не было. Причинъ, почему такъ долго не погребали, указать не трудно: очевидно, монашествующіе не спѣшили предавать тѣло землѣ, вѣря въ святость Старца и наперекоръ разлившемуся невѣрію и большевицкимъ выходкамъ противъ святыхъ мощей, хотѣли показать, что вотъ и въ нынѣшнее время возможно воочію наблюдать истинность вѣры въ нетлѣніе мощей, какъ останковъ угодившихъ Богу праведниковъ, таковыми узнаваемыхъ уже сейчасъ послѣ ихъ кончины.
       Старецъ скончался на 55-мъ году своей жизни. Наименованіе «Старца» онъ сталъ носить, по общему голосу монашествующихъ, еще со времени основанія Скита, хотя нельзя сказать, чтобы видомъ онъ выглядѣлъ, какъ человѣкъ старый.
       Вернемся къ Матери Софіи.
       Когда же совершилось назначеніе матери Софіи игуменьей Кіевской Покровской обители? Согласно сохранившемуся журналу «Русскій Инокъ» (1911, Февраль, Вып. 3, С. 66), 23-го Января въ Кіево-Покровскомъ монастырѣ произошли выборы новой игуменьи на вакантное мѣсто за смертію игуменьи Валентины. Выбрана была игуменья Магдалина Абабковскаго монастыря Нижегородской губерніи. Она была ранѣе главной сестрой больничныхъ безплатныхъ учрежденій въ Покровскомъ монастырѣ. Актъ избранія былъ посланъ въ Петербургъ митрополиту Кіевскому и Галицкому Флавіану для утвержденія.
       Остается открытымъ вопросъ, былъ ли выборъ игуменьи Магдалины утвержденъ митрополитомъ Флавіаномъ? Если и былъ, то игуменья Магдалина пробыла въ Кіевѣ на этой должности всего лишь около года. Быковъ пишетъ въ своей книгѣ, что онъ еще засталъ мать Софію игуменьей въ «Отрадѣ и Утѣшеніи» въ 1912 году. Но въ слѣдующемъ 1913 году тамъ была уже игуменьей матушка Евгенія. Слѣдовательно, мать Софія была назначена игуменьей Покровскаго монастыря или въ концѣ 1912 года или въ началѣ слѣдующаго года.

8. Покровскiй монастырь.

       Скажемъ нѣсколько словъ о томъ, что изъ себя представлялъ Кіевскій Покровскій монастырь въ началѣ этого вѣка. Онъ былъ основанъ Великой Княжной Александрой Петровной, въ монашествѣ Анастасіей, 20-го Іюля 1889 года. Это былъ какъ бы самостоятельный городокъ въ Лукьяновской части города Кіева на склонѣ Кудрявой горы. Площадь занимаемая монастыремъ была обширная, на ней прежде всего помѣщались обительскіе зданія, вмѣщавшіе келліи для 1200 монашествующихъ сестеръ обители. Затѣмъ настоятельскіе покои и зданіе больницы и лечебницы имени Императора Николая II. При этихъ двухъ зданіяхъ были двѣ церкви: 1) во имя Преп. Агапита-врача и 2) во имя Божіей Матери всѣхъ скорбящихъ Радосте. Кромѣ этого былъ дѣтскій пріютъ и богадѣльня. Между домами росли сосны, всюду были разбиты цвѣтники и въ общемъ монастырь имѣлъ видъ парка. Главный монументальный храмъ во имя Святителя Николая Мирликійскаго былъ заложенъ въ 1896 году и строился почти 20 лѣтъ и хотя былъ законченъ, но изъ-за войны не былъ расписанъ и освященъ. Вслѣдствіе этого другой храмъ во имя Покрова Пресвятой Богородицы съ придѣлами Св. Пророка Ильи и Всѣхъ Святыхъ служилъ для совершенія всѣхъ богослуженій въ обители. Еще была трапезная церковь во имя Архангела Михаила.

Сестры Покровскаго Кіевскаго монастыря съ о. Димитріемъ Ивановымъ, передающимъ письмо отъ Игуменіи Софіи въ руки С. А. Нилуса.

       Кромѣ того, съ 1894 года въ вѣденіе Покровскаго монастыря поступилъ Межигорскій Преображенскій монастырь, находящійся на берегу р. Днѣпра, въ нѣсколькихъ верстахъ выше Кіева, въ долинѣ, окруженной съ трехъ сторонъ горами. Межигорскій монастырь былъ основанъ не позже XII вѣка. Онъ подвергался много разъ опустошеніямъ, послѣ которыхъ возстанавливался. Съ XVII вѣка считался казацкимъ монастыремъ. Съ 1687 года получилъ отъ патріарха Іереміи, своего бывшаго постриженника, права ставропигіи. Въ царствованіе Екатерины II былъ обращенъ въ военный госпиталь и до послѣдняго времени находился въ большомъ запустѣніи. Попавъ въ вѣденіе матушки игуменьи Анастасіи, онъ сталъ возстанавливаться и украшаться.
       Такимъ образомъ, Покровскій монастырь былъ огромнѣйшимъ учрежденіемъ. Со смертью его основательницы ни одна изъ назначаемыхъ на ея мѣсто игуменій не могла справиться съ возложенной на нее задачей. Вѣдь помимо духовной стороны здѣсь требовались и практическія способности, особая тактичность и наблюдательность. Игуменьѣ приходилось имѣть дѣло съ различными дѣловыми людьми, какъ то: со строителями собора, съ докторами больницы, съ членами городского управленія, да мало ли еще съ кѣмъ! Великокняжескій домъ считалъ этотъ монастырь своимъ достояніемъ и здѣсь требовалась особая тактичность. Одна бухгалтерія чего стоила! Какія суммы проходили черезъ монастырскую кассу!
       Огромная отвѣтственность лежала на настоятельницѣ такой огромной обители! Заурядному человѣку такая задача была бы не подъ силу. Помимо всего, насельницы монастыря, привыкшія къ управленію мудрой и святой старицы, какой была покойная Мать Анастасія, часто бывали недовольны порядками той или иной игуменьи и въ епархіальное управленіе текли непрерывныя жалобы. Перемѣнилось нѣсколько настоятельницъ...
       Назначеніе матери Софіи игуменіей Покровскаго монастыря вышло совершенно случайно. Она поѣхала въ Петербургъ хлопотать по дѣлу своей обители. Между тѣмъ въ этотъ самый моментъ кіевскій митрополитъ Флавіанъ, находившійся въ Сѵнодѣ, тщетно искалъ подходящую игуменью Покровскаго монастыря.
       Теперь передъ его глазами стояла умная, толковая, молодая игуменья скромной, небольшой, но ея руками созданной обители. Она внушала довѣріе и выборъ на ней остановился. Никто не подозрѣвалъ тогда, какой ими былъ богатый уловъ сдѣланъ, какую жемчужину выловили. Это показало время! Таковъ слышанный нами разсказъ изъ устъ Е. А. Нилусъ.
       Этотъ неожиданный поворотъ судьбы причинилъ Матушкѣ невыразимое горе. Она срослась душой со своей «горкой», какъ она называла свою обитель. И вотъ приходилось теперь вмѣсто привычной мирной ладьи пересѣсть на огромный океанскій корабль, чтобы пресѣкать бурныя житейскія волны... Горе ея усугубилось при мысли о разлукѣ съ монашествующими сестрами, съ райскимъ уголкомъ, ею созданнымъ, съ дѣтьми, ею призрѣваемыми, съ мірянами, около нея поселившимися, съ простымъ народомъ, ей довѣрявшимъ свои невзгоды, со всѣмъ тѣмъ, что съ помощью Божіей ею было создано! Матушка проплакала всю ночь! Ея вырвали какъ вырываютъ дерево съ корнями!
       Возведеніе матери Софіи въ санъ игуменіи и передъ этимъ ея постриженіе въ ангельскій образъ, очевидно, произошло въ Петербургѣ въ Новодѣвичьемъ монастырѣ. Оно не могло имѣть мѣста въ Кіевѣ, т. к. ей невозможно было прибыть въ Кіевъ въ чинѣ рясофорной монахини. Ей оставили ея прежнее имя оттого, что была спѣшно составлена бумага о ея назначеніи, гдѣ она была названа Софіей. Такъ разсказала объ этомъ Е. А. Нилусъ.

9. Игуменья Софiя.

       Итакъ, мать Софія оказалась поставленной на высокій свѣщникъ и какъ яркій огонь она горѣла и свѣтила до тѣхъ поръ, пока не погасъ всюду свѣтъ и не наступила повсемѣстная тьма. Имя Софіи — мудрости она носила провидѣнціально отъ рожденія и до смерти.
       Вотъ какъ описываетъ ея сестра Марья Евгеньевна прибытіе Матушки въ Покровскій монастырь:
       «Было получено извѣстіе о днѣ и часѣ прибытія новой игуменіи. Всѣ сестры и духовенство стали готовиться къ торжественной встрѣчѣ настоятельницы... У монахинь и причта была одна мысль: какова будетъ новая игуменья? Монахини, послушницы, духовенство вышли встрѣчать мою скромную сестру. Дорога отъ игуменскихъ покоевъ до собора была устлана коврами. Торжественно загудѣли могучіе обительскіе колокола — и вотъ показалась карета! Въ силу какой-то необъяснимой причины дверцы кареты, изъ которыхъ должна была выйти игуменья Софія, никакъ не могли открыть при всемъ усиліи. Всѣ ждали, волновались, недоумѣвали... А моя сестрица перекрестилась и сказала: «Въ этомъ какъ бы предсказаніе тюрьмы!» Такъ впослѣдствіи и случилось: большевики вывезли мою сестру изъ монастыря въ тюрьму. Игуменья Софія вышла изъ противоположной стороны и ей пришлось обойти карету.
       Со страхомъ приняла новая настоятельница свой отвѣтственный постъ. Но своей необычайной добротой, смиреніемъ и простотою она, какъ и въ «Отрадѣ и Утѣшеніи», пріобрѣла сердца сестеръ. Полюбили всѣ смиренную игуменью. Много добра творила игуменія Софія. Даръ исключительный любви къ Богу и людямъ имѣла она: щедрой рукою благотворила она бѣднымъ. Никто изъ нуждающихся не уходилъ безъ помощи, никому не отказывала она въ поддержкѣ. Ко всѣмъ относилась она съ лаской и любовью. Игуменья Софія не забывала ни на минуту и дорогой ея сердцу обители «Отрада и Утѣшеніе». Помогала ей непрестанно, заботясь о ея нуждахъ и всяческихъ печаляхъ».
       Такая возможность приходить на помощь «Отрадѣ», этому дѣтищу ея души, служила утѣшеніемъ для Матушки, а также способствовала переходу подъ ея крыло наиболѣе ей близкихъ сестеръ изъ прежней обители. Изъ этихъ сестеръ особенно ей близка бывшая казначея инокиня Марѳа. Марія Евгеньевна говоритъ: «Это была святая, родная душенька. Сорокъ лѣтъ она была неразлучна съ сестрой, горячо ее любя. Впослѣдствіи ее посвятили въ великую схиму съ именемъ Маргариты. Она раздѣляла съ сестрой всѣ ея скорби, всѣ мытарства при болыиевикахъ и отошла къ Господу на вѣчный покой».
       Елена Александровна Нилусъ бывала у Матушки въ Покровскомъ монастырѣ въ Кіевѣ и описывала картину, ею видѣнную, общей любви къ Матушкѣ со стороны какъ стараго, такъ и малаго. Ее любили и капризныя старушки и пріютскіе дѣти, которые кидались къ ней съ радостными криками. Ея приходъ вызывалъ всюду восторгъ и ликованіе.
       Въ нашей памяти сохранился изъ жизни игум. Софіи въ кіевскій періодъ ея жизни случай, ставшій извѣстнымъ намъ, конечно, со словъ Е. А. Нилусъ. Одна дама, помѣщица, сосѣдка Гриневыхъ по имѣнію, знавшая м. Софію еще въ ея ранней молодости, умоляла ее оказать вліяніе на умозрѣніе ея единственнаго сына, который былъ совершеннымъ атеистомъ. Этотъ человѣкъ, исключительно блестящій, талантливый, рѣдкаго ума, дѣлавшій завидную карьеру инженера. не поддавался никакимъ убѣжденіямъ, что причиняло его вѣрующей матери глубокое горе.
       Мать Софія попробовала на него подѣйствовать, но дѣло оказалось очень труднымъ: они тщетно спорили. Однако м. Софіи удалось его уговорить побывать въ Саровѣ. И сама тамъ была вмѣстѣ съ нимъ. Поединокъ между игуменьей Софіей и атеистомъ былъ нелегкій.
       Но случилось, по ея молитвамъ, какое-то необыкновенное чудо, которое потрясло инженера до мозга костей. Онъ сталъ не только вѣрующимъ, но какъ бы родился вновь. Прежняя жизнь ему опостылѣла совершенно, онъ не могъ уже болѣе ее продолжать. Онъ бросилъ службу, бросилъ все что имѣлъ, надѣлъ крестьянскую одежду и ушелъ на Валаамъ, въ Соловки. Бывшій атеистъ сталъ странникомъ...
       Во время игуменства м. Софіи въ Кіевѣ произошли слѣдующія событія общаго характера: приближалась война съ нѣмцами и на горизонтѣ собирались черныя тучи. Съ наступленіемъ рокового 1914 года въ Покровскомъ монастырѣ былъ открытъ лазаретъ. Его посѣтилъ въ первые годы войны Государь Императоръ Николай II. Въ 1917 году послѣдовало отрѣченіе Государя отъ престола. Осенью того же года былъ убитъ митрополитъ Кіевскій Владиміръ. Настало смутное время, безправіе.
       Весной Кіевъ заняли нѣмцы и съ ними началось призрачное украинское управленіе во главѣ съ гетманомъ Павло Скоропадскімъ. Съ уходомъ нѣмцевъ осенью того же года свирѣпствовали разныя банды. пока Кіевъ не заняла добровольческая армія... Съ ея отступленіемъ утвердились большевики... Это наступило съ начала 20-хъ годовъ... Покровскій монастырь былъ закрытъ ранѣе другихъ. Прежде всего арестовали игуменью Софію. Марія Евгеньевна пишетъ такъ:
       «Увезли мою сестру въ тюрьму (какъ она это раньше предчувствовала). Увезли въ открытомъ автомобилѣ, посадивъ между двумя комиссарами. При видѣ этой тяжелой картины бѣдныя осиротѣвшія сестры съ воплемъ и слезами бѣжали за машиной. Онѣ теряли въ лицѣ игуменьи нѣжную любящую мать. Съ этого момента начались страданія матери Софіи. Ее переводили изъ одной тюрьмы въ другую».
       Это же самое тѣми же словами подтверждаетъ мать игуменья Ангелина, бывшая монахиня Покровскаго монастыря, уѣхавшая въ Сербію въ 1926 году. Въ письмѣ отъ 21-го Ноября 1950 года она пишетъ:
       «Господь посреди насъ, дорогая госпожа Елена.
       Письмо Ваше я получила и все поняла, что Вы спрашиваете. Я жила въ Кіевѣ до 1926 года. Игуменья Софія много страдала все время, ее водили изъ тюрьмы въ тюрьму. Послѣ этого игуменья Софія получила свободу и жила 25 верстъ за Кіевомъ. Потомъ она вернулась въ Кіевъ, помѣстилась у своей родственницы, вблизи Покровскаго монастыря.
       Когда я возвращалась на свою родину, мать игум. Софія меня благословила. При разлученіи напоила меня чаемъ съ печеньемъ, перекрестила и поцѣловала меня, въ горькихъ слезахъ мы разстались, разлучились. Много времени я ничего не знала о любимой матушкѣ и любимомъ Покровскомъ монастырѣ. Я рѣшилась и написала письмо въ Покровскій монастырь. Отвѣтъ скоро получила. Пишетъ мнѣ новая игуменья Е., что матушка Софія умерла.
       Теперь я пишу отъ себя. Я жила у игуменьи Софіи 13 лѣтъ. Очень многому научилась отъ нея. Игуменья Софія каждаго скорбящаго утѣшала, помогала. Было, когда я возьму св. благословеніе и поцѣлую ручку игуменьѣ Софіи, я въ этотъ день какъ на крыльяхъ полна духовной радости. Я очень уважала и духовно любила игум. Софію, а игум. Софія меня такъ же всегда меня жалѣла, что я такъ далеко отъ своей родины. Имѣла бы еще писать о доброй мудрой игуменьѣ Софіи, но кончаю. Богъ милосердный принялъ игуменью Софію въ вѣчность, на нѣбо, туда, гдѣ правда живетъ.
       Вѣчная память доброй, духовной, мудрой мученицѣ-игуменьѣ Софіи.
       Остаюсь грѣшная игуменья Ангелина. 21-го Декабря 1950 г.»

10. Гоненiя.

       Сколько разъ арестовывали мать Софію, сколько времени она провела въ тюрьмахъ — этого мы не знаемъ. Извѣстно, что настоятель храма въ Покровскомъ монастырѣ о. прот. Димитрій Ивановъ такъ же, какъ и м. Софія, долго просидѣлъ въ заключеніи. Но то былъ ихъ личный исповѣдническій подвигъ. Главный же историческій ихъ подвигъ развернулся уже гораздо позднѣе. Это было тогда, когда митрополитъ Сергій офиціально отказался быть защитникомъ Церкви и объявилъ открыто, будто церковные интересы вполнѣ совпадаютъ съ интересами безбожнаго правительства: «Ваши радости — наши радости».
       Здѣсь надо сказать, что церковныя нестроенія начались сразу послѣ революціи. Возникла «Живая Церковь», образовавшая расколъ. Въ Кіевѣ «живисты» расположились прежде всего въ Покровскомъ женскомъ монастырѣ, изъ котораго въ первую очередь были выселены всѣ монахини, а больница націонализована. Такъ, какъ среди мѣстныхъ архіереевъ живцамъ не удалось завербовать кого-нибудь въ свои ряды, то епископовъ начали присылать изъ другихъ городовъ съ тѣмъ, чтобы они насадили въ Кіевѣ живизмъ. Однимъ изъ первыхъ прибывшихъ туда былъ митрополитъ Тихонъ. На его первое объявленное богослуженіе въ большомъ соборѣ Покровскаго монастыря собралось довольно много женщинъ. Обѣдня прошла спокойно. Но когда митрополитъ въ бѣломъ клобукѣ и знаменитой голубой мантіи вышелъ благословлять народъ, онъ получилъ незабываемый урокъ. Первая подошедшая, какъ будто подъ благословеніе, женщина быстро съ гримасой бросила: «Сколько взялъ?» и плюнула въ поднятую для благословенія руку митрополита. Слѣдующая за нею, заглядывая умильно въ глаза Тихону, быстро подхватила: «Золотомъ или совѣтскими?» и въ свою очередь плюнула. Плевки продолжались, пока растерявшійся митрополитъ не вышелъ изъ состоянія окаменѣнія и не скрылся поспѣшно въ алтарь. Больше онъ не служилъ и очень скоро уѣхалъ изъ Кіева. Года черезъ два стало слышно, что онъ скончался въ Курскѣ, принесши покаяніе еще при жизни Святѣйшаго Патріарха Тихона.

Сохранившійся Келейный корпусъ, гдѣ проживала Игуменія Софія.

       Одинъ изъ архіереевъ-исповѣдниковъ, проведшій всю жизнь послѣ революціи въ тюрьмахъ и ссылкахъ, тамъ ее и закончившій, епископъ Дамаскинъ, случайно попалъ на короткій срокъ на свободу, съ горечью онъ высказался по этому поводу: «Если не женщины, то кто же будетъ защищать Церковь? Пусть хоть онѣ защищаютъ какъ могутъ». (5)
       Возникновеніе «Живой Церкви» внесло большое неустройство въ церковные дѣла... Положеніе все ухудшалось и со смертью патріарха Тихона Церковь была такъ стѣснена, что не было возможности собрать Соборъ для избранія патріарха. Заранѣе предвидя такое положеніе, патріархъ Тихонъ указалъ на трехъ кандидатовъ, которые не будучи въ тюрьмѣ, ни въ изгнаніи, могли бы быть временными замѣстителями патріаршаго престола. Изъ этихъ кандидатовъ только митроп. Петръ Крутицкій оказался на свободѣ. Его избраніе было подписано 50-ю епископами. Митрополитъ Петръ, въ свою очередь, назначилъ на случай своего ареста или смерти трехъ лицъ какъ замѣстителей престола. Въ ихъ числѣ были митроп. Іосифъ Ростовскій и митроп. Сергій Нижегородскій. Митрополитъ Петръ продержался у власти всего нѣсколько мѣсяцевъ, т. к. онъ отказался подписать требуемую правительствомъ декларацію и былъ сосланъ на край свѣта, въ полярную зону. Требованіе большевиковъ исполнилъ м. Сергій, выпущенный ими изъ тюрьмы, гдѣ пробылъ нѣсколько мѣсяцевъ. Это была полная капитуляція, отказъ отъ самозащиты. Митроп. Сергій сталъ во главѣ управленія Церковью, подобравъ и посвятивъ себѣ послушныхъ членовъ Сѵнода. Остальные же непримкнувшіе іерархи оказались внѣ покровительства Церкви и отданы на расправу совѣтской власти. (6)
       Въ своихъ неизданныхъ запискахъ архіепископъ Леонтій Чилійскій оставилъ намъ, какъ очевидецъ того времени, важное свидѣтельство о событіяхъ, происходившихъ въ то время въ Кіевѣ. Онъ говоритъ: «Владыка Іосифъ принялъ къ себѣ какъ митрополитъ всѣхъ отколовшихся отъ митроп. Сергія и потому ихъ называли іосифлянами, а оставшихся сергіанами. Какъ въ Петербургѣ были отколовшіеся, такъ были и въ Кіевѣ. Среди нихъ прот. Димитрій Ивановъ, нашъ Покровскій монастырь, мать игуменія Софія съ приближенными 20-тью сестрами, о. прот. Викторъ, настоятель Александро-Невской церкви, о. Анатолій Жураковскій, о. Л., настоятель Покровской церкви, и одинъ профессоръ Академіи. Не откладывая сестры Покровскаго монастыря избрали себѣ въ игуменьи казначею мать Антонію, старицу 75-ти лѣтъ, а матушка Софія пріобрѣла себѣ дачу вблизи Кіева въ дачномъ мѣстѣ Ирпень, тамъ устроили церковь и при ней находились оставшіеся сестры и о. Димитрій Ивановъ. Въ остальныхъ монастыряхъ отдѣлившихся не замѣчалось, кромѣ Троицкаго Іонина монастыря о. іеромонаха Ѳеодосія».

Новомуч. Еп. Дамаскинъ (†1943)

       Въ этомъ своемъ свидѣтельскомъ показаніи архіепископъ Леонтій запечатлѣлъ фактъ историческаго подвига прот. о. Димитрія Иванова и матери Софіи. Такимъ образомъ въ Ирпени образовался нѣкій духовный центръ.

11. Чудотворный источникъ.

       Канадскій миссіонеръ, іеромонахъ Леонидъ Гесъ, въ бытность свою монахомъ Іоновскаго монастыря въ Кіевѣ, сообщилъ намъ о чудотворномъ источникѣ такъ:
       «Въ тридцати верстахъ отъ г. Кіева есть село Ирпень, близъ котораго въ лѣсу кто-то вырылъ источникъ, или водоемъ, въ два метра длиной, два шириной и два глубиной. Дно и стѣны источника обложены толстыми досками. Находится он подъ большимъ вѣковымъ дубомъ. Вода въ немъ чистая, прозрачная, пріятнаго вкуса.
       Вблизи источника жила одна благочестивая бѣдная вдова. Она усердно молилась Божіей Матери, чтобы Та исцѣлила ея больныя ноги. И молитвы ея были услышаны.
       Однажды ночью во снѣ Божія Матерь явилась ей въ видѣ благолѣпной монахини и сказала: «Иди умойся у источника, что у дуба, и будешь здорова». На утро едваедва дошла бѣдная вдова на костыляхъ до источника. Съ вѣрою умылась она въ немъ. Омыла также и ноги свои и исцѣлилась. Ноги ея окрѣпли и стали совершенно здоровы. Не нужны ей стали костыли. Она оставила ихъ подъ дубомъ и вернувшись домой повѣдала всѣмъ о томъ, какъ исцѣлила ее Царица Небесная водами источника подъ дубомъ. Съ того времени источникъ сталъ чудодѣйственнымъ.
       Стали люди приходить къ нему. Многіе, глядя въ его кристалльныя воды, видѣли въ немъ кто икону Божіей Матери съ Богомладенцемъ на рукахъ, кто иконостасъ и священника, совершающаго кажденіе, и людей, знаменующихъ себя крестнымъ знаменіемъ и поклоняющихся св. иконамъ.
       Въ то время я былъ послушникомъ. Однажды пошли мы съ іеродіакономъ Иларіономъ къ чудотворному источнику. Тамъ собралось до семидесяти человѣкъ. Нѣкоторые со слезами тихо молились, а нѣкоторые въ тихомъ благоговѣніи стояли вокругъ источника и смотрѣли въ его чудотворныя воды. Какъ ни старался я, увидѣть мнѣ ничего не пришлось. А рядомъ стоявшій со мною старикъ перекрестился и со слезами на глазахъ сказалъ: «Вижу святителя Николая».
       Съ благоговѣніемъ набралъ я святой воды и мы съ о. Иларіономъ отошли въ свой Свято-Троицкій монастырь, основанный старцемъ Іоной (въ схимѣ Петръ).
       Отецъ Фотій и о. Дамаскинъ — монахи Свято-Троицкаго монастыря — также оба ходили къ чудотворному источнику. И оба они видѣли черные кресты. Въ скоромъ времени послѣ этого они умерли отъ голода.
       Іеромонахъ Михаилъ былъ у источника и видѣлъ въ зеркальной водѣ его идущіе съ Запада безчисленныя войска въ зеленыхъ мундирахъ, въ полной боевой готовности: съ пушками, пулеметами, саблями, винтовками. И о. Михаилъ предсказалъ, что будетъ война или съ Польшей, или съ Германіей, что Германія пойдетъ на Россію войной. Это сбылось черезъ 19 лѣтъ.
       Органы ГПУ вызывали Ирпеньскаго священника о. Димитрія и допрашивали его о чудотворномъ источникѣ. «Богу все возможно, — сказалъ священникъ. — Не только вода въ источникѣ можетъ быть чудотворной, но даже и корни дуба надъ нимъ».

Матушка Софія въ центрѣ, по правую руку ея, очевидно Епископъ Дамаскинъ съ приближенными сестрами и близкими. Этотъ редчайшій снимокъ годами хранился въ архивѣ Проф. И.М. Концевича.

       Священника отпустили. Но спустя нѣкоторое время за непризнаніе деклараціи митрополита Сергія онъ былъ арестованъ и погибъ гдѣ-то въ неизвѣстности.
       Люди стали приходить къ источнику отовсюду. Сотнями и тысячами собирались тамъ нищіе за подаяніемъ. Для нихъ и приходящихъ издалека стали готовить вареную пищу.
       Слава о чудотворномъ источникѣ разнеслась по всѣму Кіеву. Въ 1923 году въ августѣ мѣсяцѣ по приказу совѣтской власти источникъ былъ засыпанъ землею. Приходящихъ къ нему арестовывали, чтобы память о немъ исчезла. Но глубоко въ сердцѣ вѣрующаго народа осталась память о чудѣ Матери Божіей, о томъ, какъ Матерь Божія чудодѣйствовала въ Ирпеньскомъ источникѣ. Все вышесказанное какъ очевидецъ, житель города Кіева и насельникъ Свято-Троицкаго монастыря, подтверждаю собственноручною подписью».
       Вотъ куда перебралась мать Софія, чтобы быть ближе къ святому мѣсту.
       О. Адріанъ Рымаренко, позже архіепископъ Андрей, сообщилъ намъ лично подробности о жизни матушки Софіи въ Ирпени. Въ той же виллѣ жилъ и о. Димитрій Ивановъ со своей семьей. Вилла, принадлежавшая г-жѣ Бабенко, въ прежнее время была собственностью польскаго магната. Стѣны были увѣшаны гобеленами. Въ залѣ висѣлъ прекрасный образъ Божіей Матери и стоялъ крестъ. Но зала имѣла видъ салона. Ночью въ 3 часа преображалась и превращалась въ церковь. Пѣлъ чудесный монашескій хоръ. Монахини жили въ частныхъ домахъ и собирались ночью къ богослуженію.
       Изъ книги прот. М. Польскаго «Новые мученики Россійскіе» мы почерпываемъ дальнѣйшіе свѣденія о судьбѣ насельниковъ этой дачи.
       Несмотря на всю конспиративность, монашеская община была обнаружена въ ежовское время (1937 году). Монахинь арестовали и вывезли въ оленеводческій совхозъ на крайній сѣверъ, на какой-то островъ въ сторону Камчатки. Г-жа Бабенко прислала объ этомъ телеграмму Покровскимъ монахинямъ, проживавшимъ потаенно въ Кіевѣ. Онѣ написали туда и послали денегъ, но отвѣта никогда не было получено. Въ своей телеграммѣ г-жа Бабенко сообщала, что ихъ везли на пароходѣ.
       На дачѣ въ Ирпени въ монашеской общинѣ настоятелемъ потаеннаго храма былъ о. прот. Димитрій Ивановъ. Онъ былъ извѣстенъ въ Кіевѣ какъ замѣчательный священникъ и проповѣдникъ. Въ началѣ революціи онъ долго просидѣлъ въ тюрьмѣ и былъ заключенъ въ Темниковскомъ концлагерѣ. Во время разгрома монашескаго общежитія онъ былъ вторично арестованъ, подвергся въ тюрьмѣ истязаніямъ, а затѣмъ его, истерзаннаго, измученнаго, отправили въ Архангельскъ. Онъ прибылъ туда со своей женой, но уже не могъ держаться на ногахъ. Его подобралъ проходившій мимо врачъ-еврей, отнесъ его на свою квартиру, окружилъ заботой и уходомъ. И на его рукахъ о. Димитрій умеръ. Объ этомъ разсказала его жена. По словамъ о. Адріана Рымаренко, онъ скончался 4-го Марта 1937 года.
       Мать игуменья Софія при разгромѣ Ирпеньскаго общежитія не была захвачена. Очевидно, въ это время она находилась въ другомъ мѣстѣ.
       Изъ писемъ Е. А. Нилусъ видно, что она ѣздила причащаться въ Ирпень въ 1933 году. Можно думать, что въ это время Матушка жила въ Ирпени. Было небезопасно упоминать ея имя въ письмахъ.

12. Кончина.

       Въ послѣднее время до насъ дошли свѣденія, относящіеся къ послѣднимъ годамъ жизни матушки Софіи. Во-первыхъ, что она была пострижена въ схиму епископомъ Дамаскинымъ. Во-вторыхъ, что она жила въ колхозѣ въ центральной части Россіи, близъ города Серпухова, гдѣ она умерла.     

Свято-Троицкій Монастырь Преп. Іоны (†1902), съ иконой старца, прославленнаго недавно.

       Постриженіе матушки Софіи въ схиму могло произойти исключительно только въ 1934 году. Ибо какъ разъ въ это время епископъ Дамаскинъ прибылъ въ Кіевъ изъ Соловецкой ссылки и пробылъ тамъ нѣсколько мѣсяцевъ. Вскорѣ епископъ Дамаскинъ былъ снова арестованъ и высланъ на востокъ, къ границамъ Азіи. Оттуда онъ уже не вернулся обратно. Слѣдовательно, постригъ матери игум. Софіи въ схиму могъ произойти только въ 1934 году. Естественно и понятно, что между этими подвижниками существовало особое взаимное пониманіе: оба прошли черезъ тюрьмы и заключенія и оба были борцами за правду. Но къ этому моменту епископъ Дамаскинъ пришелъ къ заключенію, что время борьбы за церковную правду уже миновало. Осталось одно: уйти въ молитву и умозрительную духовную жизнь. Такому его настроенію соотвѣтствуетъ и постриженіе игуменіи Софіи въ схиму. Мать схіигуменья Софія прожила семь лѣтъ послѣ принятія великаго ангельскаго образа.
       О ея послѣднихъ минутахъ жизни Марія Евгеньевна получила письмо, которое во время войны пришло черезъ Швейцарію во Францію. Оно написано 6-го Апрѣля и получено 15-го Іюня 1941 года. Марія Евгеньевна заказала сорокоустъ.
       Вотъ копія письма Н. А. Григорьевой:
       «Многоуважаемая Марія Евгеньевна! Пишетъ Вамъ одна изъ дочерей Вашей сестры Софьи Евгеньевны. Она поручила мнѣ еще два года тому назадъ въ случаѣ ея смерти извѣстить Васъ объ этомъ. И вотъ этотъ страшный моментъ наступилъ! Наша ненаглядная Софія Евгеньевна скончалась 4-го Апрѣля новаго стиля въ 1 часъ 25 мин. дня. Послѣднія три года она страдала мучительной болѣзнью. У нея была бронхіальная астма, которая вначалѣ выражалась легкими припадками.. затѣмъ они стали учащаться, прибавилось еще и заболѣваніе сердца. Несмотря на то, что она неоднократно обращалась къ лучшимъ московскимъ врачамъ и аккуратно исполняла ихъ совѣты, болѣзнь нисколько не уступала леченію. Въ послѣдніе три дня своей жизни она пила только боржомъ и все боялась, что вообще скоро не сможетъ больше пить. Исхуданіе у нея подъ конецъ было ужасное. Какъ и всю свою жизнь она была окружена любящими ее душами, такъ и подъ конецъ ее окружали преданныя и безконечно ее любящіе дѣти и окружали ее самой нѣжной заботой и лаской. Матеріально она не нуждалась и въ этомъ отношеніи ея обстановка жизни была хорошая.
       Смерть ея наступила неожиданно, несмотря на то, что ожидать это горькое событіе можно было каждый день. Съ утра она чувствовала себя не хуже обычнаго. Она попросила одну изъ любимыхъ ею книжекъ и отправивъ бывшихъ при ней дѣтей осталась одна... Изъ сосѣдней комнаты было слышно, какъ она переворачивала страницы книжки и вдругъ она закашлялась. Ей стало трудно дышать... Это продолжалось три часа... Дыханіе становилось все труднѣе, все рѣже, глаза были ясные, все понимающіе, она смотрѣла на иконы, потомъ перевела взглядъ въ другой уголъ на любимый ея образъ, потомъ быстро и крѣпко закрыла тлаза и больше эти дорогіе ясные глазки уже не открывались...»
      Е.Ю. К.
 

Покровскій монастырь. Главный храмъ сегодня.

13. Свѣтильникъ.

Итакъ, погась свѣтильникъ благодати
Свѣтившій столько много лѣтъ.
Стоя на страже Божіей рати,
Неугасимымъ былъ тотъ свѣтъ.
Прошли года, прошло полъ вѣка
И не угасла память про нее.
Гдѣ благородство есть у человѣка,
Тамъ свѣтомъ свѣтится его добро.

       Это добро, упоминаемое современнымъ поэтомъ, является силой исповѣдническаго духа, нѣкоей силой духовнымъ людямъ даруемой Богомъ, которая способна увеличивать вѣру, какъ вѣтеръ раздуваетъ костеръ — и летятъ искры во всѣ стороны умножая силу огня. Такъ и съ праведниками: ихъ вѣра вдохновляетъ огонь ревности и искры могутъ касаться и холодныхъ. Память о схи-игуменьѣ Софіи годами вдохновляла людей, далеко стоящихъ отъ вѣры Христовой, и многіе «мѣлкія чудеса» приписывались ей какъ знакъ ея близости къ Богу.
       Недавно редакторы «Р. П.» посѣтили Св. Покровскую обитель, нынѣ превращающуюся въ настоящую лавру, какъ она была при игуменствѣ Матери Софіи. Хотя, конечно, весьма сильно ущемлена совѣтскими безбожниками, но благодаря трудамъ сестеръ и преданныхъ мірянъ очень поправлена, украшена и на сегодняшній день видъ ея просто цвѣтущій.
       Знакомясь съ жизнью нынѣшнихъ монахинь и обозрѣвая роскошные храмы, просто на глазахъ принимающіе благолѣпный образъ, и видя достойныхъ почитанія сестеръ, душа радуется такому прекрасному явленію въ наше печальное время. И невольно мысль переходитъ къ блаженной матушкѣ-схимницѣ Софіи, нынѣ уже мѣстно прославленной новомученицѣ россійской — какъ бы радовалась она возрожденію своея обители.
       Нужно еще сказать пару словъ о ея поэтическомъ дарѣ. Безусловно талантливая поэтесса, къ сожалѣнiю мало намъ оставившая ея сочиненій. Но и то что есть — очень цѣнный вкладъ въ церковную поэзію 20-го вѣка. Не теряемъ надежды, что со временемъ найдется больше трудовъ ея поэтическаго пера. Все имѣющееся печатаемъ ниже.
       Въ созвѣздіи новѣйшихъ прославленныхъ кіевскихъ святыхъ мѣсто Игуменіѣ Софіи обезпечено. Недавно были причислены къ лѵку святыхъ праведники чуть старшего ея поколѣнія.

Соборъ Новопрославленныхъ кіевскихъ святыхъ: Парѳеній, Досиѳея, что спасалась въ пещерахъ Китаевскихъ, Алексій Голосѣевскій, Ѳеофилъ Китаевскій и Паѵсій Юродивый.

Безусловно, Матушка непрестанно молилась имъ какъ святымъ, прибѣгая къ ихъ небесной помощи. Блаженнымъ Феофилу, Парѳенію и особенно Досиѳеѣ Китаевскаго скита, а Голосѣевскаго старца Алексѣя она не могла не знать. Жаль, что такъ мало осталось свѣденій о ней и ея почитаніи праведниковъ. Авторъ сего очерка, Елена Юрьевна Концевичъ, часто вспоминала Матушку Софію въ связи съ ея почитаніемъ праведниковъ Кіевскихъ и говорила какъ о чемъ-то неземномъ, о ея пребываніи въ Покровской обители, гдѣ было тепло духовно «какъ въ раю» и гдѣ святые кіевскіе были какъ живые.
       Образъ Матушки Софіи особенно дорогъ для возрождающагося монашества въ Россіи, такъ и внѣ ея. Тамъ и древнее пустынножительство, и суровый подвигъ аскезы, и общественное служеніе ближнимъ — больнымъ (госпиталь), движеніе образовательнаго характера (педагогика), обученіе дѣтей, миссіонерство и даже поэтическій взлетъ иноческаго вдохновенія. Этотъ разнолѵкій образъ живаго монашества, всесторонняго служенія Богу являетъ собой прекрасный примѣръ для насъ, молодого поколѣнія 21-го вѣка.
       Святая Преподобномученица Софія, моли Бога о насъ!
       Игуменъ Германъ

Передъ Чашей Жизни. Стихи Игуменьи Софiи Кiевской.

       Обладая поэтическимъ талантомъ, добрая игуменія часто, въ часъ уединенный и Святой, вдохновляласъ писаніемъ стиховъ, которые сестры пѣли во время общихъ спокойныхъ послушаній.
До насъ не дошли мелодіи ея пѣснопѣній, да и большей частью сами стихи, но и того, что здѣсь напечатано, довольно, чтобы оцѣнитъ ея поэтическій даръ.

Перышко

Разъ увидала я, какъ перо бѣлоснѣжное
Потерялъ изъ крыла голубокъ.
И упало оно, бѣлоснѣжное, нѣжное
Прямо въ уличный грязный потокъ.
    Мигъ кружилось оно и колеблилось,
    И въ паденьи своемъ роковомъ
    Трепетало отъ страха и будто, казалось,
   Что спасенья искало кругомъ...
Не нашло. И въ смятеньи, съ тоской безотрадною
Закружилось скорѣй и быстрѣй
И въ раздумьи стало надъ лужею смрадною
Съ бѣлизной прощаясь своей...
    Сердце часто смущается всякою малостью,
                                                                                                                  Странной грезой, явленьемъ простымъ:
   Когда громъ въ небѣ                                                                       За перомъ тѣмъ слѣдила я съ жалостью,
                                                                                                                  Какъ за чѣмъ-то роднымъ, дорогимъ.
Когда громъ въ небѣ пронесется                                                     Мнѣ вспомнились души несчастныя женскія,
И съ силой налетитъ гроза.                                                              Что въ суетномъ мірѣ скользятъ.
Когда вся грудь въ тоскѣ сожмется                                               Въ темнотѣ безъ просвѣта, тропинкой опасною
И очи ороситъ слеза —                                                                    Къ свѣту труденъ имъ, бѣднымъ, возвратъ.
Христа ты видишь лѵкъ Пречистый —                                                Мрачная тьма непроглядная
Стоитъ Онъ тихо предъ тобой                                                              Застилаетъ имъ путь роковой,
И на челѣ вѣнокъ тернистый                                                                Онѣ падаютъ въ грязь и толпа безпощадная
Горитъ кровавою слезой.                                                                      Топчетъ ихъ равнодушной ногой.
Когда жъ утихнетъ непогода
И свѣтъ такъ ярко заблеститъ
И словно солнце съ небосвода
Всю душу радость озаритъ, —
Христа увидишь лѵкъ небесный,
Когда-то страждущій больной,
Отнынѣ сильный и побѣдный,
Сіяя вѣчною красой!...

Улыбающаяся Игуменія Софія такой она осталась въ памяти ея почитателей и для послѣдующихъ поколѣній.

Передъ Чашей Жизни.

О, незабвенное мгновенье!
Открыты Царскіе Врата,
Умолкли звуки пѣснопѣнья.
Духъ близость чувствуетъ Христа.

Предъ Чашей Жизни всесвятой
Стою съ открытою душой.
Въ Пречистыхъ Тайнахъ предо мною
Ты, знаю, Самъ, Спаситель мой!

Трепещетъ сердце, умъ смолкаетъ,
Пытливый, грѣшный умъ людской,
И мѣсто вѣрѣ уступаетъ.
Повергшись ницъ передъ Тобой,

Жду дивной Тайны совершенья
Горя желаніемъ святымъ,
Минуты жду соединенья
Съ Тобою — Господомъ моимъ!

О дальше, дальше міръ лукавый,
Земныя чувства и мечты —
Се входитъ Самъ Господь, Царь Славы
Въ блистаньи чудной красоты.

Страшусь, Владыко, и ликую,
Свою ничтожность познаю,
Какъ кровь дерзну принять святую
И плоть пречистую Твою!
 

Дай мнѣ сердечное вниманье,
Источникъ вѣры дай живой
Я — прахъ, я падшее созданье,
Великій Боже, предъ Тобой!

Войди въ смиренную обитель,
Взгляни, какъ пусто, мрачно въ ней,
Войди, Возлюбленный Учитель,
Подъ вѣтхій кровъ души моей!

Дай мнѣ покорность и смиренье,
Мой духъ унылый оживи
И да не будетъ въ осужденье
Мнѣ даръ Божественной любви!

Свершилось! Умъ благоговѣетъ
И сердце радостью полно,
И вѣрить счастію не смѣетъ
И Бога чувствуетъ оно.

Съ Тобою быть я недостойна,
Ничтожна я, Спаситель мой,
Но какъ легко и какъ спокойно
И какъ отрадно мнѣ съ Тобой!

Я недостойна, я не стою,
Но Ты по благости Твоей
Не возгнушался и рабою
И въ домъ вошелъ души моей.

О дай мнѣ силы и терпѣнье
Въ незримой со врагомъ борьбѣ,
Дай мнѣ горячее стремленье
Всегда и всѣмъ служить Тебѣ!

Умирающей моей сестрѣ-монахинѣ

Прекрасна ты, Божье созданье,
Какъ струйка ручья серебристаго,
Какъ звѣздочки кроткой мерцанье,
Какъ лилія бѣлая, чистая.

Какъ травочка нѣжная въ полѣ,
Какъ солнышка лучъ золотой,
Какъ ландышъ, расцвѣтшій на волѣ,
Омытый небесной росой.

Люблю твою жизнь терпѣливую,
Твой ангельскій образъ святой.
Улыбку любовью счастливую,
Привѣтъ твоей рѣчи родной.

И крестъ твоей жизни спасительный
И скорби мнѣ близки твои.
Я вѣрю, о другъ мой молитвенный,
Что ангельски добрая ты.

Молюся душой безмятежною
Да будешь ты въ царствѣ Христа
Одѣтою ризою снѣжною
Прекрасна, блаженна, чиста!

За скорби получишь наградою
Два огненныхъ свѣтлыхъ крыла,
Исполненна Божьей отрадою
Ты будешь вся свѣтъ, красота!

Увидимся ль тамъ, незабвенная,
Въ обители Бога-Отца,
Гдѣ дивная жизнь несравненная,
Сольются ли наши сердца?

Передъ картиной «Моленiе о Чашѣ»

Тихой ночью въ саду,
При всходящей лунѣ
Ты молился Отцу
О погибшей землѣ.

Ты страдалъ, Ты вздыхалъ
Потъ катился, какъ кровь,
Какъ огонь горяча
Билась въ сердцЬ любовь.

Въ напряженной мольбѣ
Ницъ лицомъ поникалъ,
Отъ душевной борьбы
То блѣднѣлъ, то стеналъ.

Благодатной красой
Былъ въ смиреньи великъ
Орошенный слезой
Твой Божественный лѵкъ.

Муки страсти Твоей,
Кто понявъ, облегчилъ?
Кто когда изъ земныхъ
Такъ безмѣрно любилъ?!

Богъ услышалъ Тебя,
Силу крѣпости далъ,
Но къ страстямъ и кресту
Все жъ Тебя Онъ послалъ.

Ты покорно пошелъ
Волю Отчу свершить
И насъ падшихъ людей
Отъ грѣха искупить.

Вспоминая Тебя,
Слезы скорби мы льемъ
И Тебя — нашъ Господь
Мы Спаситель зовемъ.

(1) Мы даже помѣстили краткій очеркъ о ней въ нашемъ трудѣ RussianСаtасотb Saints bу I. М. Аndreev, Рlаtіnа, 1980.
(2) Матушка согласилась принять меня послушницей. Условились, что, когда нѣмцы покинутъ Бѣлоруссію, я со всей семьей переберусь въ Кіевъ, гдѣ Матушка насъ пріютитъ въ Покровскомъ монастырѣ. Когда же вскорости наступилъ этотъ ожидаемый моментъ, мы сѣли на пароходъ и поплыли по Днѣпру въ направленіи Кіева. Ночью стала рѣка. Затрещалъ ледъ. Пришлось возвращаться назадъ поѣздомъ и путь взять на Западъ. Такъ что мы очутились сначала въ Польшѣ, оттуда попали въ Западную Европу. Къ великому горю, желанію моему не удалось сбыться.
(3) О немъ см. книгу С. Нилуса «На берегу Божьей рѣки», Т. II, San Francisco, 1968 г.
(4) Бывшій спиритъ. обращенный матушкой Софіей, В. П. Быковъ, авторъ книги «Тихіе пріюты для отдыха страдающей души» (М., 1913). Этой книгой, нынѣ библіографической рѣдкостью, мы отчасти пользуемся какъ источникомъ. Мать Софія направила Быкова въ Оптину Пустынь и къ старцу Герасиму и настояла на закрытіи журнала «Спиритъ».
(5) Е.Л. (Елена Николаевна Лопешанская). «Епископы-исповѣдники», Свято-Ильинское Братство. Forestville, Саlіfornia, 1972.
(6) Нами въ свое время было получено письмо отъ Елены Александровны Нилусъ, въ которомъ она, замѣняя церковные слова медицинскими, старалась объяснить намъ сущность церковной катастрофы.

Православные книги. Иконы. Календари. MP3. Песнопения. Аудиокниги. Православные фильмы.