Издательство
Новая книга
(Ін. 9,39)
Въ прошлые годы, когда г. Харбинъ (Китай) былъ населёнъ русскими людьми и считался «уголкомъ прежней Россіи», на его окраинѣ стоялъ мужской монастырь въ честь Казанской иконы Божіей Матери, возглавляемый епископомъ Іувеналіемъ.
При монастырѣ въ то врѣмя жилъ Старецъ-слѣпецъ. Мѣсто рожденья его и вообще объ его прежней жизни неизвѣстно. По нѣкоторымъ его отрывочнымъ фразамъ можно судить, что онъ былъ въ міру общителенъ, отличался большой живостію характера и всегда, какъ говорится, «жилъ на людяхъ». Онъ любилъ паломничать и исходилъ и посѣтилъ много святыхъ мѣстъ. Когда его спрашивали, отчего онъ ослѣпъ, онъ отвѣчалъ: «Много въ жизни смотрѣлъ не на то, на что нужно, вотъ Господь и закрылъ мнѣ глаза». Прожилъ 93 года, умеръ 3-го Іюля 1953 г., предсказавъ день своей кончины.
Извѣстно, что имя его отца было Александръ и что онъ родился въ 1865 году. Родители его не хотѣли, чтобы онъ ушёлъ въ монастырь, хотѣли его женить, чего онъ не хотѣлъ. У него была бабушка, по имени Агриппина, которую онъ очень любилъ. Она помогла ему скрыться отъ родителей и уйти въ монастырь. Духомъ онъ монахъ съ юности, съ 18-лѣтняго возраста. По всей вѣроятности, монастырь, гдѣ онъ во время революціи подвизался, былъ Новый Валаамъ, что въ Приморскомъ краю въ Сибири. Онъ былъ постриженъ съ рѣдкимъ именемъ Оръ, въ честь древняго Египетскаго Киновіарха, сподвижника Пахомія Великаго. Въ схиму, съ именемъ Игнатія, постригали его уже въ Казанскомъ монастырѣ въ Китаѣ.
О его жизни извѣстно, что, живя въ міру, онъ вдругъ сильно заболѣваетъ и уже приближается къ смерти, тогда онъ даетъ обѣщаніе Богу, что въ случаѣ выздоровленія онъ уйдетъ въ монастырь. Вскорѣ онъ выздоравливаетъ, уходитъ въ монастырь, принимаетъ монашество, а впослѣдствіи посвящается въ схиму.
Происходитъ какъ бы перерожденіе: изъ веселаго, общительнаго человѣка онъ обращается въ сосредоточеннаго, ушедшаго въ молитву инока.
О. Игнатій былъ высокаго роста, видъ, несмотря на его слѣпоту, былъ величествененъ. Только въ послѣднія годы жизни онъ как-то немного согнулся и ходилъ, опираясь на палку. Лицо его закрывала схима.
Неизвѣстно, въ какомъ монастырѣ онъ принялъ монашество и совершенствовался въ духовной жизни. Вся его могучая натура обратилась къ Богу, опытъ же прошлой жизни - общенія съ людьми, далъ ему особое чутьё къ пониманію человѣка. Не имѣя физическаго зрѣнія, онъ видѣлъ духовными очами не только самого человѣка, но и внутреннѣе его содержаніе. Высказываемые имъ замечанія часто потрясающе дѣйствовали на человѣка, т.к. онъ отвѣчалъ на невысказанныя ему мысли.
Онъ иногда служилъ краткіе молебны и тогда на память читалъ Еѵангеліе. Раннимъ утромъ его можно было видѣть въ монастырской оградѣ кормящимъ голубей, которые садились къ нему на плечи и руки.
Жилъ онъ при монастырѣ въ полуподвальномъ помѣщеніи подъ монастырскимъ домомъ, въ которомъ жили игуменъ и братія. Ему часто предлагали перейти въ домъ, но онъ отказывался, отговариваясь болѣзнью ногъ, т.к. ему трудно входить на высокое крылыдо монастырскаго дома.
Въ его просторной, полутёмной пріемной комнатѣ, переполненной народомъ, ждущимъ своей очереди быть принятымъ Старцемъ, можно было наслушаться много интересныхъ и часто поучительныхъ разсказовъ.
Раннее утро. Ударилъ монастырскій колоколъ. У дверей кельи Старца уже стоитъ нѣсколько человѣкъ, преимущественно женщинъ. Ждутъ выхода старца и кому выпадетъ счастье вести его въ церковь. Тутъ же часто задаются и вопросы, на которые отвѣчаетъ Старецъ.
Придя въ церковь, положивъ установленные поклоны, О. Игнатій проходилъ въ лѣвый придѣлъ, гдѣ стоялъ его стулъ и аналой съ крестомъ и Еѵангеліемъ для исповѣдывающихся, которыхъ у него было множество. Старецъ очень мучился болѣзнью ногъ (у него были открытыя раны) и былъ принуждёнъ часто садиться. Во время службъ онъ иногда подпѣвалъ. Незабываемымъ остался образъ Старца Игнатія для всѣхъ знавшихъ его!
Опишу нѣсколько случаевъ его прозорливости, Архимандритъ Константинъ, бывшій редакторъ журнала «Православная Русь» (харбинцы помнятъ его какъ профессора Кирилла Іосифовича Зайцева), въ своих воспоминаніяхъ о Старцѣ Игнатіи, котораго они съ женой очень почитали, описываетъ нѣсколько случаевъ, свидѣтелями которыхъ они были.
Познакомился О. Константинъ со старцемъ и близко сошёлся черезъ свою жену Софью Артемьевну. Она часто посѣщала Старца и помогала въ болѣзни его ногъ, которыя требовали постоянныхъ перевязокъ, т.к. на нихъ были раны. Однажды Старецъ черезъ его жену позвалъ О. Константина къ себѣ. Это положило начало ихъ такого тѣсного сближенія, что профессоръ Зайцевъ приносилъ въ тихую келью Старца всѣ волновавшіе его вопросы и волненья, а ихъ въ то время, въ 40-хъ и 50-хъ годахъ. было очень много. Это было время сначала оккупаціи Китая японцами, а потомъ война и занятіе Харбина совѣтской арміей.
Вотъ нѣсколько случаевъ, описанныхъ лично имъ. Однажды сильно заболѣла дочь хозяйки, гдѣ они жили. Всѣ, конечно, а въ особенности мать, очень встревожились. Утромъ профессоръ пошёлъ въ мужской монастырь и на молебнѣ послѣ Литургіи какъ умѣлъ молился о болящей. Потомъ онъ подошёлъ къ Старцу, а тотъ ему говоритъ: «А, это ты молился о Наташѣ?» Профессоръ былъ ошеломленъ. т.к. онъ подходилъ къ Старцу, чтобы попросить помолиться, а онъ вдругъ встрѣтилъ его такими словами. Вскорѣ дѣвочка поправилась.
Во время оккупаціи Китая Японцами появилось большое искушеніе для православныхъ христіанъ. Японцы, по своему языческому національному обычаю, должны были кланяться въ сторону статуи идола въ храмѣ богини Аматерасу. Это былъ государственный законъ, которому всѣ должны были подчиняться и кланяться, т.е. идоло-поклонничать. О. Константинъ вспоминаетъ: «Всѣ по общему правилу такъ и дѣлали».
Вотъ въ одинъ изъ такихъ дней, подавленный этой жуткой дѣйствительностью, пришелъ я къ Старцу Игнатію. Онъ былъ одинъ. Сидимъ мы молча. Вдругъ онъ, какъ-то особенно сосредото-чившись, точно видя что-то, о чемъ онъ мнѣ только сообщаетъ, говоритъ: «Души-то, души — такъ въ адъ и падаютъ ... такъ и падаютъ...»
Такое положеніе, конечно, не могло не вызывать спасительной реакціи въ церковныхъ кругахъ. Возникло цѣлое движеніе, въ которомъ принималъ участіе и я, работая въ высшихъ японскихъ кругахъ. Завершилось это движеніе посланіемъ, составленнымъ самимъ митр. Мелетіемъ, который поклоны эти объявлялъ грѣхомъ, для православнаго христіанина недопустимымъ. Отношеніе японцевъ къ такимъ явленіямъ было обычно такимъ: ихъ тактика должна была вызывать «добровольное» выполненіе требуемаго! Не трогали представителей духовенства.
Но мое положеніе было иное: я былъ мірянинъ — и не въ свое дѣло вмѣшался. Меня надо убрать. И вотъ получилъ я приглашеніе явиться въ Военную Миссію: дѣло серьезное! Я пошелъ въ Военную Миссію, а жена пошла къ Старцу. Часа два, вѣроятно, пробылъ я у допрашивавшаго меня военнаго японца — столько же сидѣла моя жена у Старца, который пребывалъ въ молитвенномъ молчаніи. Наконецъ, онъ сказалъ женѣ, что она можетъ спокойно идти домой, всё кончится благополучно... Такъ оно и было.
А мой разговоръ протекалъ такъ. Очень сурово я былъ встрѣченъ. Вначалѣ мнѣ давали понять, что меня ждётъ высылка . . . въ Совѣтскую Россію. Я самъ подсказалъ имъ, что естественное мѣсто моей высылки — Русская Миссія въ Китаѣ, т. н. Бей Гуанъ, куда насъ съ женой и выпроводили. Практически я былъ спасенъ.
Незабываемъ образъ Старца Игнатія... Онъ иногда служилъ молебны — читалъ тогда Еѵангеліе наизустъ. Но это была относительная рѣдкость. Его повседневное занятіе было душепопеченіе, причемъ такое, что не прерывало его молитвы. Слушалъ ли онъ молча, говорилъ ли, одиноко сидѣлъ: такое было впечатлѣніе, что оставался онъ всё въ томъ же состояніи сосредоточенности, состояніе которой можно опредѣлить словами апостола Павла: «Всегда радуйтеся. Непрестанно молитеся. О всёмъ благодарите: сія бо есть воля Божія о Христѣ Іисусѣ въ васъ. Духа не угашайте» (Сол. 5, 16-19).
Ещё случай.
Исповѣдуется у О. Игнатія человѣкъ. Старецъ выслушиваетъ, а потомъ говоритъ: «Отпущенье грѣховъ дамъ завтра. Приходи передъ Литургіей». Человѣкъ уходитъ смущенный, но дома вдругъ вспоминаетъ о грѣхѣ, о которомъ хотѣлъ сказать, но забылъ. Утромъ бѣжитъ къ Старцу, а тотъ только сказалъ: «Ну, вспомнилъ. Становись!» И ни о чёмъ не спрашивая, даётъ разрѣшеніе грѣховъ.
Или вотъ говоритъ молодой женщинѣ: «Что это ты на ногахъ вздумала ногти красить! Этого ещё недоставало! Постыдись!» А старецъ-то былъ слѣпой…
Укорялъ онъ безпощадно, но неизмѣнно лобродушно — нельзя было его представить разгнѣваннымъ или раздраженнымъ.
Ещё вспоминаетъ О. Константинъ, что О. Игнатій часто повторялъ одну фразу, когда рѣчь шла о будущемъ: «Въ Россіи началось, въ Америкѣ кончится».
Приведу нѣсколько случаевъ, разсказанныхъ людьми, заслуживающими довѣрія.
У одного знакомого въ Харбинѣ жена уѣхала погостить въ Шанхай и загостилась тамъ болѣе положенного времени. Мужъ волнуется. Пошёлъ въ монастырь и сѣтуетъ О. Игнатію, а тотъ, перебирая четки, спокойно ему отвѣчаетъ: «Что ты печалишься, вѣдь жена твоя тебя дома ожидаетъ». Стремглавъ побѣжалъ онъ домой, и каково было его удивленіе, когда жена открыла ему дверь!.. Оказалось, что письмо, въ которомъ она ему писала, что задержится, потерялось.
Ещё случай. Приходитъ къ нему человѣкъ и говоритъ, что собирается ѣхать въ Австралію. О. Игнатій помолчалъ, а потомъ говоритъ: «Ты, кажется, умѣешь часы чинить, такъ почини мои, спѣшить что-то стали». Взялъ чѣловекъ часы, почистилъ, свѣрилъ всё исправно. Принёсъ Старцу, тотъ молча взялъ. Черезъ нѣкоторое время приходитъ опять этотъ человѣкъ побесѣдовать къ Старцу, а онъ ему говоритъ: «Плохо ты починилъ — неправильно идутъ». Опять беретъ часы, опять провѣряетъ — всё въ порядкѣ. Приноситъ Старцу, а черезъ нѣсколько дней опять Старецъ его журитъ, плохо часы идутъ. И такъ нѣсколько разъ. Не выдержалъ человѣкъ, вскипаетъ раздраженіемъ, доказываетъ, что часы исправны. Тогда Старецъ, помолчавъ, кротко говоритъ: «Какъ же ты не могъ спокойно перенести такого пустяка, а какъ же перенесешь то, что тебя ожидаетъ въ Австраліи?» И, дѣйствительно, много пришлось перенести этому человѣку, пострадать безвинно. Всё это онъ разсказывалъ самъ.
Иногда люди приходили къ Старцу и только называли свои имена, а онъ начиналъ разспрашивать о всѣхъ домашнихъ, каждого называя по имени. Это я испытала и на себѣ. Бывало, что нѣкоторые не приходили годами, но всё же онъ всѣхъ при встрѣчахъ узнавалъ и всѣхъ помнилъ. У него была колоссальная память, помнилъ не только людей, но и детали ихъ жизни.
Ниже помѣщаю разсказъ А.П. Микриковой, которая нѣсколько лѣтъ провела около Старца, служа ему.
Мы жили на станціи Якоти. Семья наша состояла изъ двухъ дѣтей и мы съ мужемъ. Имѣли небольшое хозяйство (корова, свиньи, куры). Это я пишу для того, чтобы показать, что въ то время рабочего или прислугу держать было нельзя, приходилось всё дѣлать по хозяйству самой. Зима тамъ очень суровая, холодная и, бывало, когда доишь корову, съ мизинца капая, молоко замерзало въ сосульки. Здоровьемъ я обладала хорошимъ, морозъ на меня дѣйствовалъ въ лучшую сторону, но, какъ видно, простудилась и стало болѣть ухо.
Рядомъ съ нашимъ домомъ была китайская больница. Показалась докторамъ, сказали, что нужно ѣхать въ Хайларъ. Пріѣхала въ Хайларъ, осмотрѣвши меня, сказали срочно ѣхать въ Харбинъ. Собралась быстро и поѣхала въ Харбинъ. Тамъ заѣхала къ своей пріятельницѣ, которая посовѣтовала мнѣ доктора по ушнымъ болѣзнямъ. Наутро вставъ (я имѣю обыкновеніе послужить молебенъ), преждѣ чѣмъ что-либо предпринимать, я поѣхала въ мужской монастырь. Пріѣхала туда, тамъ шла уже обѣдня. Въ сторонѣ слѣва я увидала слѣпаго старичка-монаха. Постоявъ немного, я подошла къ нему подъ благословеніе, и онъ сразу же мнѣ сказалъ:
— Что, ухо болитъ? Тебѣ надо дѣлать операцію. Къ доктору Жуковскому.
Я говорю: — Быть можетъ, мнѣ надо поговѣть, причаститься?
— Ничего не надо, будешь жива-здорова, я помолюсь. Да, что же ты мало-то денегъ-то взяла, вѣдь тебѣ не хватитъ. Ну, да ничего, изъ дома пришлютъ. Ну иди съ Богомъ.
Когда я пришла на квартиру къ пріятельницѣ, она говоритъ: «Нѣтъ лучше врача, о которомъ я говорю, ѣзжайте туда. Я рекомендую». Послушавъ её, я поѣхала. Пріѣзжаю, докторъ осмотрѣлъ меня черезъ всякие ушные приборы и говоритъ ‛Нужно дѣлать операцию черепа, т.к. уже нагноенiе и стоитъ операцiя 500 рублей. Я упала духомъ. Такихъ денегъ у меня не было, а кроме того знаю, что послѣ такой операціи нужно долгое время жить въ Харбинѣ и дѣлать перевязки. Меня страшило всё это. разволновало и, пріѣхавъ на домъ къ пріятельницѣ, я расплакалась. Но потомъ, вспомнивъ про Батюшку О. Игнатія и доктора Жуковскаго я, отдохнувъ. пообѣдавъ, часамъ къ 4-мъ вечера поѣхала въ госпиталь на Пристань (такъ называлась часть города) около городскаго сада. Пріѣхавъ туда, я взяла карточку на пріёмъ и стала ждать вызова къ доктору Жуковскому.
Наконецъ я въ кабинетѣ доктора. Здоровякъ и высоченнаго роста, сидя на стулѣ, веселый, велѣлъ стать возлѣ него, надѣвъ зеркало и тщательно осмотрѣвъ мнѣ ухо, говоритъ, что срочно нужна операція и могу ли я сегодня лечь въ госпиталь, а дѣлать операцію будеть онъ самъ и стоимость операціи какъ разъ половина той суммы, которую сказалъ первый докторъ.
Вызвавъ медсестру, докторъ далъ разпоряженіе, и я слышу, что сестра спрашиваетъ — брить ли волосы? Онъ говорить: «Нѣтъ, не надо, я такъ сдѣлаю».
Я тогда спрашиваю: «Докторъ. Вы будете мнѣ дѣлать трепонацiю черепа?» Докторъ весело меня успокоилъ, и черезъ два дня мнѣ сделали операцiю, и деньги, которыхъ мнѣ, дѣйствительно, не хватило. Я написала домой и, пока я недѣлю лежала въ больницѣ, мнѣ выслали и я съ благодарностью разсчиталась. Тогда по молодости своей я какъ-то недопонимала всего того, что говорилъ мнѣ О. Игнатій. Но чувство благодарности всегда было у меня къ нему.
Прошло нѣсколько лѣтъ, дѣти уже кончили десятилѣтку и началась І-ая цѣлина. Мы рѣшили переѣхать на жительство въ городъ Харбинъ съ хозяйствомъ. Я много хлопотала передь властями, чтобъ дали вагонъ-теплушку для погрузки скота. Мужъ, дѣти и мама поѣхали пассажирскимъ поѣздомъ, а я съ коровами и лошадью въ теплушкѣ, т. к. во время поѣздки надо было смотрѣть за коровами и продаивать ихъ.
Въ Харбинѣ мы познакомились со старушкой, которая часто бывала у О. Игнатія и вотъ съ этого времени я часто стала бывать у Батюшки. Какъ-то мы были съ ней у О. Игнатія. Онъ и говоритъ: «Ты вотъ лечишь травами, лечи ещё и массажемъ». Случайно я купила книги медицинскія, онъ, слѣпенькій, взялъ въ руки эти книги, благословляя ими, и сказалъ: «Они тебѣ въ жизни пригодятся», а тамъ оказалось леченіе водой и массажемъ и описаны даже самые тяжелыя хроническія болѣзни. И вотъ я стала лечить травами и массажемъ, не боясь, даже такія болѣзни, какъ грудная жаба. Одна женщина поправилась и работала на физической работѣ. И много съ различными болѣзнями прошло черезъ мои руки. Я всегда благодарю и чувствую помощь Схи-игумена Игнатія.
Со мной произошелъ такой случай заболѣванія желудкомъ и чудо по молитвамъ Батюшки, бережно насъ направляющаго на путь истинный и исцѣляюшаго и душу и тѣло, но мы люди, какъ дѣти, ничего не понимаемъ.
Произошло это такъ: лѣтомъ я почувствовала ъную боль въ желудкѣ и даже какъ будто бы жженіе. Я испугалась: не язва ли? Рано утромъ, одоивъ коровъ, я, по обыкновенію, поѣхала къ О. Игнатію. Тогда я мало знала о духовной жизни. Пріѣхавъ, говорю ему: «Я заболѣла, Батюшка. Къ вакому доктору мнѣ пойти?» Батюшка молчитъ. Я подумала, что онъ не слышитъ и повторила свой вопросъ. Онъ отвѣчаетъ: «Иди къ какому хочешь».
Я не догадалась попросить его помолиться и говорю: «Я поѣду къ доктору Сажину». Онъ говоритъ: «Поѣзжай къ кому хочешь». Я даже и не думала попросить его благословенія и опять говорю: «Ну, я поѣду къ доктору Сажину». Батюшка говоритъ: «Поѣзжай!» Обыкновенно онъ говоритъ: Богъ благословитъ!», а тутъ промолчалъ. Я на это обратила вниманія и поѣхала.
Прихожу къ доктору Сажину, звоню, открываетъ дверь какая-то женщина и говоритъ, что докторъ минутъ 5 тому назадъ уѣхалъ.
Я вышла, подумала и поѣхала на Пристань къ доктору Ламаеву. Звоню въ дверь, открываютъ и говорятъ: «Только что уѣхалъ по вызову».
Сажусь въ трамвай и еду въ Московскія казармы къ доктору А. А., выходитъ жена и говоритъ, что докторъ будетъ только поздно вечеромъ.
Тутъ меня какъ молніей озарило: что же я ѣзжу безполезно, а надо было просить О. Игнатія помолиться.
Пріѣзжаю обратно къ Батюшкѣ, а онъ сидитъ и улыбается:
- Ну что, наѣздилась? Садись, садись, навѣрно, кушать хочешь, вотъ супъ.
Я тогда упала передъ Батюшкой на колѣни и говорю: Простите меня, глупую! Никакого доктора я не нашла... Простите меня и помолитесь обо мнѣ!
Ну, ну, кушай, потомъ поговоримъ, говоритъ добродушно Батюшка.
Съѣвъ супу и каши, вижу служка-монахъ принесъ большой соленый огурецъ. Батюшка велитъ мнѣ его съѣсть. Я стала протестовать, что я и такъ наѣлась, что не могу больше, а онъ смѣется, говоритъ: «Ѣшь, ѣшь на здоровье!» Пришлось съѣсть. Послѣ обѣда онъ мнѣ говоритъ: «Садись, читай «Житія Святыхъ». Я почитала, къ тому времени день склонился къ вечеру, Батюшка говоритъ: «Теперь поѣзжай домой, а завтра утромъ пораньше я тебя поисповѣдую, причастишься и послѣ обѣдни отслужи молебенъ Цѣлителю Пантелеимону и всё будетъ хорошо». Дома въ этотъ день меня совсѣмъ потеряли, вѣдь я только и дѣлала, что по городу безъ толку ѣздила.
Я сдѣлала всё такъ, какъ приказалъ Батюшка, и когда я послѣ причастія стояла и молилась на молебнѣ, то вдругъ почувствовала, что меня какъ будто бы съ головы до ногъ пронзила искра... Потомъ почувствовала слабость и чувство теплоты. После службы опять пошла къ Батюшкѣ, попила съ нимъ чаю, а потомъ онъ опять отслужилъ краткій молебенъ у себя въ кельѣ, во время котораго у меня невольно текли слёзы умиленья и благодарности, т.к. я уже не чувствовала никакой боли. А Батюшка говоритъ: «Слава Богу! Теперь ты будешь здорова».
Вотъ такъ Батюшка наставлялъ и училъ насъ уповать на Господа и у Него просить помощи въ нашихъ скорбяхъ и болѣзняхъ.
Трудно было хлопотать визу въ Австралію, но, по молитвамъ Батюшки, мы вскорѣ получили. Однажды онъ мнѣ и говоритъ:
«Ты вотъ хочешь всё въ Австралію, а тебя тамъ что, маменька ждётъ, что ли?» И дѣйствительно, какъ-то спокойно и безъ заботъ не приходится жить, а, какъ при качкѣ на морѣ, приходится бороться за существованіе въ жизни.
Жизнь какъ тенётами опутываетъ душу и чувства, это холодность нынѣшняго вѣка, и какъ тяжело чувствовать и разговаривать съ людьми не нашего духа, какъ покойный Батюшка говаривалъ:
«Ты вотъ присматривайся и разбирайся, нашего ли духа люди, съ которыми ты имѣешь дѣло».
Къ Батюшкѣ приходили люди отовсюду съ болѣзнями, даже изъ самыхъ захолустныхъ деревень-хуторовъ Трёхъ-Рѣчья. Батюшка, помолившись, говорилъ, какой болѣзнью человѣкъ боленъ и давалъ совѣтъ, къ какому доктору обращаться, а въ большинствѣ случаевъ назначалъ количество массажей, и я начинала, и та старушка: она лечила всё больше въ отъѣздъ въ Трёхъ-Рѣчье. Въ Трёхъ-Рѣчьѣ какъ-то народъ соприкасался съ монголами, среди которыхъ были такъ называемые шаманы. Нѣкоторые православные люди научились отъ нихъ всякимъ заговорамъ. Такъ бывало: разозлится сосѣдъ на сосѣда и сдѣлаетъ такъ называемый «хомутъ», надѣнетъ, и вотъ съ человѣкомъ дѣлается неладное. Посрединѣ туловища человѣкъ чувствуетъ какъ какой-то обручь вокругъ, и у человѣка жжётъ всё внутри. Онъ корчится, кричитъ. А у другихъ опять по-другому бываетъ такъ называемая «порча», человѣкъ таетъ, худѣетъ, сохнетъ просто на глазахъ, дѣлается худой и слабѣетъ.
Батюшка такихъ посылалъ къ О. Валентину, которому велѣлъ служить молебны — «отчитывать» кому сколько разъ: кому 3 раза, а другому 9-12 разъ, судя по затяжности болѣзни. И люди начинали чувствовать себя лучше. Всё куда-то исчезало, человѣкъ становился работоспособнымъ, боли исчезали, и являлось чувство радости.
Былъ такой случай. Пришли къ О. Игнатію двѣ дѣвушки. Подойдя подъ благословеніе, они сказали, что одна хочетъ идти въ монашки, а другая спрашиваетъ о замужествѣ. О. Игнатій подумалъ и говоритъ: «Вотъ вамъ по свѣчкѣ, стойте и молитесь, а я тоже буду молиться». Дѣвушки дрожа стояли не шелохнувшись, напряженно молились, каждая о своемъ вопросѣ.
Помолившись, О. Игнатій и говоритъ: «Ну вотъ, которая изъ васъ собирается въ монашки — замужъ выйдетъ, а которая замужъ собирается — умрётъ, пусть готовится къ смерти».
Спустя нѣкоторое время, и дѣйствителыю, та, которой предсказалъ къ смерти, простудилась и вскорѣ умерла, а другая вышла замужъ.
Въ моей жизни О. Игнатій далъ мнѣ даръ и благословеніе на леченіе людей массажемъ. Дѣлая массажъ, стали исцѣляться люди съ разными болѣзнями, какъ то: сердца, желудка, печени, язвы желудка, грудной жабы. Живя въ городѣ Харбинѣ, послѣднее время было удобно работать, т.к. «рентгенъ» был, и люди, получивъ снимокъ послѣ моего леченія, видѣли не вслѣпую, а наяву результатъ леченія и чувствовали благодарность Господу Богу.
Опишу, какъ я получила это благословеніе отъ Батюшки. Я Батюшку какъ-то всегда стѣснялась и даже боялась лишнее спросить и сказать, какъ-то нѣмѣла въ его присутствіи, а онъ всегда шутилъ со мной. Однажды онъ и говоритъ:
— Ну вотъ, Александра Поликарповна, — и сталъ что-то говорить, не помню что, а я как-то застѣснялась и думаю: «Почему Батюшка меня называетъ по имени-отчеству, а другихъ, болѣе почтенныхъ гостей, по имени». Когда всѣ ушли, я и говорю:
— Простите меня, Батюшка, Вы надо мной всё смѣётесь, называя меня отчествомъ, а другихъ по имени. Вы, я говорю, простите меня, мнѣ неудобно.
А онъ говоритъ:
— А что, тебя Ѳеодуловной величатъ что-ли?
Я замолчала, не спрося болѣе ничего, и такъ Батюшка всегда меня называлъ по имени-отчеству.
Однажды онъ говоритъ: «Ну вотъ: Александра Поликарповна, а вѣдь я скоро умру».
Я заплакала, а онъ говоритъ:
— Ну вотъ, плакса! Нужно дѣло дѣлать, а не плакать. Ты мнѣ массажи сердечные подѣлаешь. Я вотъ спрошу Матушку Царицу Небесную, сколько мнѣ надо? А завтра тебе скажу, да будешь приходить пораньше, это значитъ, съ первымъ трамваемъ.
У насъ было хозяйство: три коровы. Я вставала рано къ 4-мъ часамъ утра, поправясь съ коровами и съ молокомъ, я ѣхала къ Батюшкѣ. Назавтра онъ сказалъ, что только 15 массажей, а я на умѣ-то думаю, что онъ это дѣлаетъ не для себя, а для меня, чтобы пріучить работать меня и дать мнѣ благословеніе. Вотъ я и стала ѣздить дѣлать Батюшкѣ массажи... Закончивъ массажи, Батюшка сталъ принимать всѣхъ священниковъ и готовился къ отходу въ лучшій міръ. Исповѣдовалъ ихъ, служилъ имъ молебны, напутствовалъ ихъ, давая наставленія, рекомендовалъ кто заболѣлъ лечиться массажемъ! У Батюшки насъ было двѣ: Ирина Архиповна и я. Ирину Архиповну Батюшка благо-словилъ для Трёхъ-Рѣчья, она ѣздила туда и тамъ лѣчила людей, а я въ Харбинѣ... По пріѣздѣ въ Австралію я работала массажисткой и благодарю Господа за помощь Его, что молитвами Батюшки помогаю людямъ въ ихъ скорбяхъ и болѣзняхъ, чѣмъ могу, грѣшная раба Господня.
Когда было соберёшься домой, Батюшка обязательно просфору даётъ — и благословляетъ: сыну всегда посылалъ простой хлѣбъ, а дочкѣ сдобную булочку. Вотъ и получилось: сынъ живётъ возлѣ храма и есть приходится постно, по уставу церковному, а дочь замужемъ и дѣти ѣсть, и кушаетъ не разбирая постовъ, какъ приходится.
Въ 1928 г. въ канунъ праздника Казанской Божіей Матери, пришла я въ мужской монастырь, т.к. тамъ былъ въ этотъ день престольный праздникъ. Посрединѣ храма лежала большаго размѣра икона Божіей Матери Казанской. Икона была настолько темна, что невозможно было разсмотрѣть Лѵка Богоматери. Прикладываясь къ ней, я даже пороптала въ душѣ, почему же въ монастырѣ не могли поставить болѣе свѣтлый образъ. Дома я тоже съ возмущеніемъ разсказывала объ этомъ.
Прошло съ тѣхъ поръ 28 лѣтъ. Въ августѣ мѣсяцѣ 1956 г. въ этомъ монастырѣ въ одну ночь свершилось массовое обновленіе иконъ. Вѣсть объ этомъ облетѣла весь городъ, и всѣ устремились въ монастырь. Поѣхала и я туда со всей моей семьей. Войдя въ храмъ, я сразу же увидала стоящий посрединѣ образъ Казанской Божіей Матери, который я видѣла 28 лѣтъ тому назадъ совершенно темнымъ, теперь онъ весь сіялъ, какъ бы только что написанный. Удивленная и потрясенная, только что успѣвъ перекреститься, я вдругъ слышу позади себя голосъ: «Ну что, теперь ты видишь?» — это говорилъ слѣпой схимникъ О. Игнатій. Я въ трепетѣ вспомнила, какъ я осуждала монаховъ, что они не могутъ положить болѣе свѣтлый образъ. Приложившись, я подошла къ О. Игнатію подъ благословеніе и спрашиваю: «Какъ же Вы узнали и напомнили мнѣ мое осужденіе? Мой грѣхъ такой болыиой давности?» А О. Игнатій отвѣчаетъ: «Приходишь въ храмъ, такъ никого не осуждай: ни людей, ни ихъ дѣйствій. Это — грѣхъ, и себя передъ Богомъ порочишь». И благословйлъ меня.
Я часто посѣщала О. Игнатія и видала много чудеснаго. Народъ стекался къ нему со всего города, и всѣмъ онъ помогалъ, кому молитвой, кому совѣтомъ.
Были и курьёзные случаи. Въ послѣднее время жизнь въ Харбинѣ стала очень тяжелая въ смыслѣ питанія. И вотъ одна знакомая старушка поѣхала въ Трёхрѣчіе за продуктами. Тамъ ихъ можно было легче достать, чѣмъ въ городѣ, особенно молочное, т.к. жившіе тамъ крестьяне разводили много скота.
Изъ Трёхрѣчья она написала письмо, въ которомъ просила её встрѣтить такого-то числа. Въ назначенный день её пошла встрѣчать знакомая дама, а я была у Старца. Въ то время я уже ему прислуживала. Накормила обѣдомъ, почитала по его просьбе Житія Святыхъ, и, когда подошло время пріѣзда знакомой изъ Трёхрѣчья, я прошу у Старца благословенія пойти на вокзалъ её встрѣтить. А Старецъ говоритъ: «Нѣтъ, читай! Не велика барыня, и безъ тебя вытряхнутся!» Я подумала, что Старецъ шутитъ, и не придала этому значенья, спокойно дочитала до конца, и онъ говоритъ: «Ну, теперь поѣзжай съ Богомъ, тамъ у васъ столько народу ждутъ тебя!» Получивъ благословеніе, я поспѣшила домой. Пріѣхавъ домой и открывъ дверь, я услышала шумъ, голоса и смѣхъ. Подойдя къ пріѣхавшей, я спросила: «Ну, какъ вы вытряхнулись?» Они всѣ съ изумленіемъ спрашиваютъ: «А вы откуда знаете?» Говорю: «О. Игнатій сказалъ». Оказалось, что когда они погрузили на драндулетку (китайскій извозчикъ) саквояжи да узлы, которыхъ было немало, и немного отъѣхали, лошадь чего-то испугалась, бросилась въ сторону и всѣхъ вытряхнула на землю. Всё обошлось благополучно, отдѣлались только испугомъ. Когда вспоминали и разсказывали, всё казалось такимъ смѣшнымъ, такъ всѣ смѣялись. Вотъ какъ О. Игнатій предсказалъ этотъ смѣшной случай.
Какъ-то заболѣла моя мама: простудилась, заболѣли легкіе. Болѣзнь стала затягиваться. Поѣхала я къ Батюшкѣ и говорю ему, что у меня мама больна. А онъ спрашиваетъ: «Привезла молоко?» Надо сказать, что у насъ были коровы, и я возила ему молока. Я отвѣчаю: «Цѣлую четверть привезла». Онъ говоритъ: «Ну такъ вотъ, свари для всѣхъ насъ, кто тутъ есть, манной каши на чистомъ молокѣ и накорми насъ, а отдѣльно чашку я пошлю для твоей мамы, покушаетъ она на здоровье и поправится». Сварила я каши, всѣхъ накормила (а людей тогда у Батюшки было много въ этотъ день), и одну чашку Батюшка благословилъ отвести мамѣ.
Привезла я кашу и говорю: «Вотъ, мамочка, Батюшка Игнатій тебѣ послалъ, ѣшь, пока теплая, и будешь здоровая». И удивительно, что передъ этимъ ничего не ѣвшая мама съѣла всю кашу. Черезъ нѣкоторое время температура спала, и мама стала поправляться.
Напомнимъ немного, какъ произошло въ монастырѣ обновленіе иконъ. Вотъ, какъ разсказываютъ объ этомъ.
«Въ этотъ вечеръ у Батюшки было много народу. Сидимъ, ужинаемъ, Батюшка разговариваетъ съ нами. Отъужинали, стали подходить къ Батюшкѣ для благословенія и расходиться. Вдругъ Батюшка говоритъ намъ: «Кто можетъ, такъ завтра пораньше пріѣзжайте!»
На другой день пріѣхали мы, нѣсколько человѣкъ, пораньше, какъ просилъ Батюшка. Входимъ къ нему въ келейку, видимъ, сидитъ онъ въ первой комнаткѣ, и видъ у него усталый, утомленный, видно, не спалъ, но голосъ бодрый.
«Сегодня ночью у меня дорогіе гости были, — говоритъ намъ Батюшка. — Идите скорѣе въ церковь и посмотрите!»
Мы всѣ бросились въ церковь. Вошли и остолбенѣли: иконостасъ, верхъ купола, иконы — всё блеститъ, какъ новое, будто только что написанное... Только наверху паутина, какъ была, такъ и не тронута. Икона Божіей Матери, та, что расколота была, прямо на глазахъ обновляется... Заплакали мы отъ радости и изумленія... Помолились въ храмѣ, подивились на чудо и пошли опять къ Батюшкѣ и говоримъ, что и страшно намъ и радостно видѣть чудо Господне. А Батюшка сидитъ и такъ свѣтло улыбается.
Начались беспрерывные молебны, люди стали стекаться со всѣхъ сторонъ города, а Батюшка сидитъ въ своей келейкѣ и молится, славя Бога за Его милости.
Наступило время, когда русскіе стали уѣзжать изъ Китая за границу, но часто, имѣя на рукахъ всѣ документы на выѣздъ, не получали разрѣшенія отъ китайскихъ властей. Визы часто просрачивались, возобновлялись опять и это иногда длилось годами.
Пришла я какъ-то къ Батюшкѣ, усадилъ онъ меня на табуретку, а самъ пошелъ въ другую комнату. Сижу я и разсматриваю стѣны его полу-подвала, а онъ вдругъ говоритъ изъ другой комнаты:
Что ты смотришь по сторонамъ — пришла бы и побѣлила! — мы уже такъ привыкли, что слѣпой нашъ Батюшка говоритъ о вещахъ, какъ будто бы онъ всё видитъ, что даже и не удивлялись этому. Я отвѣчаю:
— Батюшка, не могу я прійти къ вамъ побѣлить, вѣдь мы собираемся ѣхать въ Австралію, и я должна срочно приготавливаться къ дорогѣ.
А Батюшка отвечаетъ:
— Что ты так торопишься? Все равно раньше мая не прiедешь въ Австралiю.
Было это время уже подъ осень, и я съ грустнымъ сердцемъ взмолилась Батюшкѣ:
— Помолитесь, Батюшка, вѣдь тяжело зимовать будетъ, уже и теплой одежды нѣтъ, т.к. всё раздали совсѣмъ приготовились къ отъѣзду».
А онъ говоритъ: «Ничего, приходи ко мнѣ, я тебѣ свои катанки (валенки) дамъ». И случилось дѣйствительно такъ, какъ онъ сказалъ. Когда подошла холодная пора, то кто-то, уѣзжая, передалъ для насъ тёплую одежду, въ томъ числѣ и катанки, и мы безъ нужды прожили до самого нашего отъѣзда.
Въ февралѣ мы выѣхали изъ Харбина, въ апрѣлѣ изъ Гонконга и только 11-го Мая прибыли въ Мельбурнъ. Вотъ и опять вспомнились слова дорогаго Батюшки.
Вспоминается мнѣ еще, какъ незадолго до нашего отъѣзда сталъ Батюшка поговаривать, что скоро отойдетъ отъ насъ. А я всё плачу и плачу... Въ то время Игуменомъ въ монастырѣ былъ О. Антоній, тоже большой духовной жизни. Это бывшій многолѣтній сторожъ Свято-Николаевскаго кафедральнаго собора въ Харбинѣ. Харбинцы его помнятъ какъ Ивана Васильевича Жигулина.
Вотъ Батюшка Игнатій и говоритъ какъ-то: «Меня будутъ отпѣвать, а О. Антонія въ схиму посвящать». Такъ и случилось. О. Антоній заболѣлъ ракомъ пищевода. Онъ очень мучился и когда приблизилось время смерти, то онъ принялъ схиму съ именемъ Серафимъ.
Въ то время, когда О. Игнатій лежалъ въ церкви въ гробу, какъ разъ былъ чинъ посвященія въ схиму О. Антонія.
Не долго пережилъ новый схимникъ О. Серафимъ Батюшку. О. Игнатій умеръ въ августѣ 1958 г., а О. Серафимъ въ этомъ же году 2-го Ноября Было ему тогда 60 лѣтъ».
Лежатъ оба нашихъ Старца рядомъ. Далеко за городомъ, т.к. наше прекрасное харбинское кладбище разрушено и всѣ могилы сравнены съ землей.
Всѣ русскіе изъ Харбина помнятъ многолѣтняго сторожа Св.-Николаевского собора Ивана Васильевича Жигулина. Онъ кажется, сталъ тамъ работать чуть ли не сразу послѣ его построения.
Это былъ съ виду совсѣмъ простой человѣкъ, невысокаго роста, носившій бороду и волосы «въ скобку», по старо-русскому обычаю. Очень живой, быстрый въ движеніяхъ и говорящій скороговоркой. Всегда былъ одѣтъ въ церкви въ русскій кафтанъ, съ серебрянымъ позументомъ. Работалъ въ церкви быстро, но не было такой спѣшки, которая иногда только мѣшаетъ дѣлу.
Въ Харбинъ онъ попалъ какъ стражникъ, при постройкѣ Китайско-Восточной желѣзной дороги (если не ошибаюсь). Жилъ онъ при соборномъ домѣ. Это была не маленькая, а, можно сказать, малюсенькая квартирка: одна комната и кухня. Когда я узнала и познакомилась съ Иваномъ Васильевичемъ и бывала у него, то меня поражало, какъ тамъ помѣщается 4 человѣка!
О семьѣ Ивана Васильевича надо сказать особо.
Въ годы бѣженства послѣ революціи много людей нашло себѣ пріютъ въ Китаѣ, въ частности, въ Харбинѣ. Послѣ разоренія въ Россіи монастырей съ волной бѣженцевъ попала туда одна монашка одинокая. Узнавъ о ея бѣдственномъ положеніи, Иванъ Васильевичъ пріютилъ её у себя. Звали её Таня, но она была тайная монахиня, съ именемъ Таисія, и одѣвалась по-мірскому. Она очень страдала физически: у неё ресницы росли внутрь глаза, причиняя большую боль. Когда-то ей было откровеніе .отъ Господа, что эта болѣзнь её будетъ до смерти, такъ и случилось. Время отъ времени ей доктора вырывали, какъ она говорила, ресницы, но они вырастали вновь. Переносила она свою болѣзнь очень кротко. Глаза у неё были всегда воспаленные. Когда-то, живя въ монастырѣ, она «обмирала» на нѣсколько дней, и въ теченіе этого времени ей была показана та слава, которая ожидаетъ праведно жившихъ людей на землѣ. Но объ этомъ она не любила разсказывать.
Однажды былъ такой случай. Сидимъ мы съ ней, разговариваемъ, и она начала перебирать свои платки. Одинъ бѣлый мнѣ понравился, и я подумала, что хорошо бы имѣть такой платокъ. Вдругъ она берётъ его и говоритъ: «Возьмите его себѣ!» Я была поражена. Прошло нѣсколько лѣтъ. Жизнь въ Харбинѣ становилась всё тяжелѣе — всё пропадало. Матерію стали давать по талонамъ и въ очень небольшомъ количествѣ. Въ это время мнѣ пригодился этотъ платокъ, когда-то подаренный Таней: я его надѣла на голову новообращенной, и въ нёмъ она всегда и причащалась.
Ещё разсказывалъ Иванъ Васильевичъ, что онъ всегда скорбѣлъ, что, бросивъ для военной службы своихъ родителей, онъ попалъ въ Китай и не могъ покоить ихъ старость. И вотъ, встрѣчается ему старый человѣкъ, больной, которому «нѣгдѣ приклонить главы». Онъ берётъ его къ себѣ, ухаживаетъ за нимъ, видя здѣсь какъ бы перстъ Божій. Впослѣдствіи онъ и похоронилъ его. Разсказывалъ онъ мнѣ, что этотъ старичокъ всегда былъ въ молитвѣ. Однажды ночью будитъ онъ Ивана Васильевича и говоритъ: «Вставай, Иванъ, будемъ молиться». Встали на молитву, старичокъ читаетъ молитвы. И вдругъ, какъ разсказывалъ Иванъ Васильевичъ, онъ почувствовалъ, что онъ какъ бы уже не живётъ, такъ у него было хорошо и необычайно на душѣ, которая будто обмирала, и онъ чувствовалъ необычайную небесную радость. И, какъ онъ говорилъ мнѣ, что это было одинъ разъ, когда онъ почувствовалъ, какую радость Господъ даётъ въ молитвѣ. Съ этой радостью ничто не можетъ сравниться на землѣ. Это то, о чѣмъ говорили и писали угодники Божіи.
Однажды въ будній день, когда кончилась въ соборѣ Литургія (у насъ служили каждый день), и Иванъ Васильевичъ убиралъ церковь, приходитъ бѣдно одѣтая женщина и проситъ окрестить младенца. Священникъ ещё не ушелъ изъ церкви и стали приготавливаться къ крещенію. Женщина проситъ Ивана Васильевича быть крестнымъ, т. к. у неё никого нѣтъ. Иванъ Васильевичъ, конечно, согласился, и окрестили младенца-дѣвочку. Когда кончилось крещеніе, мать положила дѣвочку на руки Ивана Васильевича и говоритъ: «Мнѣ её брать нѣкуда. Возьми её и воспитывай». И быстро ушла изъ церкви. Понятно изумленіе и растерянность Ивана Васильевича. Принёсъ онъ дѣвочку домой и говоритъ Танѣ: «Что будемъ дѣлать?» А она отвѣчаетъ: «Будемъ растить». И стала дѣвочка у нихъ жить. Иванъ Васильевичъ оказался хорошимъ, заботливымъ отцомъ онъ далъ ей хорошее образованіе. У дѣвочки оказался хорошій голосъ, онъ отдалъ её даже учиться пѣть. Я знала её уже взрослой и знала, съ какой любовью она относилась и къ Ивану Васильевичу, которого звала «Крестный», и къ Танѣ. Между прочимъ, когда она уже встала на ноги, въ одинъ день къ ней пришла женщина и сказала: «Я твоя мать», но дѣвочка не пошла къ ней, а осталась съ Иваномъ Васильевичемъ. Потомъ мать опять исчезла, такъ что Иванъ Васильевичъ съ Таней и замужъ её отдали.
Вскорѣ, какъ немного подросла дѣвочка, подбросили ещё Ивану Васильевичу и мальчика. Приняли и его, вырастили, дали образованіе. Мальчикъ, когда я знала его, былъ уже молодой человѣкъ, очень хорошо и заботливо относился къ Ивану Васильевичу.
Былъ ещё мальчикъ-полукровка (мать русская, отецъ китаецъ), у котораго была тяжёлая жизнь. Подобралъ и того, отдалъ въ закрытое учебное завѣденіе, называлось оно «Русскій Домъ», гдѣ были одни мальчики. Отпускали домой только на воскресеніе. Шаловливый былъ мальчикъ, и Иванъ Васильевичъ много съ нимъ переживалъ. Помню, онъ мнѣ говорилъ: «Какъ вызовутъ въ директору, иду, а у самого ажъ искры въ глазахъ: опять что-то натворилъ Аркашка!»
Я, видя такое его маленькое жильё, удивлялась: «Да какъ же вы всѣ здѣсь помѣщались?» А Иванъ Васильевичъ отвѣчаетъ: «А вотъ какъ: вотъ кровать въ углу съ образами — тамъ я сплю. На кровати, что у двери въ кухню, Таня спитъ». На столѣ (который стоялъ посрѣди комнаты и вокругъ его только узкій проходъ) спала дѣвочка, а подъ столомъ мальчикъ.
Диву даёшься, какъ смогъ этотъ человѣкъ содержать и Таню, и ещё дѣтей. Онъ былъ сторожемъ при соборѣ и ещё вёлъ канцелярскую работу по свѣчному заводу, чтобы имѣть дополнительный заработокъ. Всегда былъ спокойный, какъ бы радостный, съ улыбкой и доброжелательствомъ.
Разсказывалъ онъ мнѣ, что когда-то на улицахъ города появился Старецъ, который говорилъ, что онъ воскресшій Іоаннъ Креститель. Ходилъ лѣтомъ и зимой босой, одѣвался въ хламиду, безъ шапки и съ посохомъ. Были у него и два ученика, которые всегда ходили съ нимъ. Онъ проповѣдовалъ, и люди подавали имъ. Но его повѣденіе было подозрительнымъ, т. к. онъ всё дѣлалъ напоказъ. И вотъ Иванъ Васильевичъ рѣшилъ за него молиться, сталъ подавать каждый день на проскомидію и вообще молиться Богу. И вдругъ этотъ «старецъ» началъ проявлять къ Ивану Васильевичу злобу, потомъ отморозилъ себѣ ноги и принужденъ былъ надѣть обувь. Иванъ Васильевичъ понялъ, что онъ идётъ не по Божьему пути и что когда онъ сталъ молиться за него, то нечистая сила, что его поддерживала, отступила и онъ отморозилъ ноги. Это ещё подтвердилось тѣмъ, что онъ заставилъ своихъ «учениковъ» побить Ивана Васильевича, что они и сдѣлали, сильно избили. «Старецъ», конечно, не зналъ о молитвѣ за него, но духъ нечистый внушилъ ему. Но Иванъ Васильевичъ всё это принялъ очень кротко. Потомъ этотъ «креститель» куда-то исчезъ.
Познакомилась я съ Иваномъ Васильевичемъ потому, что пѣла въ соборномъ хорѣ, а сблизились потому, что я, идя каждый день на службу, заходила въ соборъ, т. к. онъ находился напротивъ моей работы. Придёшъ рано, приложишься къ иконамъ, помолишься, въ это время Иванъ Васильевичъ приготовляетъ храмъ къ Литургіи. Потомъ я любила посидѣтъ: никого нѣтъ, тихо, такъ всё молитвенно, особенно этотъ необычайный запахъ отъ бревенчатыхъ стѣнъ собора, пропитанныхъ чуднымъ благоуханьемъ ладана. Подсядетъ Иванъ Васильевичъ, и начнётся разговоръ. Много онъ мнѣ разсказывалъ, многому училъ, и я храню благодарную память о нёмъ.
Время шло. Таня умерла, дѣти посвили свои гнѣзда, и Иванъ Васильевичъ остался одинъ. Тогда онъ оставляетъ міръ и идётъ въ мужской монастырь. Тамъ онъ принимаетъ монашескій чинъ съ именемъ Антоній, вскорѣ становится іеромонахомъ, а потомъ и Игуменомъ.
Въ концѣ 50-хъ годовъ мы уѣхали изъ Харбина въ Австралію. Помню, въ день отъѣзда я рано утромъ пришла въ монастырь, О. Антоній приготовлялся служить Литургію, но вышелъ ко мнѣ, вынесъ изъ алтаря икону Божьей Матери и просворку (тогда пекли очень маленькія просфоры изъ тёмной муки всё исчезало), только что вынутую, и сказалъ везти её и икону въ Австралію. Благословилъ меня. Это было послѣднее наше свиданіе. Онъ уже тогда былъ боленъ, но вскорѣ его болѣзнь ухудшилась и онъ, принявъ схиму съ именемъ Серафима, скончался.
Теперь въ далёкомъ Китаѣ двѣ могилы рядомъ: Схіигумена Игнатія и Схіигумена Серафима.
Сбылось предсказаніе О. Игнатія: «Меня будутъ хоронить, а другого будутъ въ схиму посвящать».
Благодарю Бога, что Онъ далъ мнѣ возможность встрѣтить такихъ людей, которые какъ звѣздочки свѣтятся въ нашемъ мірѣ, поучая и помогая намъ идти тѣмъ путёмъ, который указалъ нашъ Господь Іисусъ Христосъ.
Напишу еще, о чѣмъ мнѣ разсказывала тоже харбинка г-жа Софронова.
Софронова близко знала Батюшку О. Игнатія. т.к. его давно знали еще ея родители, когда онъ не былъ Схимникомъ, а былъ Отцомъ Оромъ. Она часто его навѣщала и служила, чѣмъ могла.
Въ послѣднія годы жизни Старца у него очень обострилась болѣзнь ногъ: у него было расширеніе венъ, которые часто вскрывались, и текла кровь. Это требовало частыхъ перевязокъ, что она и дѣлала, навѣщая Старца каждый день. Однажды С. была у О. Игнатія, и онъ вдругъ говоритъ ей:
— Бѣги, бѣги скорѣй домой! Удивленная С. спрашиваетъ:
— Почѣму такъ спѣшно?
А Старецъ опять говоритъ:
— Бѣги, бѣги скорѣй, а то опоздаешь! Побѣжала она домой. Вбѣжала въ домъ и видитъ, что отецъ ея умираетъ. Если бы она немного опоздала, то не застала бы его въ живыхъ, вскорѣ по ея приходѣ онъ скончался.
Еще разсказывала С., что, придя как-то на очередную перевязку ранъ у Старца, она замѣтила, что Старецъ какой-то необычный. Вдругъ онъ говоритъ ей:
— Я хочу тебѣ что-то сказать. Слушай меня внимательно: 3-го Августа этого года, въ 5 часовъ вечера я буду лежать въ храмѣ, а въ это же время О. Антонія будутъ посвящать въ схиму. А ты отслужи по мнѣ 40 панихидъ.
Она, конечно, опечалилась, а потомъ у нее въ головѣ мелькнула мысль: «Если я буду давать за каждую панихиду по рублю, то это выйдетъ 40 рублей!» Эти деньги въ то время были большія.
Вдругъ Старецъ, отвѣчая на ея мысли, говоритъ:
А ты не считай, сколько денегъ, а отслужи 40 панихидъ!
Такъ и вышло, какъ предсказалъ Старецъ: онъ умеръ точно въ предсказанный имъ день, и въ тотъ же часъ, когда онъ былъ внесенъ въ церковь и лежалъ въ гробу, было посвященье въ схиму О. Антонія, какъ и было имъ сказано.
Конечно, С. отслужила по немъ заказанныя имъ 40 панихидъ и, по молитвамъ Старца, ея жизнь текла благополучно и она тихо скончалась въ своё время.
Еще случай помощи О. Игнатія.
Мама моя очень часто посѣщала О. Игнатія, я же бывала рѣже, но всегда, когда подойду и назову себя, онъ сразу же начиналъ спрашивать о всей моей семьѣ, называя каждого поименно.
Заболѣлъ у меня мужъ, рентгенъ показалъ, что у него камень въ почкѣ и надо дѣлать операцію. Отъ операціи мужъ наотрѣзъ отказался. Боли бывали такія сильныя, что приходилось вызваннымъ докторамъ дѣлать уколы морфія для облегченія страданій. Конечно, я волнуюсь: мужъ болѣнъ, дѣти небольшіе, родители старые. Иду къ Батюшкѣ, говорю о своемъ горѣ, плачу.
Выслушалъ меня О. Игнатій и говоритъ: «Приди съ мужемъ, отслужи молебенъ передъ иконой Игуменъ Казанскаго Божіей Матери Троеручица. Она у насъ чудотворная. А потомъ попроси маслица изъ ея лампадки и давай каждый день мужу по капелькѣ въ святой водѣ. Я тоже приду къ молебну, помолюсь съ вами».
Такъ мы и сдѣлали, какъ сказалъ Батюшка, который былъ здѣсь же съ нами на молебнѣ, потомъ успокоилъ насъ и благословилъ.
Съ того дня я стала каждое утро давать мужу св. воду съ капелькой маслица изъ лампады, горящей передъ Божіей Матерью «Троеручицы».
И вотъ, хотя иногда и были боли, но такихъ сильныхъ приступовъ уже не стало.
Прошло много лѣтъ, дѣти выросли, мы переѣхали въ Австралію. Здѣсь мужъ даже первое время работалъ.
Одно время у него опять стала болѣть почка, и, чтобы не доводить до сильныхъ болей, мы обратились къ спеціалисту. Сдѣлали рентгенъ, и доктора были поражены размѣрами камня въ почкѣ и удивлялись, какъ онъ живетъ съ такимъ, прямо «огромнымъ» камнемъ. Конечно, сказали: срочно операція! Но и на этотъ разъ мужъ отказался. Два раза его вызывали въ больницу, но онъ такъ и не согласился на операцію, а говорилъ: «Всё отъ Бога, значитъ, такъ надо». Такъ и дожилъ до глубокой старости, онъ скончался очень спокойно въ 90 лѣтъ.
Вотъ, что разсказала мнѣ Дарья Семеновна Титова.
Въ то время она лично не знала Старца О. Игнатія, но ей много разсказывалъ о немъ ея дальній родственникъ, 11-лѣтний мальчикъ Саша Софроновъ, въ будущемъ О. Александръ Софроновъ. Надо сказать объ этомъ мальчикѣ. У него вдругъ началъ расти горбъ, и Саша уже сталъ сгибаться. Узнавъ о Старцѣ О. Игнатіи, онъ сталъ ходить къ нему и очень къ нему привязался. Батюшка молился о немъ, а потомъ благословилъ Старицу Ирину Архиповну, о которой уже писалось, чтобы она дала ему цѣлебныя травы, а также массировала. Что она и исполняла. Старецъ же вмѣстѣ съ Сашей молились о его здоровьи. Прошло какое-то время, и горбъ у Саши сталъ сглаживаться, и въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ спина разогнулась и совершенно вы-прямилась, какъ будто бы и не было горба. Когда онъ пріѣхалъ въ Австралію, то это былъ уже стройный юноша. Окончивъ Духовную Семинарію въ Джорданвиллѣ, онъ сталъ священникомъ.
Вернемся къ разсказу Дарьи Семеновны. Ей было въ то время 33 года, она была замужемъ, имѣла 5-хъ дѣтей. Въ январѣ 1957 г. она сильно заболѣла и хотя и обращалась ко многимъ докторамъ, но помощи отъ нихъ не имѣла, т.к. они не могли опредѣлить болѣзнь. Страданья были ужасные. Зная отъ Саши, что Старецъ О. Игнатій помогаетъ въ болѣзняхъ, она попросила мужа, чтобы онъ съѣздилъ къ Старцу и попросилъ помолиться о ней, на что мужъ отвѣтилъ: «Что сможетъ помочь тебѣ Схимонахъ? Вѣдь онъ только монахъ». И мужъ рѣшилъ отправить её въ г. Тяньзинь, гдѣ были лучшіе доктора и хирурги, и положить въ больницу на изслѣдованіе специалистами.
Была выхлопотана виза, въ то время безъ визы нельзя было выѣзжать изъ города. Наканунѣ же поѣздки Д.С. рѣшила всё же побывать у старца. Такъ какъ она была очень слаба, да и не знала, гдѣ находится монастырь, она попросила Сашу отвезти её къ старцу.
«Когда мы пріѣхали, — разсказываетъ Д.С., и вошли къ Старцу О. Игнатію, онъ спокойно сидѣлъ и перебиралъ чётки. Саша сказалъ: «Это моя тётя Даша». Я ничего не говорила. О. Игнатій всталъ, помолился на образъ Пресвятой Богородицы и сказалъ: «Да, у неё три рака, а Митя (мужъ) не вѣритъ, получилъ визу въ Тяньзинь. Ну, съѣзди, съѣзди, пусть удостовѣрится». Еще раз повторяю, что я ему ни слова не сказала. Для О. Игнатія было всё открыто, и онъ, слѣпой, читалъ всё, какъ по книгѣ».
И вотъ поѣхала Д.С. въ Тяньзинь, гдѣ её положили въ больницу, начали провѣрять разными аппаратами, дѣлали рентгены и пр., а она только теряла силы и вѣсъ и никакого облегченія боли не было. Тогда доктора рѣшили дѣлать операцію и отправили телеграмму мужу. А въ это время въ Харбинѣ пришелъ къ О. Игнатію мужъ моей сестры, и Старецъ сразу же говоритъ ему: «Вотъ ты сейчасъ пойдешь домой, но въ домъ не заходи, а иди сразу же къ Дмитрію (мужу Д.С.). Онъ получилъ телеграмму, его вызываютъ въ Тяньзинъ, т.к. Дашу приготовили къ операціи. Но если будетъ операція, то онъ е.ё похоронитъ, она умретъ на столѣ, у нее три рака. Скажи ему, если он хочетъ имѣть жену и мать дѣтямъ, то чтобы отказались отъ операціи и немедленно чтобы вызвалъ её обратно сюда».
Мужъ послалъ тотчасъ же телеграмму, и она, повѣривъ Старцу, сказала врачамъ, что операціи дѣлать не будетъ, а уѣзжаетъ домой. Врачи были въ ужасѣ отъ ея рѣшенія и не хотѣли выпускать изъ больницы. Д.С. всё время молилась Царицѣ Небесной, чтобы Она вынесла ее изъ этихъ стѣнъ. Черезъ 3 дня её выпустили. Какъ только она вернулась въ Харбинъ, сразу же поѣхала къ О. Игнатію. Онъ хорошо, ласково её принялъ и благословилъ свою «служку» Ирину Архиповну дѣлать ей массажъ и приготовлять лекарство изъ травъ. И какъ говорила Д.С.: «Каждый разъ я съ ужасной болью добиралась до Батюшки, но послѣ его молитвъ и благословенія боль какъ бы отступала на нѣкоторое время. У О. Игнатія была своя молитва: онъ молился вслухъ, какъ бы бесѣдуя съ Божіей Матерью».
Невольно вспоминаются молитвы-прошенія за болящихъ св. правед. Іоанна Кронштадтскаго. Онъ тоже всегда какъ бы разговаривалъ съ Богомъ, прося о здравіи и исцѣленіи болящихъ.
Д.С. исполняла всё, что говорилъ Старецъ, ей становилось понемногу лучше, а доктора, которые навѣщали её. удивлялись и не вѣрили въ полное выздоравленіе. Они предсказывали скорую смерть и даже однажды назвали день, когда она должна умереть. И каково же было ихъ удивленіе. когда они, придя къ ней и думая увидѣть её уже покойной, встрѣтили её въ кухнѣ что-то готовящей. Они прямо не повѣрили своимъ глазамъ и сказали, что это что-то необъяснимое и для нихъ непонятное.
И приговоренную къ смерти Д.С. спасла наша Великая Заступница и Молитвенница передъ Своимъ Сыномъ, Господомъ Іисусомъ Христомъ, по молитвамъ старца Игнатія.
Мужъ Д.С. послѣ первого же посѣщенія старца и длиннаго разговора съ нимъ совершенно сталъ другимъ человѣкомъ. Церковь стала для него какъ собственный домъ. Впослѣдствіи вся семья переѣхала въ Австралію и жила въ Джилонгѣ, гдѣ онъ былъ старостой храма до самой своей смерти, всё время заботясь объ улучшеніи и украшеніи его. Получивъ неизлѣчимую болѣзнь (ракъ), онъ буквально до смерти не оставляетъ Божіяго храма, и уже за 3 дня до своей кончины, совершенно слабый, красилъ его внутри, забираясь подъ самый куполъ. И Господь послалъ ему христіанскую кончину, сподобивъ пособороваться и принять Св. Тайны передъ смертью.
Еще хочу написать изумительный случай, о которомъ мнѣ разсказала К.
Когда она была дѣвочкой, у нее была подруга. И вотъ заболѣваетъ ея подруга и лишается зрѣнія. Велико же было горѣ и ея, и семьи. Но дѣвочка любила ходить въ монастырь, водили её и послѣ ея несчастья. Она часто подходила къ Старцу и сѣтовала, Старецъ всегда ласково принималъ её и успокаивалъ. И вотъ однажды онъ сказалъ, что она прозрѣетъ на первый день Пасхи. Съ трепетомъ ждали этотъ день. И вотъ, дѣйствительно, когда на заутрени запѣли первый разъ «Христосъ Воскресе!», то она прозрѣла и стала хорошо видѣть! Ту радость и восторгъ, которые охватили всѣхъ, видящихъ это чудо, трудно передать.
Да, слѣпой Старецъ О. Игнатій былъ замѣчательнымъ человѣкомъ въ нашъ вѣкъ оскудѣнія вѣры въ людяхъ. Жилъ онъ среди насъ, и мы были свидѣтелями исцѣленій, по его святымъ молитвамъ и предстательству къ Богу.
Прозорливость его приводила многихъ въ поражающее удивленіе, когда онъ называлъ по имени человѣка, пришедшаго къ нему въ первый разъ, совершенно его не видя.
Заканчивая собранные мною воспоминанія о прозорливомъ слѣпомъ Старцѣ Схимонахѣ О. Игнатіи, хочется отмѣтить его исключительную любовь къ людямъ. Вся его жизнь была молитва и служеніе ближнимъ, какъ заповѣдалъ Богъ.
Хотя и повседневнымъ его занятіемъ были забота и, такъ сказать, душепопеченіе о людяхъ, но это не прерывало его непрестанной молитвы: слушалъ ли онъ молча, говорилъ ли или сидѣлъ, одиноко перебирая четки, — онъ всё время находился въ томъ состояніи сосредоточенности, которое можно опредѣлить словами апостола Павла:
«Всегда радуйтеся, непрестанно молитеся. О всёмъ благодарите, сія бо есть воля Божія о Христѣ Іисусѣ въ васъ, духа не угашайте!» (I Сол. 5, 15-19).А. Кузьминская.
Во время моей жизни въ предѣлахъ Сѣверной Маньчжуріи, когда я жилъ, а послѣ служилъ въ городѣ Харбинѣ, въ Харбинской епархіи, еще въ началѣ 20-хъ годовъ, въ концѣ города находился мужской монастырь во имя Казанской Божіей Матери, который я иногда посѣщалъ, ещё будучи свѣтскимъ. Вотъ въ этомъ монастырѣ спасался Старецъ-Игуменъ, въ схимѣ О. Игнатій. Жилъ онъ отдѣльно въ «землянкѣ» въ томъ же дворѣ монастырскомъ. Землянка-келья помѣщалась какъ разъ подъ большимъ крыльцомъ, высокимъ, ведущимъ въ покои самого Игумена монастыря Архимандрита Іувеналія, будущаго Архіепископа.
Старецъ-игуменъ О. Игнатій большую часть времени проводилъ въ молитвѣ и постѣ въ своей кельѣ, выходилъ только въ храмъ, почти ежедневно сидя на скамьѣ, онъ вставалъ только во время пѣнія и Евхаристіи. Въ алтарь входить къ намъ во время служеній, по своей старости и слѣпотв, онъ не могъ. Во время службы онъ желающихъ по ихъ просьбѣ исповѣдовалъ, при томъ, отличающійся прозорливостью, онъ, совсѣмъ не зная человѣка, называлъ правильно имя и много открывалъ изъ его жизни и предсказывалъ предстоящія непріятности въ его жизни. Отличался онъ прямотой своего сужденія и не заискивалъ передъ сильными міра, и очень часто кающихся, искренно кающихся, грѣшниковъ приводилъ ко Христу. Вотъ отличительныя черты его характера.
Теперь скажу, что далеко не со всѣми изъ приходящихъ къ нему за духовнымъ совѣтомъ онъ былъ радушенъ и многихъ отсылалъ отъ себя, говоря: «Уходи, уходи», и это было съ тѣми людьми, которые шли къ нему изъ любопытства, лукавые люди и нечистой жизни. Приходили и молодые дѣвушки, такъ одной онъ сказалъ прямо: «Ты ищешь жениха, не ищи и по баламъ не ходи. Твой женихъ самъ пріѣдетъ къ тебѣ на дворъ. Въ жизни ея такъ и оказалось. Къ ея отцу, который имѣлъ квартиру для сдачи, пріѣхала семья: мужъ и жена и сынъ, молодой человѣкъ, который былъ студентомъ политехникума, вотъ онъ оказался ея женихомъ и честнымъ человѣкомъ: сдѣлавъ предло-женіе, сталъ ея счастливымъ мужемъ. Это точно знаю я изъ словъ ея любимаго отца, повѣдавшаго мнѣ.
Второй случай изъ жизни шофёра передавала жена несчастнаго шофёра, который нечаянно заднимъ ходомъ задавилъ ребёнка, случайно выскочившаго на дорогу. Жена страдала и всё время ходила въ монастырь и къ этому Старцу; прошло мѣсяца три, и когда въ очередной разъ она пришла къ нему, то онъ сказалъ ей: «Иди домой, ставь самоваръ и пеки пирогъ съ рыбой, мужъ твой придётъ къ обѣду изъ тюрьмы, освободятъ его». Слова его исполнились, мужъ ея быль оправданъ, понеся только большой штрафъ.
Конечно, были и другіе случаи, которыхъ я здѣсь не помѣщаю. Этотъ Старецъ остался жить до дня гоненія на святые храмы и ещё до разрушенія нашего Св.-Николаевскаго собора и сожженія его китайцами, осовѣтившимся бѣднымъ народомъ.
Въ 1959 году я выѣхалъ изъ Китая и города Харбина, не вѣря своему счастью, въ предѣлы Южной Америки — Бразилію.
Прот. Іоаннъ Волковъ
421 24-я ул., Сакраменто
Калифорнія, США95816
28-го Марта 1972г.
Инокиня женской обители въ г. Санъ-Франциско, бывшая духовная дочь О. Игнатія по Харбину, вспоминала о своемъ Старцѣ.
По отчеству онъ былъ Александровичъ и съ 18-лѣтняго возраста поступилъ въ монастырь. Былъ и на военной службѣ. Она съ нимъ встрѣтилась, когда онъ былъ уже въ схимѣ. Знакомство произошло случайно.
Мать инокини Руфины была больна, и она сопровождала больную мать въ Казанскій монастырь. Уже нѣсколько лѣть она не причащалась, да и не собиралась причащаться, но невольно подошла къ исповѣди. Мать умерла, и черезъ нѣсколько мѣсяцевъ послѣ похоронъ она пошла къ Батюшкѣ, чтобы попросить его помолиться о покойной ея матери. Так она была имъ, видно, духовно пригрѣта и стала ходить къ Батюшкѣ часто. Вначалѣ на нее какъ-то нападалъ страхъ препятствующій, но она продолжала ходить и страхъ, замѣтила, что постепенно исчезалъ. Возможно, это было силою молитвъ Старца, и она шла уже спокойно.
Такъ продолжалось до тѣхъ поръ, пока не сказала объ этомъ самому Батюшкѣ. Въ одно изъ посѣщеній Батюшка О. Игнатій обратился къ ней: «Ну, бери стулъ, садись рядомъ со мною». У нея мелькнула мысль: «А, значитъ, я не такая плохая».
Батюшка почти никогда не обличалъ въ глаза, а только раза два сказалъ ей прямо. Онъ умѣлъ какъ бы въ зеркалѣ показать недостатки и тотъ, къ кому относилось, чувствовалъ, что рѣчь идётъ о нёмъ. Всѣ духовные дѣти приходили къ Батюшкѣ и открывали ему всё, что было на душѣ, свои мысли и переживанія и всегда уходили отъ него утѣшенными.
Жилъ онъ въ тяжелыхъ условіяхъ въ холодномъ подвальномъ помѣщеніи. Посѣщавшіе и хорошо одѣтые едва могли просидѣть въ такомъ холодѣ два или два съ половиной часа, а онъ жилъ тамъ.
Случалось иногда, что Батюшка былъ какой-то особенно «вредный», какъ ей казалось, по отношенію къ ней. Сначала она затруднялась опредѣлить, чѣмъ могло быть вызвано такое его отношеніе. Но потомъ вспомнилось ей, что утромъ встала она съ какимъ-то тяжелымъ чувствомъ недовольства и, придя къ Батюшкѣ, не сказала ему сама объ этомъ, а он по дару прозорливости чувствовалъ, что было съ нею, и такимъ особымъ отношеніемъ вызывалъ её на то, чтобы она призналась.
Батюшка О. Игнатій обладалъ особымъ даромъ утѣшенія, такъ что всѣ, приходящіе къ нему съ какими-либо горестями и жалобами, уходили утѣшенные и успокоенные.
Даже послѣ своей кончины онъ посылалъ утѣшеніе своимъ духовнымъ дѣтямъ въ постигавшихъ ихъ огорченіяхъ. Такъ не разъ случалось и съ матерью Руфиной (ещё до ея монашества). Было у нея большое огорченіе, и она, не находя выхода изъ создавшагося положенія, обратилась къ Господу: «Господи, утѣшай меня Самъ; нѣтъ больше Батюшки, который утѣшалъ меня!»
На слѣдующій же день приходитъ близкая духовная дочь Батюшки и говоритъ, что видѣла его во снѣ и онъ сказалъ: «Пойди, скажи ей, чтобы молилась и не унывала».
Мать Руфина волновалась о будущемъ.
На ея вопросъ, доживемъ ли до пришествія антихриста, отвѣтилъ О. Игнатій такъ: «Мы-то съ тобой не доживёмъ».
Приближался престольный праздникъ, а настоятелъ монастыря былъ болѣнъ, ему дѣлали сложную операцію горла. На вопросъ Батюшкѣ, кто же будетъ служить на праздникъ, Батюшка неотчётливо отвѣтилъ: «Брадобрей!». Оказалось, что настоятелю для того, что бы сдѣлать операцію подбрили бороду. Онъ какъ разъ и служилъ.
Какъ-то разъ группа духовныхъ дѣтей Батюшки возвращалась отъ него вечеромъ, набрела на лежавшаго и спавшаго на землѣ пьянаго. Была зима. Боялись, что онъ можетъ замерзнуть и стали со смѣхомъ и шутками поднимать его: «Ну, Сёмка, вставай!» Наконецъ имъ это удалось. Зная, кто онъ, его отвезли домой и отдали матери. Но Батюшкѣ разсказали только въ общихъ чертахъ, безъ подробностей. Онъ же по-видимому видѣлъ своими прозорливыми очами всё происходившее. Замѣтили, что всё сдержанно улыбался и задавалъ вопросы, какъ будто бы присутствовалъ самъ, напримѣръ: «Ну какъ же! Так и говорили: Сёмка, вставай!»
Какъ-то мать Руфина была у Батюшки. Былъ ещё одинъ посѣтитель — артистъ. Батюшка разговаривалъ съ ними, а потомъ вдругъ смахнулъ съ колѣна кого-то невидимаго и сказалъ: «Что ты пристаёшь ко мнѣ, маленькій бѣсёнокъ?»
Мать Руфина ужаснулась, не зная, чему приписать эти слова. Отгонялъ злую силу?
Она подумала: можетъ быть, я принесла или другой посѣтитель согрѣшилъ. Но поясненій не послѣдовало. У Батюшки болѣла нога, было ли это связано съ венами или ещё что, но нужно было дѣлать перевязки, что выполнялось его духовными дѣтьми, и перевязки дѣлали, кому Батюшка благословитъ. Но бывали случаи, что он по 40-ка дней не давалъ перевязывать, и это было связано съ чѣмъ-либо, что ожидалось, или бѣдствіе случалось съ кѣмъ-либо изъ духовныхъ чадъ. Онъ отгонялъ злые духи своей молитвой! и терпѣніемъ боли! Такъ, когда его духовный сынъ О. Ростиславъ Ганъ уѣхалъ изъ Харбина съ семьёй, Батюшка, очевидно, зналъ, что путь его будетъ труднымъ. Пароходъ разбило что-ли, въ общемъ, онъ не могъ продолжать свой путь, и пассажировъ пришлось перевести на другой пароходъ, О. Ростиславъ съ тремя дѣтьми немало пережилъ дорогою. Но, по молитвамъ Батюшки, всё обошлось благополучно.
Когда Батюшка лежалъ уже на смертномъ одрѣ, очень слабый и ничего не говорилъ уже, то его духовные дѣти, окружившіе его, плакали, приговаривая: «Батюшка, какъ же Вы уходите, на кого насъ оставляете?! Вотъ бѣда какая!»
Онъ, поднявшись, громко сказалъ: «Какая это бѣда, это не бѣда, вотъ бѣда будѣтъ черезъ 30 лѣтъ!»
Это было въ 1959 году.
Монахиня Ксенія (Новикова)
1/14-го Ноября 1973 г.
Сан-Франциско, Калифорнія, США
Я лично съ О. Игнатіемъ не была знакома, но моя мама и подруга одно время были его духовными дочерьми и разсказывали, что онъ узнавалъ уже за дверью, кто подходитъ къ его кельѣ, и называлъ имя всегда безошибочно, что доказываетъ его прозорливость.
Также мнѣ разсказывала его близкая духовная дочь Ирина Архиповна, что уже послѣ его смерти онъ два раза являлся къ ней во снѣ и предупреждаль или наставлялъ, прося передать его слова тому или другому изъ его духовныхъ дѣтей.
Такъ онъ явился ей однажды во снѣ и сказалъ: «Передай Анечкѣ (послушницѣ женскаго Харбин-скаго монастыря), чтобы она оставила смущающія её мысли противъ Игуменіи. Богъ ей судья и не ей её судить». Ирина Архиповна передала эти слова послушницѣ, и та просто была поражена, т.к. дѣйствительно её смущали безъ конца помыслы, направленные противъ настоятельницы, и она не находила себѣ покоя ни днемъ, ни ночью, но послѣ словъ О. Игнатія успокоилась и настроилась мирно.
Такжё онъ явился во снѣ Иринѣ Архиповнѣ и передалъ, чтобы одна семья скорѣе поговѣла, т.к. очень скоро они должны уѣхать за границу изъ Китая и когда ихъ снимутъ съ учёта, то не будетъ времени это сдѣлать. Такъ и вышло. Едва эта семья успѣла поговѣть, какъ они должны были уѣхать изъ Харбина, чуть ли ни въ 2 дня срока.
Знаю со словъ Ирины Архиповны, что Старецъ Игнатій её благословилъ дѣлать массажи и этимъ лечить людей, прибавивъ, что этимъ она будетъ исцѣлять людей», и когда устала отъ этой трудной работы, то он всё равно не снялъ съ неё этого послушанія, какъ бы настаивая на томъ, чтобы она помогала людямъ.
Говорилъ и мнѣ мой духовный Отецъ, что когда онъ однажды пришелъ къ О. Игнатію и видя, какъ онъ еле ходитъ, спросилъ его: «Ножки-то болятъ?» Старецъ отвѣтилъ: «И пусть болятъ, потому что ходили туда, куда имъ не слѣдовало».
Какъ-то мама пошла съ одной знакомой къ Старцу, т.к. эта знакомая хотѣла полюбопытствовать, скоро ли она уѣдетъ изъ Харбина.
Старецъ, видно, своими духовными очами узрѣлъ ея намѣреніе, что она идётъ къ нему не какъ къ духовному отцу, а какъ къ гадалкѣ, и на ея вопросъ очень сурово и нелюбезно отвѣтилъ: «Что я предсказатель тебѣ, что-ли?» И до конца ихъ посѣщенія не высказывалъ расположенія и любви, какъ онъ это дѣлалъ въ другихъ случаяхъ.
М. Раутманъ
13-го Декабря 1969 г.
Австралія
Об О. Игнатіи я многое слыхалъ. До принятія схимы имя его было Оръ. Прибылъ въ Харбинъ съ Бѣлой Арміей въ 1922 году съ Приморья въ Китай. У насъ былъ большой монастырь въ районѣ Шмаково, было до 1000 монаховъ, Никольскъ-Уссурійскій Валаамскій. Этотъ весь Приморскій край, приграничный съ Китаемъ, — богатѣйшій край. Когда армія отступала, Оръ присоединился къ нимъ. Образовался монастырь въ Харбинѣ въ Модьягоу, подъ руководствомъ Владыки Іувеналія.
Я смѣло могу заявить, что О. Игнатій угодникъ Божій, прозорливецъ.
Опишу случай, какой произошелъ съ моей сестрой Надеждой Николаевной Петровой-Сизуевой. Во время входа совѣтской арміи въ Харбинъ были массовые аресты, въ томъ числѣ былъ арестованъ мужъ сестры. Въ такихъ несчастныхъ случаяхъ всегда обращалась за совѣтомъ и помощью къ О. Игнатію. Со слезами и плачемъ она входитъ къ О. Игнатію. Онъ, не дожидаясь, что она ему скажетъ, громко ей сказалъ: «Надежда, что хнычешь? Иди домой, мужъ твой дома». Такъ и оказалось.
Опишу, что произошло со мною. Я въ міру былъ Игорь Николаевичъ Петровъ. Имѣлъ лѣсныя заготовки на Восточной Линіи и большую пасеку и, когда возвращался въ Харбинъ, привозилъ мёдъ О. Игнатію.
И вотъ, въ послѣдній пріѣздъ мой, я засталъ О. Игнатія на смертномъ одрѣ.
И тутъ видна рука нашего молитвенника.
Меня встрѣтила Ольга Ивановна Соколовская и сообщила, что Батюшка умеръ и уже вынесли его въ церковь, и говоритъ, что ломаеть голову, нужно уже варить кутью и побольше, т.к. народу будетъ много, а нѣчемъ заправить, и продолжаетъ: «Гдѣ Вашъ мёдъ?» Какъ видите, что Батюшка и тутъ всё предусмотрѣлъ, и мой мёдъ послужилъ на пользу. Ольга Ивановна С. это одна изъ самыхъ ревностнѣйшихъ труженицъ около О. Игнатія, она ежедневно обмывала ему раны и готовила пищу. Видно, и мужъ ея такого же добраго сердца, т.к. онъ ей не препятствовалъ, а часто и его можно было видѣть съ узелкомъ у О. Игнатія. Если бы знать мѣстонахожденіе Ольги Ивановны, т.е. въ какомъ концѣ свѣта она, и запросить её, она бы намъ разсказала сотни такихъ случаевъ.
О. Іеродъяконъ Иннокентій (Петровъ) 30-го Декабря 1968 г.
Это было въ Харбинѣ въ 1950-ые годы, когда Саша, мой сынъ (Александръ Сафроновъ), будучи мальчикомъ, бывалъ у О. Игнатія. И вотъ как-то въ одинъ изъ пріѣздовъ мы имѣли разговоръ съ О. Игнатіемъ, онъ и говоритъ: «Вотъ Валя, Саша-то у тебя будетъ священникомъ», что и сбылось. Въ другой разъ я пріѣхала съ сестрой Вѣрой и съ Сашей. О. Игнатій посмотрѣлъ на меня и сестру и говоритъ: «У Васъ у обоихъ черви. Вы идите къ доктору Ламаеву, и онъ выведетъ вамъ червей, а потомъ приходите ко мнѣ передъ отъѣздомъ изъ Харбина и я помолюсь о васъ. А дома-то у тебя, Валя, сынъ твой Константинъ заболѣлъ горломъ. Возьми вонъ тотъ пузырёкъ съ лекарствомъ и отвези ему, пусть пополощетъ во рту и будеть пить и скоро поправится».
Я и спрашиваю: «Батюшка, О. Игнатій, что Вамъ послать гостинцы? Масличка что-ли?»
А онъ и говоритъ: «Какое масличко, у тебя коровы-то нѣтъ! Пока ты тутъ жила, мужъ корову продалъ — надо деньги на визу! Ты не ругай его! А вотъ рыбки-то копчёной пошлешь, какъ пріѣдешъ. У тебя въ огородѣ-то телега полная рыбой стоитъ, коптятъ, солятъ её домашніе-то твои. Вотъ рыбки-то и пошлёшъ мнѣ».
И дѣйствительно, когда я пріѣхала — рыба была уже выкопчена, цѣлую телегу привозили. И я послала Батюшкѣ О. Игнатію вкусной копчёной рыбы. А корова, дѣйствительно, была уже продана.
И ещё вспомнила. Въ тотъ же разъ какъ были мы у Батюшки и онъ разсказывалъ намъ всѣмъ, какъ его родители хотѣли его женить, а онъ не хотѣлъ. У него была бабушка Агриппина, которую онъ очень любилъ, она помогла ему скрыться отъ родителей и уйти въ монастырь. Онъ отъ юности своей монахъ. Будучи 90-лѣтнимъ Старцемъ, у него болѣли ноги, но онъ говорилъ: «Вотъ ходили, куда не нужно, вотъ теперь терпите. Такъ имъ и нужно».
uote>Валентина Сафронова 10-го Октября 1969 г.1. Молодой человѣкъ по имени Алёша Деревникъ былъ сильно болѣнъ. Болѣзнь была очень серьёзная и на врачей уже никакой надежды не было. Пошел онъ къ Батюшкѣ О. Игнатію. Батюшка сразу ему сказалъ, что у него ракъ желудка: «Болѣзнь твоя произошла отъ нарушенія поста. Тебя соблазнили на танцы во время Великаго поста. Но ты не плачъ. Тебя вылечитъ Ирина Архипьевна (это при Старцѣ находилась благочестивая старушка, которая, по молитвамъ О. Игнатія, всѣмъ подавала помощь)».
Такъ и случилось. Ирина Архипьевна вылечила совсѣмъ страшную болѣзнь по молитвамъ святаго Старца О. Игнатія.
2. Я жила по болѣзни въ городѣ Харбинѣ. Вдругъ почувствовала такую сильную тоску и беспокойство о домѣ, а семья моя жила на линіи ДВЖД.
Стало мнѣ невыносимо, и пошла я со слезами къ О. Игнатію. Разсказала свою тревогу о домѣ. Онъ меня выслушалъ и сказалъ, чтобы я немедленно ѣхала домой, потому что сынъ мой сильно болѣнъ. Нужно торопиться. «А я, — Старецъ сказалъ — попрошу Ирину Архипьевну, она сдѣлаетъ для него лекарство». Благословилъ меня, и я уѣхала.
Пріѣзжаю, сынъ мой уже харкалъ, а дома уже не знали, что и дѣлать. Но со мной было лекарство и, по милости Божіей и по молитвамъ О. Игнатія, сынъ мой быстро поправился.
3. Я жила въ Харбинѣ. Мужъ мой трагически погибъ въ Совѣтскомъ консульствѣ. У меня была виза въ Австралію. Въ въѣздѣ въ Австралію мнѣ совсѣмъ было отказано, а такъ какъ у меня было трое малолѣтнихъ дѣтей я и совсѣмъ отчаяласъ.
Пришла я въ горѣ къ О. Игнатію и попросила его святыхъ молитвъ. Онъ мнѣ сказалъ: «Ничего, не печалься. Какъ всѣ поѣдутъ, такъ и ты уѣдешь», а уже какъ года два никого изъ Харбина заграницу не выпускали. И вскорѣ послѣ этого сняли большую партію съ учета за границу, въ томъ числѣ была и я. И о чудо! Я первая изъ всѣй партіи была выпущена за границу, съ учёта снята. Транзитъ былъ данъ, и въ Гонконгъ пріѣхала впередъ всѣхъ. Въ данный моментъ проживаю въ Австраліи въ городѣ Бризбэнъ.
Не могу умолчать. Это произошло по молитвамъ Святаго Старца О. Игнатія.
(Подпись утеряна) Австралія, 1974 г.
Матушка Ангелина, проживающая въ монастырѣ въ Австраліи, сообщила, что, уѣзжая въ Австралію, пришла прощаться съ О. Игнатіемъ. Онъ ей сказалъ: «Вотъ поѣдешь въ Австралію и по дорогѣ умрёшь, опустятъ тебя въ воду».
Мать Ангелина смиренно приняла это извѣстіе. но заплакала и заскорбѣла внутренне, т.к. ѣхала съ 3-мя дочерьми, юными дѣвушками, и подумала, какъ же они-то будутъ?
О. Игнатій наклонился къ ней вторично и сказалъ тихо: «Не скорби, Богъ милостивъ, можетъ, всё обойдётся».
По дорогѣ на пароходѣ м. Ангелина встрѣтилась съ матушкой Кудриной Агніей, которая ѣхала со своимъ батюшкой (она старообрядка). Дорогой была весела и здорова, какъ вдругъ внѣзапно умерла и была опущена въ воду съ парохода. Тутъ мать Агнія вмѣсто Ангелины. Молился Батюшка О. Игнатій, просилъ Господа, такъ что мать Ангелина, больная сердцемъ, доѣхала благополучно, и сообщила мнѣ о томъ.
Ольга Васильевна Бѣжанъ знала О. Игнатія съ 1913 года, ещё какъ Отца Ора. Въ 1915 году онъ отпѣвалъ ея мужа, читалъ надъ нимъ Псалтырь и въ 9-ый день служилъ панихиду. Когда пришли изъ монастыря и сообщили, что у него горитъ келья, онъ отвѣтилъ: «Зальютъ»! Послѣ выяснилось, что сгорѣло его бѣльё, и Ольга Васильевна отдала ему всё оставшееся отъ покойнаго мужа бѣльё. Потомъ она вышла замужъ вторично, т.к. осталась 27-ми лѣтъ вдовой.
Прожила съ другимъ мужемъ 35 лѣтъ и, когда похоронила втораго мужа, ушла въ монастырь.
О. Игнатій былъ въ ту пору слѣпой. Онъ, какъ она зашла, сказалъ: «А, раба Божія Ольга! Иди смѣло! (Она робѣла къ нему подойти). Ты опять одна, но тепѣрь не страшно, ты теперь немолодая». «Какъ же вы узнали меня?» — спросила она.
«По голосу!» - отвѣтилъ онъ. А она и не говорила и подробности о ея жизни онъ не зналъ!!!
Вотъ такихъ случаевъ много о немъ. Предсказывалъ и смерти тому и другому.
Наталья Шевченко
24-го Августа 1970 г.
Кабрамалта, Австралія
Приблизительно осенью 1945 г. въ Харбинѣ, войдя въ монастырскый храмъ, я увидѣла, что, кромѣ монаха за свѣчнымъ ящикомъ, никого тамъ не было, и присѣла на лавочку у стѣны, ожидая появленія кого-либо изъ священнослужителей.
Прошло нѣсколько минутъ, и вотъ вижу, что въ храмъ вошли двое, среднихъ лѣтъ людей, по-видимому, мужъ и жена, которые робко и съ любопытствомъ озирались по сторонамъ, показывая тѣмъ самымъ, что въ храмѣ они впервые: а по ихъ одеждѣ было ясно видно, что они не мѣстные, а пріѣзжіе съ линіи К.В.Ж.Д.
Перебросившись нѣсколькими словами со свѣчникомъ, они, робко озираясь и какъ-то стѣс-нительно, подходятъ ко мнѣ и спрашиваютъ, мѣстная я или нѣтъ и, получивъ утвердительный отвѣтъ, спрашиваютъ, не могу ли я имъ помочь повидать Старца Игнатія и отслужить молебенъ, на что я имъ отвѣтила, что Старца Игнатія я знаю хорошо и могу ихъ провести къ нему и что потомъ мы сможемъ отслужить молебенъ вмѣстѣ.
Меня заинтересовалъ вопросъ: кто они такіе, откуда и зачѣмъ пріѣхали сюда и почему хотятъ видѣть О. Игнатія. Тутъ они оба как-то заволновались и говорятъ друг другу: «Ну, разсказывай».
— «Нѣтъ, ты разсказывай...»
Въ концѣ концовъ началъ говорить мужъ, который разсказалъ слѣдующее:
«Мы съ женой живемъ на станціи Яблоновая К.В.Ж.Д. верстахъ въ 200 отъ Харбина и имѣемъ небольшое хозяйство: коровъ, куръ и свиней, но наше главное дѣло это пасѣка, верстахъ въ 50 отъ желѣзно-дорожной линіи, гдѣ мы собираемъ мёдъ и продаёмъ его. Тамъ у насъ живутъ 2 китайца работника. Въ концѣ этого лѣта мнѣ надо было поѣхать на пасѣку качать мёдъ, и вотъ, предполагая назавтра рано утромъ поѣхать на пасѣку, я спокойно заснулъ и увидѣлъ во снѣ Старца, который и говоритъ мнѣ: «Василій, не ѣзди на пасѣку!» Рано утромъ я разсказалъ этотъ сонъ женѣ, и она мнѣ сказала, что это ничего, мало ли какіе сны снятся. Но всё-таки, обсудивъ этотъ сонъ, мы съ женою рѣшили, что я поѣду днёмъ позже.
Въ слѣдующую ночь я опять вижу во снѣ того же старца, который опять совѣтуетъ мнѣ на пасѣку не ѣздить. Послѣ моего разсказа объ этомъ мы съ женой рѣшили нѣкоторое время выждать и вотъ уже въ 3-ій разъ я опять вижу во снѣ Старца, который говоритъ: «Василій, я тебѣ приказываю не ѣздить на пасѣку, а то будетъ худо. Я — Старецъ Игнатій изъ мужскаго Казанскаго монастыря въ Харбинѣ».
Прошелъ ещё одинъ день, и къ намъ пріѣхалъ верховой китаецъ съ лѣсной концессіи вблизи нашей пасѣки и сообщилъ намъ, что два дня тому назадъ на нашу пасѣку напали хунгузы, рабочихъ-караульныхъ убили, а пасѣку разграбили. Тутъ мы невольно подумали, что, если бы я былъ на пасѣкѣ во время нападенія хунгузовъ, то, конечно, не уцѣлѣлъ бы, и вотъ мы съ женой рѣшили поѣхать въ Харбинъ и повидать Старца, а также отслужить благодарственный молебенъ за спасеніе моей жизни».
Немного успокоившись послѣ своего разсказа, мужъ заторопился повидать Старца, и я повела ихъ къ нему въ келлію, помѣщавшуюся въ полуподвальномъ этажѣ главнаго корпуса монастыря. Постучавшись въ дверь и произнеся полагающіяся слова, я получила «Аминь». Немного пріоткрыла я дверь, и мужъ, слегка просунувъ свою голову, взволнованно выкрикнулъ: «Онъ, онъ!» Открывъ дверь шире, онъ потихоньку вошелъ въ келлію. Всё, что я видѣла, это какъ мужъ, подойдя къ Старцу, бухнулся ему въ ноги и выкрикнулъ: «Спасибо Вамъ, Батюшка!»
Не желая нарушать интимности этой встрѣчи, я потихоньку пошла въ храмъ, а слѣдомъ за мною пошла и жена, и мы вмѣстѣ съ нею отслужили молебенъ, послѣ которого я, сильно взволнованная видѣннымъ и слышаннымъ, пошла домой.
О прозорливости Старца Игнатія разсказывалъ О. Діаконъ Никита Чакировъ. Ещё юношей приходилъ онъ со своей матерью къ Отцу Игнатію. Старецъ указывалъ ему на молодого священноинока, О. Филарета, говорилъ ему: «Ты будешъ полезенъ ему». Это былъ одинъ изъ рядовыхъ братій Казанскаго монастыря. Юноша, опустивъ голову, плакалъ, когда Старецъ говорилъ это его матери. И черезъ 20 лѣтъ, а то и того болыпе, такъ оно и вышло. О. Филаретъ сталъ Митрополитомъ, и очень нуждался въ преданномъ надежномъ человѣкѣ. До самой смерти Митрополита О. Никита оказался этимъ «полезнымъ» человѣкомъ, онъ сталъ самымъ преданнѣйшимъ его келейникомъ, шофёромъ и защитникомъ, и не имѣя своей личной жизни, всю свою жизнь отдалъ служенію тому монаху, на котораго указалъ прозорливый Старецъ.
Марія Павловна Трусова
Есть у меня знакомая изъ Харбина, наша прихожанка, благодаря ей я поминаю Старца Игнатія въ ежедневныхъ молитвахъ. Исторія такая. У В. такъ заболѣлъ глазъ, что она ничего не могла дѣлать. Врачи ничего не могли сдѣлать, антибіотики безполезны оказались. В. поѣхала въ Кентлинъ (она бываетъ тамъ въ монастырѣ), исповѣдовалась тамъ Отцу Б., пожаловалась на глазъ и на врачей. Онъ ей сказалъ: «Вмѣсто врачей закажите панихиду по О. Игнатію». А В., живя въ Харбинѣ, знала его, прибѣгала передъ каждымъ экзаменомъ, какъ и другіе соученицы, и онъ, слѣпой, какъ только входила, называлъ её и другихъ по имени. Панихиду она заказала. Я вмѣстѣ съ ней молилась, и съ тѣхъ поръ глазъ абсолютно здоровъ, а прошло уже больше года.
Тамара Семеновна Берина 7-го Августа, 2000
Меня просили написать Вамъ, что я помню объ О. Игнатіи. Въ то время я была дѣвочкой и особенно не задумывалась. Помню только, что онъ былъ слѣпой, сгорбленный и всегда сидѣлъ и смотрѣлъ въ полъ, но всегда зналъ кто къ нему подходитъ и могъ сказать имя. Съ моей бабушкой былъ такой случай. Передь исповѣдью она уронила свою свѣчку, и свѣчка сломалась. Она стояда и думала, купить другую или нѣтъ. Въ концѣ концовъ она не купила и подошла со сломонной свѣчой. Она была очень удивлена, когда
Старецъ Игнатій сказалъ: «Ну что, Лидія, пожалѣла купить другую свѣчку».
Я тоже всегда у него исповѣдывалась. Онъ всегда спрашивалъ: «Не обижала кошекъ, собакъ». Онъ очень любилъ животныхъ. У него была кошка и она всегда его ждала послѣ службы. Келья его была темная.
Передь школьнымъ экзаменамъ мы всегда бѣгали къ нему спрашивать, какой билетъ попадется. И онъ намъ отвѣчалъ такъ: «Учите всё, но особенно хорошо выучите № 1 и № 6». И этотъ всегда получали. А здѣсь въ Австраліи у меня произошелъ такой случай. Я была въ женскомъ монастырѣ и исповѣдывалась у батюшки. У меня часто болѣла голова. Врачи дѣлали провѣрку и ничего серьёзнаго не нашли. Врачъ предпологалъ, что можетъ это отъ глазъ и послалъ провѣрить. Я очень волновалась и на исповѣди просила батюшку помолиться обо мнѣ. И вдругъ, къ своему удивленію, батюшка говоритъ такъ: «Знаете, въ Китаѣ былъ нѣкій схимонахъ Игнатій, онъ былъ слѣпой, но очень прозорливый, можетъ быть онъ сейчасъ и святой, но мы этого не знаемъ, такъ что молитесь за упокой и подавайте просфоры, и онъ Вамъ поможетъ». Я стала такъ дѣлать. И что же.
Въ одинъ прекрасный день, одна моя знакомая пригласила меня въ гости. У нихъ былъ большой ремонтъ и передѣлка въ домѣ. Всё у нихъ , конечно, шикарно, но мое вниманіе привлекла икона. Образъ былъ большой, и я стала восхищаться, а она и говорить мнѣ: «Вотъ не знаю, что съ ней дѣлать. Мнѣ эта икона не подходитъ, я предпочитаю повѣсить какую-нибудь бумажную и маленькую. Въ церкви иконъ много и не возмуть». Тогда я сказала: «Ну, дай мнѣ». Она очень обрадовалась и сказала: «Возьми». Затѣмъ стала разсказывать, какимъ образомъ она получила икону. Оказывается этой иконой благословилъ её самъ Схи-игуменъ Игнатій. Она была привезена въ Новую Зеландію и находилась у ея матери до тѣхъ поръ, пока она не умерла. Такъ изъ Новой Зеландіи она попала въ городъ Сидней, и тутъ не подошла къ дому. Услышавъ это, я даже испугалась, а она говорить: «Забирай, забирай». Вотъ она и у меня. А съ глазами у меня всё въ порядкѣ, исцѣлилась, головная боль прошла. Мы отслужили благодарственный молебенъ, а затѣмъ и панихиду по Схимнику Игнатію. Такъ же батюшка побывалъ у насъ и помолился передь иконой. А мнѣ онъ сказалъ такъ: «Благословеніе этой женщины перешло на васъ». Посылаю Вамъ снимокъ этого образа.
Уважающая Васъ, Валерія Кретчъ Берала, Австралія, 2000 г.
Какъ сейчасъ вижу передъ собой высокую, чуть сгорбвленную фигуру Старца Игнатія. Жилъ онъ въ чрезвычайно скромной обстановкѣ. Небольшая, темная-темная комнатушка и къ ней примыкала небольшая пристройка, гдѣ онъ по-видимому спалъ. Въ первой комнаткѣ не было ничего кромѣ пары стульевъ.
Приходящихъ къ нему посѣтителей О. Игнатій всегда встрѣчалъ привѣтливо, выслушивалъ, совѣтовалъ и явно былъ прозорливый. О. Игнатій потерялъ зрѣніе, и не видѣлъ совсѣмъ. Однако, когда я пришла къ нему, решивъ въ первый разъ взять съ собой подругу, О. Игнатій, не знавъ имени её и конечно не видѣвъ, ласково сказалъ: «А-а, Серафимочка пришла».
Однажды придя къ нему въ постный день, я была встрѣчена ласковымъ упрекомъ: «Что же это ты, среда, а ты курочку поѣла».
Было все это въ 1940-ыхъ годахъ, но уже тогда О. Игнатій любилъ повторять: «Время сейчасъ антихристово, въ антихристово время живемъ».
Если его просили помолиться о чемъ-либо, онъ всегда обращался къ О. Іоанну Кронштадтскому и къ Блаженной Ксеніи, о которыхъ мы тогда ничего не знали и удивлялись, а онъ вѣроятно уже зналъ, что будутъ прославлены. Подошли 1950-тые годы, конецъ ихъ. Мы никакъ не могли получить транзитной визы въ Австралію, дѣло затягивалось. «Скоро меня не будетъ, — говорилъ онъ, — придете меня провожать, припадите къ гробику и просите что кому надо, я помогу». И вотъ въ день похоронъ, прощаясь, попросила я у него объ отъѣздѣ, вѣдъ жизнь въ Харбинѣ была тогда очень сложная. И онъ помогъ! Скоро виза была у насъ на рукахъ.
Много случаевъ было явной его прозорливости, только всего не вспомнишъ. «Путь твой не будетъ усыпанъ розами», — сказалъ онъ моей матери. И дѣйствительно, много ей вскорѣ пришлось пережить.
Вѣчная тебѣ память, дорогой О. Игнатій.
Ольга Чемодакова Кабраматта, Австралія
Объ О. Игнатіи могу сказать, что онъ побывалъ почти во всѣхъ русскихъ монастыряхъ, чуть было не поселился въ уединеніи близъ Св. Андрѣевскаго скита на Аѳонѣ, обладалъ феноменальной памятью. Въ Харбинѣ, отъ удара въ спину, у него былъ туберкулезъ позвоночника, его уже умирающаго принесли въ храмъ и постригли въ схиму (я присутствовалъ при этомъ), и, къ удивленію всѣхъ, онъ сразу сталъ поправляться. До схимы его звали - О. Оръ. Молитвенный духъ былъ ему свойствененъ.
Прот. Ростиславъ Ганъ Кабраматта, Австралія.
Купила эту книжечку в церковной лавке...Шестилетняя дочка, увидев ее, взяла в ручки, внимательно рассматривая. Раскрыв ее, прочитала всего 3-4 строчки (некоторые слова еще по слогам), и, с каким-то волнением, попросила: "Мамочка, подари мне эту книжечку,...
Спаси Господи! Замечательная книга, такие чистые мысли, такие нужные слова, такой глубоко духовный мир. Это, действительно Свет для каждой Православной женщины и каждого верующего человека вообще!...
Замечательная, глубоко трогающая душу, книга. Очень полезная для девушек и женщин, показывающая истинную глубину веры и любви. Подарите её тем, кто вам дорог. Хороший подарок....
Книга просто замечательная, благодатная и оформлена великолепно.Эту книгу можно подарить любому человеку и воцерквленному и далекому от Церкви. Побольше таких книг. Низкий поклон создателем книги и да благословит Вас Господь на создание новых. Помоги...
Чюдесная книга, замечательно изданная....
Книга очень понравилась!...
Мир Вам!Благодарю за эту книгу.Это моя настольная книга.С этой к нигой в наш дом и нашу молодую семью вошли мир,любовь и понимание....
