© «Издательский Домъ «Русскiй Паломникъ»

Святитель Aверкий и Свято-Владимирские кружки молодежи Американский Патерик

...“Открылись царскiе врата. Передъ народомъ всталъ святитель. Его облаченiе дѣлало его частью Византiйской старины, его митра — по замыслу терновый вѣнецъ, больше похожа на нимбъ...”

Святитель Aверкiй

И СВЯТО-ВЛАДИМIРСКIЕ КРУЖКИ МОЛОДЕЖИ

Память 31-го Марта (1906 — 1976)

1. ОБРАЗЪ СВЯТИТЕЛЯ

Открылись царскiе врата. Передъ народомъ всталъ святитель. Его облаченiе дѣлало его частью Византiйской старины, его митра — по замыслу терновый вѣнецъ, больше похожа на нимбъ. Она вся какъ бы сiяла алмазами и драгоцѣнными камнями. Его облаченiе было тяжелое и твердое. Онъ сдѣлалъ широкое крестное знаменiе и закончилъ, положивъ руку на сердце. Онъ былъ высокъ, худощавъ, съ серебрянной бородой и стоялъ съ закрытыми глазами. Его движенiя вызывали вниманiе у слушателей. Когда онъ открылъ свои уста, полилась рѣчь удивительной красоты съ поэтическими образами, перемѣшанными со славянскими словами. Вотъ онъ-то могъ бы “глаголомъ жечь сердца людей”, но на сей разъ онъ былъ спокоенъ и въ его голосѣ звучалъ миръ, миръ, исходящiй изъ его внутренняго настроенiя. Онъ почти нехотя останавливался, чтобы перевести духъ, такъ какъ то, что онъ говорилъ, было чрезвычайно важно и казалось, было бы опасно пропустить и единое слово. Когда на мигъ онъ открывалъ глаза, то ему было очевидно, что его слово дѣйствительно доходитъ до слушателей, и онъ продолжалъ.

Смеркалось. Вечернiе лучи багроваго цвѣта падали на солею, на которой онъ стоялъ. Наступилъ вечеръ. Его слово приготовляло къ Страстной седмицѣ. Я стоялъ и вслушивался въ сказанное, но многое не могъ понять, ибо внѣшнiй образъ былъ сильнѣе его слова, пока, затаивъ дыханiе, я не уловилъ смыслъ его рѣчи. Онъ говорилъ, что самое главное въ жизни человѣка — это Истина и любовь человѣка къ ней.

Слово Истина есть священная реальность, оно должно произноситься со страхомъ и трепетомъ, ибо Христосъ есть воплотившаяся Истина. Этотъ представитель апостольской благодати вѣщалъ намъ, бездомнымъ сиротамъ, затерявшимся въ иновѣрномъ мiрѣ, о необходимости расположить сердце къ воспрiятiю древняго Православiя и жить имъ. Во время рѣчи голосъ его дрожалъ и обрывался и вскорѣ полились слезы. Тутъ было что-то вродѣ исповѣди распятаго человѣка, стоящаго передъ тобой, какъ будто пришедшаго изъ другого вѣка, жалѣющаго тебя и желающаго тебѣ войти въ его прекрасный мiръ древней Византiи, о чемъ напоминала вся обстановка съ иконостасомъ и древними иконами. Когда заблистали его слезы, то показалось, что это не былъ плачъ, а умиленiе. Это былъ Епископъ Аверкiй, недавно ставшiй святителемъ, ректоръ семинарiи и духовный руководитель православной молодежи, которая оказалась въ чуждой Православiю странѣ.

Его образъ вызывалъ чувство благоговѣнiя и восхищенiя, какъ передъ древней иконой.

Господь сподобилъ меня познакомиться съ Епископомъ Аверкiемъ и позднѣе даже принимать его въ нашемъ домѣ, когда онъ посѣщалъ городъБостонъ. Я сталъ участвовать въ кружкахъ Свято-Владимiрской молодежи и нѣсколько лѣтъ до семинарiи былъ президентомъ нашего округа. Съ благословенiя Еп. Аверкiя я поступилъ въ семинарiю. Это были самые счастливые годы моей жизни. По окончанiи ее, въ день выпуска я говорилъ рѣчь по-англiйски отъ лица студентовъ. Въ этотъ день Владыка рукоположилъ меня во чтецы. Съ его благословенiя я отправился въ паломничество на Аляску, къ самому святому мѣсту въ Америкѣ — на Еловый островъ къ Блаженному Старцу Герману Аляскинскому. Когда пришло время принять монашескiй постригъ, то Владыка далъ мнѣ отцовское благословенiе, сказавъ мнѣ: “Вы давно готовы принять постригъ”.

Въ семинарiи святитель Аверкiй былъ явленiемъ вдохновляющимъ. Онъ плохо слышалъ и носилъ слуховой аппаратъ. Съ блаженнымъ выраженiемъ лица, онъ былъ невозмутимъ и, казалось, ничего его не тревожило. Но это не значило, что онъ не переживалъ многiя непрiятности, выпадавшiя на его долю. Онъ былъ слегка отрѣшенъ отъ шума и потока страстей повседневной жизнь, былъ внутренне миренъ и носилъ въ своемъ сердцѣ старую излюбленную печаль — это была распятая Святая Русь. Онъ призывалъ молодежь и всѣхъ слушающихъ его къ усиленной молитвѣ, чтобы память о страждущей Родинѣ ни на мигъ не оставляла сыновъ ея и дочерей, которые оказались лишенными Россiи. Темы его разговоровъ часто переходили отъ внѣшнихъ событiй къ глубокимъ заключенiямъ философскаго порядка и, углубляясь въ нихъ, онъ какъ бы забывалъ собесѣдника и внутренне призывалъ себя къ молитвѣ. Иногда, крестясь и моргая отъ наплыва слезъ, онъ, не закончивъ разговора, удалялся въ свои покои. Ему прощали и отходили въ сторону, получивъ толчокъ призыва къ молитвѣ.

Жизнь его складывалась тяжело. Болѣзни не отпускали его. Въ послѣднiя годы онъ часто подолгу лежалъ въ больницѣ, но источникомъ его печали была не болѣзнь и не человѣческiя невзгоды, а глубокое переживанiе отъ прогрессирующей “апостасiи” въ христiанствѣ.

Онъ преподавалъ Новый Завѣтъ и часто на урокахъ дѣлалъ интересные отступленiя, дѣлясь со студентами личными переживанiями и размышнiями.

2. КАЗАНЬ

Владыка Аверкiй Таушевъ былъ дворянскаго происхожденiя, сынъ интеллигентныхъ образованныхъ родителей родомъ изъ Казани. Если было у него ощущенiе райскихъ красотъ, его олицетворяла Казань. Икона Казанской Божiей Матери вездѣ сопровождала его. Родился онъ 19-го Октября 1906 года въ день рожденiя св. Праведнаго О. Iоанна Кронштадтскаго, для котораго онъ столько потрудился: создалъ Общество его памяти, Фондъ въ своей будущей епархiи, построилъ тамъ, въ Сиракузахъ, ему прекрасный храмъ, подготовилъ необходимое къ его прославленiю, составивъ тропарь и т. д. А на третiй день послѣ его рожденiя была память Казанской иконы.

Родитель его — дворянинъ Симбирской губернiи Павелъ Сергѣевичъ Таушевъ, а мать — Марiя Владимiровна. Они имѣли только однаго сына и жили одной душой. Отецъ, окончивъ курсъ Военно-Юридической Академiи въ Санктъ-Петербургѣ, до самой революцiи 1917 года служилъ въ Военно-Судебномъ Вѣдомствѣ.

О себѣ Владыка разсказывалъ такъ: “Родъ службы отца былъ причиной того, что намъ постоянно приходилось быть въ поѣздкахъ по Россiи. И я благодарю Бога за то, что, хотя и рано пришлось мнѣ покинуть горячо мною любимую Родину, въ 1920-мъ году, но я все же повидалъ ее и глубоко запечатлѣлъ въ своемъ дѣтскомъ сердцѣ... Воспоминанiя эти о нашихъ путешествiяхъ по Россiи кажутся мнѣ какимъ-то сномъ, и никогда до смерти моей не изгладятся изъ памяти. Незабываемо для меня посѣщенiе священнаго Кремля, въ сердцѣ Россiи — первопрестольной Москвѣ, съ его святынями, начиная съ Успенскаго собора, гдѣ короновались наши Государи и настоловались Первосвятители Русской Церкви. Троице-Сергiева Лавра со св. мощами “печальника Земли Русской”, Преп. Сергiя, Кiево-Печерская Лавра, Александро-Невская Лавра, Петропавловскiй, Исаакiевскiй и Казанскiй соборы и храмъ Спаса-на-Крови въ Санктъ-Петербургѣ. Не хочется вѣрить, что теперь это только “музейные” цѣнности, что не воскреснетъ бившая тамъ прежде ключомъ церковно-народная жизнь”.

Отецъ юнаго Александра называлъ его Сашей. Онъ рано развилъ въ сынѣ способность разсуждать, а тутъ еще любимое Сашино занятiе, чтенiе книгъ, вызвали въ отрокѣ раннюю взрослость и онъ, очевидно, довольно рано началъ зачитываться Святителемъ Ѳеофаномъ Затворникомъ, выработавъ въ себѣ православную оцѣнку всего окружающаго. И появилась тяга ко всѣму возвышенному, къ небесамъ. Прочитавъ всѣ дѣтскiя книги, затѣмъ Пушкина, Гоголя, Лермонтова, онъ заглянулъ въ находящiеся у отца книги духовнаго содержанiя. “Больше всего заинтересовали меня находившiеся въ громадномъ шкафу у отца въ его кабинетѣ. Туда я любилъ забираться, когда отецъ уходилъ на службу, и особенно увлекался чтенiемъ большой Библiи на русскомъ языкѣ съ многочисленными иллюстрацiями Густава Дорэ, производившими на меня большое впечатлѣнiе. Затѣмъ съ упоенiемъ прочелъ “Путеводитель по Святой Землѣ” и “Путеводитель по Аѳону”. Родители мои не были особенными “церковниками”, но были людьми глубоко вѣрующими, а отецъ очень любилъ и выписывалъ книги духовнаго содержанiя, издававшiеся Свято-Пантелеимоновскимъ монастыремъ на Аѳонѣ. Когда я добрался до этихъ книгъ, они особенно поразили меня не только своимъ содержанiемъ, но и особеннымъ духовнымъ ароматомъ, который отъ нихъ исходилъ. Читая эти книги, я просто упивался этимъ дивнымъ благоуханiемъ, и мнѣ было жаль разставаться съ этими книгами и ставить ихъ назадъ въ шкафъ на полку. Такъ я постепенно познакомился съ книгой “Невидимая Брань”, которая произвела на меня глубочайшее впечатлѣнiе, а затѣмъ съ книгой “Что есть духовная жизнь и какъ на нее настроиться” Епископа Ѳеофана Затворника и со сборниками его писемъ. Постоянно ходилъ подъ впечатлѣнiемъ прочитаннаго и какъ-то все болѣе и болѣе начиналъ чуждаться окружающей меня обычной свѣтской жизни. Но къ храму Божiю въ тѣ раннiя годы я особеннаго влеченiя еще не испытывалъ, не зналъ и не понималъ еще тогда нашего дивнаго, ни съ чѣмъ не сравнимаго богослуженiя. Это пришло позже, постепенно. Въ душѣ же уже тогда, въ 7-8 лѣтъ, подсознательно созрѣвало у меня желанiе проводить жизнь монашескую, отрѣшенную отъ обычной свѣтской жизни, которая меня какъ-то отталкивала отъ себя, въ которой я не видѣлъ ничего привлекательнаго”.

Годъ 1914. “Вся жизнь рѣзко перемѣнилась. Чувствовался огромный патрiотическiй подъемъ. Всюду и вездѣ, не только на улицахъ и въ учрежденiяхъ, но и въ каждой отдѣльной семьѣ можно было слышать разговоры о войнѣ и видѣть самыя интересныя работы и приготовленiя къ ней. Помню у насъ въ семьѣ всѣ женщины были заняты шитьемъ и вязанiемъ и отправленiемъ на фронтъ посылокъ нашимъ солдатамъ, въ которыя вкладывалось рѣшительно все, чтобы только утѣшить, подбодрить ихъ и укрѣпить на подвигъ защиты Отечества отъ врага, начиная отъ натѣльныхъ крестиковъ и иконокъ, ладанокъ съ текстомъ 90-го псалма “Живый въ помощи Вышняго”, вязаныхъ фуфаекъ и носковъ, бѣлья и кончая конфетами и табакомъ “махоркой”. Въ церквяхъ постоянно служились молебны объ отбывающихъ на фронтъ и о дарованiи побѣды нашему “Христолюбивому воинству”. Патрiотическiя манифестацiи съ пѣнiемъ нашего дивнаго величественнаго гимна “Боже, Царя храни” и все происходившее тогда ярко свидѣтельствовало о необыкновенномъ всенародномъ патрiотическомъ подъемѣ и невозможно было даже представить себѣ того, что произошло черезъ какихъ-нибудь три года”.

Восторженное и незабываемое впечатлѣнiе осталось у Владыки отъ прiѣзда Государя Императора Николая II съ Наслѣдникомъ Цесаревичемъ Алексѣемъ во Львовъ (Галицiю), гдѣ тогда служилъ отецъ Владыки. “Это былъ единственный разъ въ моей жизнь, когда я видѣлъ нашего Благочестиваго Государя и его Сына, и при томъ на довольно близкомъ разстоянiи. Какой общиiй восторгъ вызвало появленiе Государя и Наслѣдника. Какое несмолкаемое “ура” гремѣло по всей огромной площади, гдѣ выстроились войска!”

Отрѣченiе Государя ухудшило положенiе Св. Руси, начались бѣдствiя по всей странѣ. Послѣ многочисленныхъ испытанiй семья Таушевыхъ въ началѣ 1920-го года покинула свою родину. “Помню, съ какой скорбью сжималось сердце, когда мы покидали Русскую землю, несмотря даже на то, что мы избѣгали явной для насъ опасности, если бы остались и попались въ руки этихъ изверговъ, для которыхъ не было ничего святого. Съ замиранiемъ сердца слѣдили мы, какъ исчезали послѣднiе русскiе огоньки на горизонтѣ. Прощай, наша несчастная многострадальная Родина! И неужели это навсегда?”

3. СВЯТИТЕЛЬ ѲЕОФАНЪ — НОВЫЙ ЗАТВОРНИКЪ

Самое интересное въ его жизни было связано со святымъ Ѳеофаномъ Полтавскимъ, который проживалъ въ городѣ Варнѣ и среди келейниковъ котораго былъ и молодой Александръ Таушевъ.

Владыка Ѳеофанъ (Быстровъ), хотя и не виделся со св. Ѳеофаномъ Затворникомъ, тѣмъ не менѣе былъ его ученикомъ по перепискѣ и безусловно носилъ на себѣ сильное влiянiе великаго русскаго затворника. Келейничая у свят. Ѳеофана, молодой Таушевъ не могъ не наблюдать совершенно уникальной жизни бывшаго царскаго духовника, ставшаго впослѣдствiи затворникомъ и даже пещерникомъ. Мы имѣли счастiе знать четверыхъ его келейниковъ, которые всѣ дожили до преклонныхъ лѣтъ и подѣлились съ нами свѣденiями объ этомъ святителѣ. Владыка Аверкiй оставилъ воспоминанiя, а Владыка Ѳеофанъ не только написалъ его житiе, но и издалъ цѣлую книжку писемъ Святителя Ѳеофана, нѣкоторые изъ нихъ написаны ему самому. Это были тѣ годы, когда юный Александръ готовился принять монашество. Отвѣчая на важные вопросы юноши, Святитель Ѳеофанъ въ этихъ письмахъ раскрывалъ глубину духовной жизни и объяснялъ, какъ на нее настроиться человѣку 20-го столѣтiя, въ которомъ появляются проблемы болѣе утонченнаго злокачественнаго характера, чѣмъ это было при жизни великаго Затворника. Онъ осторожно руководилъ душу юноши, дабы не повлiять на его свободную волю.

Но начнемъ по порядку. Въ концѣ Января 1920 года пароходъ, на которомъ находился Александръ со своими родителями, остановился въ порту Варна. Всѣхъ прибывшихъ бѣженцевъ городскiя власти размѣстили по общежитiямъ. Вскорѣ здѣсь открылась русская гимназiя, въ которую записалось 25 учениковъ, среди которыхъ былъ Александръ Таушевъ. “Съ огромнымъ отраднымъ чувствомъ вспоминаю годы моего ученiя въ этой гимназiи, съ 1920-го по 1926 годъ. Учиться я очень любилъ, и для меня истиннымъ наслажденiемъ было, когда мы приступали къ изученiю какого-нибудь новаго предмѣта. Особенно любилъ я исторiю и географiю, а также исторiю русской словесности. Одно время увлекался латинскимъ языкомъ”.

“Помню, какъ лѣтомъ 1925 года прiѣхалъ въ Варну Архиепископъ Ѳеофанъ Полтавскiй и Переяславскiй, какъ глубоко поразилъ меня его необыкновенный внѣшнiй обликъ, непохожiй на другихъ видѣнныхъ мною прежде архиереевъ, его молитвенное служенiе и дивная проповѣдь, отъ которой повѣяло на меня духомъ древнихъ святоотеческихъ творенiй, чтенiемъ которыхъ я увлекался. И вдругъ я узналъ, что ему нанята на все лѣто дача въ пяти километрахъ отъ города, гдѣ онъ будетъ проживать каждое лѣто, прiѣзжая изъ Софiи, гдѣ онъ поселился въ зданiи Болгарскаго Св. Синода. Какая-то особенно возвышенно-духовная радость охватила мое сердце въ надѣждѣ, что я смогу часто видѣть этого столь поразившаго меня своей духовностью подлиннаго святителя Божiя и, быть можетъ, даже бесѣдовать съ нимъ. Сразу пришла въ голову дерзновенная мысль просить его, чтобы онъ былъ моимъ “старцемъ” — духовнымъ отцомъ въ монашествѣ, которое я непоколебимо рѣшился принять, увидѣвъ во Владыкѣ Ѳеофанѣ давно сложившiйся у меня въ умѣ и сердцѣ идеалъ инока и святителя. И вотъ наступилъ, наконецъ, этотъ счастливѣйшiй для меня въ жизни день, когда я, попросивъ черезъ нашего батюшку аудiенцiю у Владыки Ѳеофана, пришелъ къ нему на дачу... Трудно выразить мнѣ словами, что я испытывалъ при первомъ свиданiи съ этимъ великимъ святителемъ. Отъ него повѣяло на меня необыкновеннымъ миромъ душевнымъ и такимъ благоуханiемъ подлинной святости, какихъ никогда и нигдѣ мнѣ не приходилось больше встрѣчать — ни до, ни послѣ этой столь знаменательной для меня встрѣчи и бесѣды... Эта встрѣча съ Владыкой Ѳеофаномъ окончательно рѣшила мою дальнѣйшую участь: я твердо, безъ малѣйшихъ сомнѣнiй или колебанiй рѣшился на иноческiй путь жизни”.

Ему было тогда 19 лѣтъ.
Удивительна была жизнь св. Ѳеофана Полтавскаго. Большой молитвенникъ, онъ былъ мистикъ въ лучшемъ пониманiи этого слова. Ему прiоткрывались тайны людей, какъ въ прошломъ, такъ и въ будушемъ. Его часто сопровождала темная сила, враждующая противъ усиленной молитвы Iисусовой. Такъ, даже были случаи, что постороннiе люди видѣли темную силу въ видѣ плящущихъ бѣсовъ или лютыхъ звѣрей — пантеръ. Въ книжкѣ о своемъ наставникѣ Ѳеофанѣ Полтавскомъ Владыка Аверкiй себя скрываетъ, дабы не вызывать у читателей любопытства. Книжка писемъ Владыки Ѳеофана, сама по себѣ очень цѣнная, была названа богословами малымъ русскимъ Добротолюбiемъ. Это помимо того, что Владыкой Ѳеофаномъ была составлена подборка изрѣченiй святыхъ Русскихъ Отцовъ. Личные мнѣнiя Владыки Ѳеофана на разныя важныя темы разсматривались какъ голосъ самой Церкви. Его богословская критика была верхомъ церковнаго мышленiя. Большой молитенникъ, онъ былъ консерваторъ, монархистъ. Безстрашный стоятель за Истину, аскетъ, духоносный старецъ и рѣдчайшее явленiе аскетизма въ 20-мъ вѣкѣ. Послѣ него остался огромный архивъ его трудовъ, большинство которыхъ по сей день не видѣли свѣта. Его преслѣ довали всѣ юрисдикцiи, потому что онъ не примкнулъ ни къ одной, а стоялъ выше церковныхъ раздѣленiй и предпочелъ уйти въ затворъ вмѣсто вступленiя въ пренiя. Уйдя на покой, удалившись во Францiю, онъ жилъ даже въ пещерахъ и, отвергнутый всѣми, скончался въ одиночествѣ въ 1940 году и похороненъ на мѣстномъ сельскомъ кладбищѣ.

На вопросъ юнаго Александра, какъ быть дальше съ желанiемъ монашества, Владыка Ѳеофанъ отвѣчаетъ на его письмо, благо, что письма по милости Божiей сохранились, въ нихъ — первые отвѣты Александру, который между прочимъ жаловался на свое слабое здоровье.

Вотъ одно:
“Дорогой о Христѣ братъ!
Я написалъ Вамъ на основанiи св. Отцовъ, что и въ мiру можно не только спасаться, но и быть монахомъ. Конечно, многiе желающiе спасаться уходятъ въ монастырь. Но ученые иноки имѣютъ послушанiе спасаться въ мiру. И не только церковная власть такъ установила, но и старцы благословляютъ этотъ путь. Помню по себѣ, какъ я стремился по окончанiи курса въ Академiи уйти въ монастырь. Но всѣ великiе прозорливые старцы, у которыхъ я былъ (Алексiй Валаамскiй, Геѳсиманскiй Варнава и Исидоръ), въ то время не благословляли меня это сдѣлать. Они сказали, что въ свое время я въ монастырѣ буду, если пожелаю. И Вамъ, мой другъ, можно сказать, что сейчасъ Вамъ нельзя уходить въ монастырь. Въ монастырѣ Вы не найдете для себя того, что ищете. Не найдете надлежащего руководства, а подвергнитесь большимъ искушенiямъ. Въ монастырѣ заставятъ Васъ производить тяжелыя физическiя работы, что при Вашемъ слабомъ здоровьѣ будетъ для Васъ не подъ силу. Вмѣсто этого смотрите на занятiя богословскими науками какъ на послушанiе. Это послушанiе будетъ не безполезно для Васъ.
Софiя. 8-го Мая 1927 г.”

Помимо письменнаго контакта со своимъ наставникомъ, Александръ часто бывалъ на его дачѣ и познакомился съ келейниками, даже самъ сталъ однимъ изъ нихъ. Мы тоже имѣли счастье знать кое-кого изъ нихъ, которые повѣдали подмѣченное ими сверхъестественное дарованiе молитвы, съ которой Владыка никогда не разставался. Эти юные келейники, Севрюгинъ, Черновъ (О. Епифанiй), Вл. Iоасафъ, оставили свѣденiя, что ихъ Владыка побывалъ и въ раю.

Окончивъ гимназiю съ золотой медалью, Александръ, по благословенiю Вл. Ѳеофана, поступилъ на богословскiй факультетъ Державнаго университета въ Софiи. “Iюля 3-го 1930 года, наконецъ выдержавъ успѣшно всѣ установленные испытанiя, получилъ дипломъ съ общей оцѣнкой 5, т. е. съ высшимъ балломъ. Что мнѣ было дѣлать дальше? Могъ я получить какое-нибудь мѣсто въ Болгарской Церкви, но мнѣ хотѣлось принять монашество и послужить именно нашей Русской Церкви, трудиться на духовномъ поприщѣ для нашего родного русскаго народа. Я регулярно получалъ церковную газету “Православная Карпатская Русь”, и вотъ у меня явилось намѣренiе отправиться на Подкарпатскую Русь — тогда это было Чехословакiя, — гдѣ происходило въ то врея стихiйное возвращенiе массъ порабощеннаго и угнѣтаемаго въ теченiе ряда вѣковъ русскаго народа, оторваннаго отъ Матери Россiи, изъ насильственно навязанной ему врагами унiи съ папскимъ Римомъ въ родную отеческую православную вѣру. Владыка Архиепископъ Ѳеофанъ одобрилъ и благословилъ это мое намѣренiе и даже далъ мнѣ нѣкоторую сумму денегъ на дорогу, т. к. у меня и у моихъ родителей не было денегъ на покупку желѣзнодорожнаго билета. Изъ Карпатской Руси въ отвѣтъ на мое письмо я получилъ увѣдомленiе за подписью правящаго Епископа Iосифа о томъ, что я зачисляюсь на службу въ православную Мукачевско-Пряшевскую епархiю на должность помощника секретаря Епархiальнаго Управленiя въ городѣ Хусть”.

4. ПОДКАРПАТСКАЯ РУСЬ

Будущiй миссiонеръ, молодой Александръ Таушевъ уѣзжаетъ изъ Болгарiи со смѣшаннымъ чувствомъ: “Съ одной стороны, скорбь разлуки съ моимъ возлюбленнымъ Аввой (Архиеп. Ѳеофаномъ) и съ моими родителями, которыхъ я очень любилъ, съ другой стороны, радость, что я такъ или иначе, съ благословенiя моего Аввы, приближаюсь къ осуществленiю моей завѣтной мечты — принятiю монашества и при томъ на территорiи Русской земли, которая даже офицiально носила такое манившее меня названiе “Подкарпатская Русь”. Радовала мысль, что мнѣ предстоитъ посвятить себя такому высокому дѣлу, миссiонерскому служенiю по возвращенiю нашихъ обманутыхъ и угнѣтенныхъ братiй по вѣрѣ и крови въ родную отеческую вѣру — въ лоно Святого Православiя”.

Вскорѣ по прибытiи на Карпатскую Русь рабъ Божiй Александръ 17-го Мая 1931 года былъ постриженъ въ монашество въ Свято-Николаевскомъ монастырѣ при селѣ Иза Хустскаго округа. Постригалъ его, очевидно, самъ игуменъ этой обители, съ нарѣченiемъ новаго имени Аверкiй, въ честь Равноапостольнаго Аверкiя, епископа Iерапольскаго. Послѣ пострига постригавшiй его сказалъ: “Мы помѣнялись именами: ты былъ Александръ — теперь Аверкiй, а я теперь Александръ, а былъ Аверкiемъ”.

На слѣдующiй день монахъ Аверкiй былъ рукоположенъ въ санъ iеродiакона Еп. Iоасафомъ Битольскимъ, когда въ этомъ городѣ уже подвизался подвигомъ неусыпающихъ будущiй праведникъ Iоаннъ Максимовичъ, съ которымъ онъ уже былъ знакомъ. Новорукоположенный Iеродiаконъ былъ оставленъ на службѣ при епархiальной канцелярiи, а со временемъ былъ назначенъ редакторомъ журнала епархiи “Карпато-Русскiй Вѣстникъ” въ 1935 году. И такимъ образомъ началась его славная миссiонерская литературная дѣятельность.

Въ военные годы Вл. Аверкiю пришлось много путешествовать, служа духовно страждущему русскому народу, оказавшемуся на чужбинѣ. Тогда остро стоялъ вопросъ о воспитанiи молодежи въ русскомъ духѣ. Одной изъ главныхъ заботъ Владыки Аверкiя было сохранить православную русскую молодежь отъ влiянiя растлѣвающей моды въ западномъ мiрѣ. Какъ сохранить самодостоинство, внутреннiй миръ и любовь къ Россiи? И онъ выработалъ систему, которой придерживался и на основѣ которой создалъ такъ называемые Свято-Владимiрскiе кружки молодежи.

5. ВНУКИ СВ. ВЛАДИМIРА

Еще до прiѣзда въ Америку, посѣщая бѣженскiе лагеря въ Германiи съ Курско-Коренной иконой Богоматери, Вл. Аверкiй познакомился съ большинствомъ русскихъ гимназiй какъ въ англiйской, такъ и въ американской зонахъ. Онъ былъ популярной личностью среди молодежи и былъ въ контактѣ со многими лидерами этого юношескаго движенiя. Когда онъ прiѣхалъ въ Америку, его назначили въ Свято-Троицкiй монастырь Джорданвилль, гдѣ онъ разширилъ свою дѣятельность, создавъ въ главныхъ городахъ Америки ячейки русскихъ православныхъ юношей и дѣвицъ, которые воспитывали себя въ русскомъ духѣ, оставаясь при этомъ въ американскихъ учебныхъ завѣденiяхъ и занимаясь своей профессiей. О. Аверкiй разъѣзжалъ по разнымъ городамъ и устраивалъ ежегодные съѣзды, главнымъ образомъ въ штатѣ Нью-Джерси, на Владимiрской Горкѣ. Тогда тамъ молодежь встрѣчалась съ болѣе отдаленными кругами русскихъ сверстниковъ и, знакомясь, они устраивали слеты въ другихъ центрахъ, гдѣ кружки создавались на болѣе взросломъ уровнѣ. Когда же О. Аверкiй сталъ Епископомъ съ каѳедрой въ городѣ Сиракузы и своимъ монастыремъ, то молодежь живо откликнулась на монашеское настроенiе, распространявшееся съ развитiемъ монашества въ Америкѣ. Такимъ образомъ появились иноки въ средѣ Свято-Владимiрской молодежи.

Незабываемы были лѣтнiе слеты, когда молодежь совершала самостоятельно Всенощное бдѣнiе подъ открытымъ небомъ со звѣздами-свидѣтелями ихъ молитвы за Русь. Сами канонаршили, сходились на стиховнѣ съ двухъ клиросовъ и восторженно совершали молитвы, заражая и мѣстныхъ инославыхъ американцевъ своимъ духомъ. А дѣятельность мѣстныхъ кружковъ была незатѣйлива. Во-первыхъ, устраивались библiотеки изъ русскихъ книгъ. Ежемѣсячно приглашались мѣстные русскiе профессора, которые предлагали доклады на разныя темы, связанные съ Россiей и Церковью. Устраивались вечеринки и строго воспрещалось въ разговорѣ употреблять англiйскiй языкъ, за каждое англiйское слово нужно было платить штрафъ пять центовъ. Это дѣлалось съ цѣлью сохранить чистоту русской рѣчи и въ разговорѣ сохранять независимость отъ иностранныхъ выраженiй. Устраивались концерты хорового пѣнiя и ставились пьесы Гоголя, Чехова и др. Доходили изъ Россiи замѣчательные классическiе фильмы о композиторѣ Глинкѣ, Мусоргскомъ или экранизацiи русскихъ оперъ, что очень вдохновляло и приближало къ Россiи ихъ родителей, которую те хотѣли передать своимъ дѣтямъ.

Я участвовалъ въ этомъ кружкѣ. Когда же я поѣхалъ въ семинарiю, я увидѣлъ пользу отъ моего участiя въ кружкѣ и замѣтилъ, что тѣ семинаристы, которые были связаны со Свято-Владимiрскими кружками, были сильнѣе какъ защитники Православiя передъ инославнымъ мiромъ, чѣмъ тѣ, кто не былъ связанъ. Я часто думаю сейчасъ, почему въ Россiи нѣтъ подобнаго почитанiя Князя Владимiра?

Жилъ о. Аверкiй въ то время въ Мюнхенѣ при Синодѣ, оберегая св. Чудотворную икону Курско-Коренную Богоматери, съ ней разъѣзжалъ, посѣщая по-евангельски “гонимыхъ правды ради” внуковъ св. Князя Владимiра — и сталъ носителемъ благодати. Въ своемъ “Словѣ при нарѣченiи” во епископы, уже въ Америкѣ, онъ обобщаетъ мысль о миссiи этихъ внуковъ — сознательное самосохраненiе основныхъ принциповъ “духовной жизни и умѣнiе на нее настроиться”, по ученiю обоихъ Святителей Ѳеофановъ, Затворника и Полтавскаго Ново-Затворника. Онъ говорилъ изъ личнаго опыта, что веденiе духовной жизни возбудило въ немъ неутолимое желанiе прiобщиться къ идеалу христiанской жизни по ученiю св. Отцовъ нашей святой Православной Церкви. Но не искаженной, не “обновленной” модными реформами, не подмѣненной въ угоду путей мiра сего. Онъ всю жизнь повторялъ слова св. Ѳеофана Затворника: “Духовная жизнь есть такая область, въ которую мудрость мiра сего не проникаетъ”. Этимъ онъ жилъ и, хотя былъ въ “правильной” Церкви, но дорогой цѣной поплатился за слѣдованiе своимъ идеаламъ отъ “сыновъ мiра сего”. Онъ вышелъ побѣдителемъ, указывая вѣрный путь русской молодежи — какъ тогда, такъ и теперь.

Кто въ юности зналъ его, говорятъ, что отъ одной памяти о немъ дышется какъ-то “выше”, разширяются плѣчи, выпрямляется спина, въ душѣ “щекочетъ” по-дѣтски жизненной радостью и какъ паромъ обдаетъ мvромъ! Отъ него всегда пахло розовымъ масломъ, обычномъ въ Болгарiи и на Ближнемъ Востокѣ у духовенства. Онъ выглядѣлъ всегда параднымъ, степеннымъ въ движенiяхъ, разговорѣ, чуточку отрѣшенный. Это отъ того, что онъ былъ глуховатъ. И диву давались мы, говоря: “Вотъ видно, что обозначаетъ быть “добротолюбцемъ”!” Такъ какъ онъ часто цитировалъ изъ Добротолюбiя.

6. АМЕРИКА

Прiѣхавъ въ Америку, заболѣла его мать и онъ помѣстилъ ее въ недавно открывшiйся женскiй монастырь Ново-Дивѣево, куда часто къ ней прiѣзжалъ. Онъ познакомился съ ея строителемъ О. Адрiаномъ и они оказались духомъ близки. Его назначили быть ректоромъ семинарiи въ Джорданвиллѣ, гдѣ онъ скоро прiобрѣлъ званiе “новаго Златоуста” изъ-за своего ораторскаго таланта. До самой кончины почти въ каждомъ выпускѣ монастырскаго журнала помѣщались его статьи, которыя не просто звучали какъ чистые проповѣди, но были больше разъясненiями и толкованiями нашего времени, темы на злобу дня были самыя актуальныя. Будучи воспитанъ Архиепископомъ Ѳеофаномъ Полтавскимъ, онъ не могъ не видѣть тайну беззаконiя въ дѣйствiи, т. е. раскрывающiйся процессъ отступленiя отъ Истины и погруженiя христiанства въ сонъ забытiя самаго основного, т. е. Воскресенiя Христа. Этотъ процессъ охлажденiя вѣрующаго человѣка и потеря безстрашiя передъ зломъ привела западное христiанство въ нѣкiй тупикъ, который родилъ безбожiе и воинствующую энергiю для разрушенiя созданной Христомъ цивилизацiи. Владыка Аверкiй понималъ этотъ процессъ и не молчалъ, оповѣщая народъ о зломъ замыслѣ враговъ Христа. Его краснорѣчивые слова западали въ душу слушателей, онъ сподобился быть названнымъ Златоустомъ, не только по своему дару рѣчи, но и судьбой былъ подобенъ ему. Свт. Iоаннъ Златоустъ былъ сначала возвеличенъ какъ архиерей-витiя, потомъ оклеветанъ и сосланъ въ изгнанiе, гдѣ въ страданияхъ скончался. Слава Богу, нашъ Владыка не претерпѣлъ подобнаго изгнанiя, но критику и лишенiе участiя въ Синодѣ претерпѣлъ*.

Какъ примѣръ его краснорѣчиваго таланта приводимъ кое-что изъ его проповѣди о “Свѣтѣ Разума”:
“Глубокая тьма покрывала землю. Все погружено было въ сонъ, повсюду царствовала тишина; одни пастухи бодрствовали въ полѣ. И вдругъ разверзлись небеса, неизрѣченный свѣтъ осiялъ землю, явились безчисленные сонмы ангельскихъ лvковъ и послышалось дивное пѣнiе невѣдомой доселѣ людямъ неслыханно-прекрасной пѣсни: “Слава въ вышнихъ Богу, и на земли миръ, въ человѣцѣхъ благоволенiе!”

Такой же непроницаемой тьмой, какъ темна была Виѳлеемская ночь, окутано было тогда въ нравственномъ смыслѣ и все человѣчество. Зло на землѣ достигло своего крайняго напряженiя. Жизнь безъ Бога, безъ Его разумныхъ и спасительныхъ законовъ, привела людей къ тому, что они, опошлившись и развратившись, по слову Писанiя, приложились скотомъ несмысленнымъ и уподобились имъ. И развѣ могла жизнь для тѣла, жизнь для желудка, жизнь безъ всякихъ возвышенныхъ стремленiй, развѣ могла она имѣть какую-нибудь разумную цѣль? И она дѣйствительно потеряла всякiй смыслъ, утративъ свое содержанiе, и разросшiйся животный эгоизмъ породилъ страшную вражду и ненависть между людьми. Вѣра въ языческихъ боговъ была окончательно подорвана. Интеллигенцiя считала боговъ вымысломъ народной фантазiи, сами жрецы не могли удерживаться отъ смѣха, совершая языческiе обряды. О прежнихъ доблестяхъ древняго греко-римскаго мiра не было и помину: все свелось къ грубому корыстолюбiю, роскоши, изнѣженности и плотоугодiю. Не было пророка, не было самаго гнуснаго преступленiя, которые не совершались бы дерзко и открыто всѣми на каждомъ шагу и повсюду. Такими чертами рисуютъ тогдашнее состоянiе человѣчества современные ему писатели. Лучшiе люди того времени буквально задыхались въ этой ужасающей атмосферѣ безвѣрiя и нравственнаго растлѣнiя и громогласно заявляли, что дальше такъ жить нельзя, что нѣтъ спасенiя человѣчеству, если самъ Богъ не сойдетъ на землю и не избавитъ людей отъ явно надвигающейся страшной катастрофы. А для многихъ единственно разумнымъ выходомъ изъ мучительнаго гнетущаго состоянiя представлялось насильственное прекращенiе жизни путемъ самоубiйства. Люди съ очевидностью должны были сознать свое полное безсилiе устроить хотя сколько-нибудь сносную жизнь безъ Бога. Замѣчательно въ этомъ отношенiи признанiе знаменитаго философа языческой древности Платона, который писалъ, что не быть на землѣ порядку, если только Самъ Богъ, сокрывшись подъ образомъ человѣка, не разъяснитъ намъ и наши отношенiя къ Нему и наши взаимные обязанности другъ къ другу.

И вотъ когда эта жуткая тьма зловѣщимъ мракомъ охватила все человѣчество, уже начинавшее отчаиваться въ своемъ спасенiи, наступила “кончина лѣта” (Гал. 4:4) — отъ вѣчности предопредѣленные Богомъ времена и сроки. Совершилась “велiя благочестiя тайна” (1 Тим. 4:16) — “Посла Богъ Сына Своего Единороднаго”: “Богъ явися во плоти” и “съ человѣки поживе”. Ярко возсiявшая Виѳлеемская звѣзда и дивное ангельское пѣнiе возвѣстили людямъ восходъ Солнца Правды, которое озарило весь мiръ Своимъ Божественнымъ Свѣтомъ, разогнавъ эту зловѣщую тьму. Самъ Единородный Сынъ Божiй сошелъ на землю и сталъ Человѣкомъ, не переставая быть Богомъ. Онъ далъ намъ “свѣтъ и разумъ, да познаемъ Бога Истиннаго и да будемъ въ Истиннемъ Сынѣ Его Iисусѣ Христѣ” (1 Iн. 5:20). Онъ принесъ на землю тотъ вожделѣнный сладкiй миръ, по которому такъ изстрадалась душа человѣческая, не умѣя и не зная, гдѣ и какъ его найти. Онъ пришелъ примирить человѣка съ Богомъ и “благовѣстить миръ намъ, дальнимъ и ближнимъ” (Еф. 2:17), примирить насъ другъ съ другомъ и со своей собственной совѣстью. Отселѣ этотъ миръ сдѣлался кореннымъ отличительнымъ признакомъ каждаго истиннаго христiанина, сдѣлавшагося во Христѣ подлинно новой тварью, его неотъѣмлемымъ кровнымъ достоянiемъ. Это “миръ, превосходяй всякъ умъ” (Флп. 4:7), который “превыше всякаго ума”, превыше всякаго человѣческаго постиженiя и разумѣнiя, ибо этотъ миръ — сверхъестественный, благодатный, божественный, наполняющiй душу несказаннымъ блаженствомъ: это и есть то Царствiе Божiе, основать которое среди людей пришелъ Господь нашъ Iисусъ Христосъ и которое, по слову Его, “внутрь насъ есть” (Лк. 17:21).

Поскольку вѣра Христова проникала въ души людей, постольку миръ этотъ становился достоянiемъ жизни. Чѣмъ ближе подходили люди ко Христу, чѣмъ искреннѣе и горячѣе вѣровали въ Него и чѣмъ больше старались осуществить въ жизни Его благiе завѣты, — тѣмъ болѣе полнымъ и совершеннымъ миромъ они наслаждались.

Но что мы видимъ теперь?
Человѣчество вновь безумствуетъ. То, что происходитъ въ мiрѣ теперь, такъ живо напоминаетъ намъ картину жизни на землѣ передъ Рождествомъ Христовымъ. То же безвѣрiе, тотъ же развратъ, тѣ же скотскiе идеалы, эгоизмъ, взаимныя вражда и ненависть, та же утрата смысла жизни у большинства людей.

Но не хуже ли все это по сравненiю съ тѣмъ, что было тогда?
Вѣдь тогда человѣчество было языческимъ: оно не вѣдало Христа Спасителя и Его возвышеннаго ученiя, было погружено въ глубокую религiозную и нравственную тьму. А теперь? — Теперь это происходитъ съ человѣчествомъ, слышавшимъ евангельскую проповѣдь, узнавшимъ Христа или, по крайней мѣрѣ, съ человѣчествомъ, знакомымъ съ Его Божественнымъ ученiемъ. Какого же невѣроятнаго напряженiя должна была достигнуть сила зла, дабы такое человѣчество оторвать отъ Христа и ввергнуть въ такую ужасающую бездну не только безвѣрiя, но и отчаяннаго, подлинно сатанинскаго богоборчества и страшнаго нравственнаго растлѣнiя? Не къ современному ли человѣчеству надлежитъ отнести грозные предостерегающiе слова посланiя св. Апостола Павла къ евреямъ: “Земля, пившая многократно сходящiй на нее дождь... и производящая тернiи и волчцы — негодна и близка къ проклятiю, котораго конецъ — сожженiе” (Евр. 6:7-8).

Но теперь уже не придетъ Христосъ спасти насъ. Онъ пришелъ для этого лишь однажды и разъ и навсегда указалъ намъ вѣчные и неизмѣнные пути ко спасенiю. Кто не желаетъ имъ слѣдовать, тотъ пусть самъ и пеняетъ на себя за свою погибель. Никакого счастливаго тысячелѣтняго царства на землѣ, о которомъ ложно учатъ сектанты, не будетъ. Такое ученiе противно Слову Божiю и рѣшительно отвергнуто Церковью.
Теперь придетъ Христосъ вторично уже не спасать мiръ, но судить мiру сему — “судити живымъ и мертвымъ”.

Первый разъ приходилъ Онъ въ уничиженiи, давая намъ примѣръ смиренiя, а теперь придетъ Онъ “во Славѣ Своей и вси святiи Ангели съ Нимъ” (Мѳ. 25:31). Это будетъ уже не благостное снисхожденiе Божiе къ несчастнымъ отчаявшимся людямъ, но Страшный Судъ надъ беззаконными гордецами, вѣдущими Бога и безумно, заносчиво отмѣтающими святые завѣты Его. И если первые христiане, празднуя Первое Пришествiе Христово въ мiръ, всегда возносились мыслiю къ славному и страшному Второму Его пришествiю, напряженно ожидая его, то тѣмъ болѣе естественно и даже необходимо помышлять о немъ намъ, современнымъ христiанамъ, каждодневно наблюдающимъ признаки приближенiя его, указанные въ Евангелiи. Вся наша жизнь на землѣ должна быть ни чѣмъ инымъ, какъ самой тщательной подготовкой къ этому великому и славному “дню Господню” (Деян. 2:21). Знаетъ это врагъ вселукавый, врагъ человѣческаго спасенiя, и всячески старается погасить въ насъ это спасительное помышленiе. Какихъ-какихъ только доводовъ и благовидныхъ предлоговъ и соображенiй не приводитъ онъ, лишь бы отклонить современныхъ христiанъ отъ мысли о Второмъ Пришествiи Христовомъ. И успѣваетъ въ этомъ. Многiе нынѣ говорятъ объ этомъ — страшно сказать! — съ усмѣшкой, и даже духовные лица нерѣдко избѣгаютъ разговоровъ на эту тему. Да! крѣпко приковалъ врагъ мысли и чувства современныхъ людей къ землѣ, и не хотятъ они думать о вѣчности. Не самый ли вѣрный это признакъ близости Второго Пришествiя? Вспомнимъ только слова Христовы: “Какъ было во дни Ноя, такъ будетъ и въ пришествiе Сына Человѣческаго: ибо какъ во дни передъ потопомъ ѣли, пили, женились и выходили замужъ до того дня, какъ вошелъ Ной въ ковчегъ, и не думали, пока не пришелъ потопъ и не истребилъ всѣхъ, — такъ будетъ и пришествiе Сына Человѣческаго” (Мѳ. 24:37-9).

Да бѣжитъ далеко отъ насъ такое пагубное настроенiе легкомыслiя и безпечности! Свѣтло и радостно празднуя Первое Пришествiе Христово въ мiръ, будемъ такъ же свѣтло и радостно ожидать Его Второго Пришествiя, жить этимъ ожиданiемъ, какъ жили имъ христiане первыхъ вѣковъ. А для того, чтобы оно было для насъ воистину радостнымъ и открыло бы намъ входъ къ блаженной вѣчности, посвятимъ все остающееся время нашей земной жизни трудамъ покаянiя и усиленному приготовленiю себя къ тому, чтобы достойно “предстать предъ Сына Человѣческаго” (Лк. 21:36) и дать “добрый отвѣтъ на Страшномъ Судищи Христовомъ”.

Семинаристы хорошо помнятъ его предупрежденiя, почти пророческiе, о погруженiи западной цивилизацiи въ отступленiе и забвенiе Христа.
Поскольку антихристъ часто появлялся въ его лексиконѣ, какъ -то разъ въ классѣ одинъ изъ студентовъ задалъ ему вопросъ, почему онъ такъ часто говоритъ имъ объ этомъ грядущемъ состоянiи человѣчества, тогда какъ они вѣрные православные и держатся церковныхъ правилъ. Почему они должны думать о невѣрныхъ, будучи защищены православными канонами? На это Владыка отвѣтилъ: “Вѣдь въ антихристово время ложь будетъ выдаваться за Истину и трудно будетъ разобраться, кто правъ. Будешь ли ты тогда въ Истинной Церкви, разберешься ли въ этихъ соблазнахъ? Поэтому мы должны разбираться и знать духъ времени по ученiю Святителя Игнатiя Брянчанинова”. У св. Ѳеофана Затворника есть цѣлая книга на эту тему* съ предупрежденiемъ для русскихъ, гдѣ говорится о томъ, какъ русскiй народъ быстрыми темпами отступаетъ отъ Христа и вотъ-вотъ Россiя потеряетъ свободу. Эта пророческая книга была переиздана и часто цитировалась Владыкой Аверкiемъ. Его собственная работа называлась “Провозвѣстникъ кары Божiей русскому народу”.

Однажды работая въ канцелярiи, мы съ О. Владимiромъ замѣтили, что кто-то медленно ходитъ по коридору взадъ впередъ. О. Владимiръ прiоткрылъ дверь и въ шутливомъ тонѣ сказалъ: “Ваше Высокопреосвященство, о чемъ Вы думаете, шагая по коридору?” Съ доброжелательной улыбкой Вл. Аверкiй вошелъ и, смотря мнѣ въ лицо, какъ бы обращаясь къ молодому поколѣнiю, сказалъ: “Вотъ мы передъ дилеммой: пришло время, когда неправославные выдаютъ себя за православныхъ и этимъ подрываютъ смыслъ этого священнаго слова, ставшаго неправильнымъ въ такомъ употребленiи. Католики дѣлаютъ нажимъ на слово “католикосъ” — универсальность христiанства, стараясь этимъ опредѣлить всеобъѣмлющую суть христiанства. Въ отличiе отъ нихъ православные должны были бы сочинить болѣе подходящее опредѣленiе правой вѣры — “ортодоксiя”, и теперь всѣмъ понятна разница. Но когда идетъ подмѣна Православiя, то это слово непригодно, а нужно найти новый терминъ для Православiя. Право-православная, истинно-православная, недостаточно опредѣленно. Вотъ я хожу и думаю: “О наше бѣдное Православiе*, ты теряешь свою силу изъ-за враговъ Христа”. И вышелъ въ раздумьи, и вскорѣ появилась его статья на эту тему. Эти статьи вызывали у думающихъ православныхъ поддержку ихъ подозрѣнiй относительно экуменистическаго движенiя, “восточнаго обряда”, Фатимской римо-католической “армiи” и т. п. Но мы, семинаристы, жадно впитывали въ себя уроки мудраго Златоуста и благодарили Бога за его существованiе.

Помимо преподаванiя Новаго Завѣта онъ также читалъ лекцiи по литургикѣ и гомилетикѣ. Всѣ преподаватели во время его ректорства были исключительно талантливы и на высотѣ своего призванiя. Догматику преподавалъ Протопресвитеръ Михаилъ Помазанскiй, пастырское богословiе — Архимандритъ Константинъ. Вѣроученiе — Архим. Владимiръ, исторiю Церкви — Н. В. Тальбергъ. Но самымъ замѣчательнымъ профессоромъ, окончившимъ во Францiи Сорбонну, имѣвшимъ четыре доктората, былъ профессоръ И. М. Андрѣевъ, который преподавалъ психологiю, философiю, патристику и русскую литературу 19-го вѣка. Преподавалъ онъ на уровнѣ знаменитаго французскаго университета Сорбонна, гдѣ онъ былъ ученикомъ Бергсона, а въ Россiи Аскольдова. Онъ былъ въ юности революцiонеромъ и высланъ въ Европу, гдѣ узналъ источникъ движенiя соцiализма и обратился въ Православiе. Вернулся въ Россiю, когда та горѣла революцiоннымъ пламенемъ, который у него погасъ. Онъ сталъ членомъ Катакомбной Церкви, сидѣлъ въ тюрьмахъ и на Соловкахъ и чудомъ спасся, пройдя черезъ Ленинградскую блокаду. Его лекцiи были на высшемъ уровнѣ, охватывали знанiя въ четырехъ докторатахъ. Когда онъ говорилъ, скажемъ, о Святителѣ Василiи Великомъ, то онъ примѣнялъ свои знанiя во всѣхъ четырехъ областяхъ. Когда онъ говорилъ о Лермонтовѣ, то тутъ помимо эстетической хвалы поэта были проблески психологiи, философiи и богословiя. Конечно, онъ былъ очень страстный и, не скрывая, ненавидѣлъ Толстого, Соловьева и Лосскаго. Онъ былъ борецъ за Православiе и безспорно большой герой для будущей Россiи.

Увы, въ тѣ годы внѣшней борьбы, атеизма и внутрицерковной, между юрисдикцiями въ Русской Церкви много энергiи было потрачено на самоутвержденiе всѣхъ воюющихъ сторонъ, поэтому молодые кандидаты въ священники смущались въ посвященiи своей жизни церковному служенiю, но тѣ, кто избралъ путь пастырства, были хорошо подкованы и благодарили Господа Бога за все полученное въ семинарiи отъ Архиеп. Аверкiя.

Послѣ своей кончины Владыка оставилъ 5 толстыхъ томовъ проповѣдей*, 2 тома толкованiй Новаго Завѣта, жизнеописанiя Архиеп. Ѳеофана Полтавскаго и его письма. При всей любви къ Россiи Владыка Аверкiй любилъ и Америку. Ему нравилась степенность и терпимость въ среднемъ американцѣ, и онъ считалъ, что одной изъ главныхъ заботъ пастыря является то, чтобы онъ могъ представить Православiе на уровнѣ современнаго американца.

У него была духовная дочь, Княгиня Н. В. Урусова, много пострадавшая въ Россiи за ея благородное происхожденiе и потерявшая всѣхъ своихъ дѣтей. Она оставила свои воспоминанiя, которые Владыка Аверкiй просилъ дать въ типографiю, чтобы издать, но она боялаяь, что при наборѣ будетъ измѣненъ текстъ и ея рѣзкая критика тѣхъ, кто не признавалъ Катакомбной Церкви въ Россiи будетъ измѣнена. Иными словами, она не довѣряла, а мемуары между тѣмъ написаны превосходно. Она ввѣрила ему держать рукопись, пока не дастъ своего разрѣшенiя печатать.

Къ этому времени пришла пора издавать рукопись Сергѣя Нилуса, второй томъ “На берегу Божiей рѣки” и этимъ обнародовать Дивѣевскую тайну, которую ни Архиепископъ Ѳеофанъ Полтавскiй, ни иноки отцы печатники, отмѣчавшiе 50-лѣтiе прославленiя Святаго Серафима, тоже не соглашались издать. Но хранительница этой рукописи дала обѣщанiе своему дядѣ опубликовать его трудъ во что бы то ни стало. И ею было рѣшено издать ее при помощи какого-нибудь малоизвѣстнаго издательства. Она обратилась къ нашему Братству. Владыка Аверкiй съ радостью благословилъ и рукопись были издана и не произвела никакого недоумѣнiя, якобы порочащая имя Преп. Серафима. Наоборотъ духовныя лица прозрѣли при ея появленiи о приближенiи времени, когда тайна Россiи послѣ 70-ти лѣтъ должна начать разворачиваться. Владыка Аверкiй благословилъ изданiе и Дивѣевской тайны, и воспоминанiй Урусовой, но до выхода послѣднихъ въ печатномъ видѣ онъ не дожилъ. Когда же “Дивѣевская Тайна” дошла до Россiи, тамъ были вновь обрѣтены мощи Преп. Серафима, которыя согласно предсказанiю въ этой книгѣ должны были быть обрѣтены и “прiйти” въ Дивѣево. Кто знаетъ, быть можетъ, то, что было указано въ сновидѣнiи нашего О. Серафима приходитъ въ реальность? Когда же мы впервые прибыли въ Россiю, самъ Святѣйшiй Патрiархъ Алексiй, благословляя дѣятельность нашего Братства въ Россiи, вознаградилъ насъ наперснымъ крестомъ, сдѣланнымъ въ память обрѣтенiя мощей Преп. Серафима и благодарилъ наше Братство за любовь къ Преп. Серафиму.

* Главная причина его непрiятностей и даже гоненiй была изъ-за того, что онъ естественно раздѣлялъ мнѣнiе своего аввы свят. Ѳеофана Полтавскаго, а оно заключалось въ томъ, что послѣднiй выступалъ со словомъ критики богословской неточности Митроп. Антонiя Храповицкаго въ трактовкѣ догмата объ Искупленiи въ его катехизисѣ. Сторонники митрополита не могли забыть и мстили.

* ”О Православiи съ предостереженiемъ отъ погрѣшенiй противъ него”. Изд. Пантелеимоновскаго м-ря на Аѳонѣ. М. 1893.

* Выраженiе Св. Григорiя Богослова.

*Подъ названiемъ “Современное въ свѣтѣ Слова Божiя”. Каждый томъ приблизительно въ 500 страницъ. Съ 1975 года.

7. ПАСХА

Еще до семинарiи Владыка прiѣзжалъ въ Бостонъ, останавливался у насъ въ домѣю Ночевалъ въ моей комнатѣ. Сидя въ моей келлiи и разговаривая, онъ показался мнѣ глубоко вдумчивымъ наблюдателемъ всего, что происходило въ мiрѣ. Онъ интересовался всѣмъ, проявляя объективное отношенiе къ нашему падшему человѣчеству. Онъ хорошо зналъ литургическое богословiе и, конечно, душа его больше всего витала въ этой области. Эта сторона православной реальности мало замѣчена въ нашей повседневной жизни. Влiянiе на психику богослужебныхъ стихиръ, прокимновъ не изслѣдуются такъ, какъ этимъ интересовался онъ и Архиеп. Iоаннъ Шанхайскiй. Источникъ православнаго гимносложенiя является, конечно, Псалтырь, чѣмъ пропитано все наше богослуженiе. На эту тему онъ не разъ со мной разговаривалъ, но я не былъ къ этому готовъ. Когда же съ его благословенiя я пошелъ въ семинарiю, эта сторона богослуженiя мнѣ открылась не столько съ богословской стороны, сколько съ психологической, и я сожалѣю, что многое, о чемъ Владыка говорилъ, было непонято и забыто мною.

Какъ-то разъ, уже передъ концомъ моего обученiя, Владыка Аверкiй и мы вчетверомъ ѣхали въ пасхальный перiодъ въ Нью-Йоркъ. Всю дорогу мы пѣли пасхальныя стихиры. Съ нами былъ О. Нектарiй, монастырскiй регентъ, который пѣлъ на всѣ лады. Тутъ онъ далъ себѣ волю и пѣлъ вдоволь разные рѣдкiе пасхальные напѣвы, стихиры, степенные и т.д. Мы заслушались. Въ Россiи онъ былъ членомъ такъ называемой Катакомбной Церкви и очень много перенесъ страданiй отъ безбожной власти, чудомъ спасся и никогда не могъ литургисать безъ слезъ. Тутъ я впервые видѣлъ его въ такомъ радостномъ расположенiи духа. О немъ еще можно сказать, что его духовникъ въ Россiи, О. Варсонофiй, былъ посаженъ въ тюрьму, которая находилась въ самомъ соборѣ Саровской пустыни, гдѣ въ свое время помѣщались мощи Преп. Серафима. О. Варсонофiй позже разсказывалъ, что когда состоянiе его души дошло до предѣла и онъ взмолился, прося избавленiя отъ душевной оставленности, вдругъ духомъ онъ переселился въ иной мiръ и увидалъ адъ и рай, какъ явное доказательство существованiя загробной жизни. Преп. Серафимъ, коснувшись его, указалъ на грядущую небесную радость, происходящую отъ претерпѣнiя страданiй на землѣ — и вмигъ загорѣлось сердце О. Варсонофiя и онъ ощутилъ въ себѣ жажду страданiй, только бы не лишиться блаженства.

Сiяло солнце, прекрасное настроенiе, и вдругъ, Архиеп. Аверкiй началъ острить. Оказывается, у него было прекрасное чувство юмора. И онъ въ такомъ радостномъ расположенiи духа просилъ остановиться для пикника. Нашли подходящее мѣсто, разложили скатерть. Съ нами былъ семинаристъ Алеша изъ Новой Зеландiи, а единственный священникъ въ этой странѣ былъ О. Алексѣй Годяевъ. И вотъ Владыка говоритъ: “Скоро Алеша будетъ батюшкой, пошлемъ его въ Новую Зеландiю и тамъ будетъ два отца Алексiя. Одинъ О. Алексiй Годяевъ, другой О. Алексiй Негодяевъ”. Было смѣшно. Владыка разсказалъ намъ, какъ однажды онъ ѣхалъ на очередное засѣданiе членовъ Синода, совпавшаго съ американскимъ Рождествомъ по новому стилю. Вошелъ въ “сабвэй” (Нью-Йоркское метро), гдѣ по случаю праздника никого не было, къ тому же дѣло было рано утромъ. Владыка вошелъ въ совсѣмъ пустой вагонъ. Но вдругъ въ другомъ концѣ вагона онъ увидѣлъ черную фигуру вошедшаго, похожаго на православнаго монаха. Въ греческой рясѣ и аѳонской камилавкѣ. Тутъ вошедшiй, замѣтивъ Владыку Аверкiя, поднялъ правую руку и во всеуслышанiе закричалъ: “Спиридонъ есъ, Крисмасъ ноу!” Все вдругъ стало ясно: старостильники нашли другъ друга. Это оказался Епископъ Петросъ изъ Асторiи, ставшiй большимъ другомъ нашихъ Епископовъ-исповѣдниковъ, Владыки Iоанна, Аверкiя, Леонтiя, Саввы, Нектарiя.

Но помимо шутокъ Владыка разсказывалъ о своей жизни, какъ въ деревняхъ на Прикарпатской Руси справляли Пасху бывшiе унiаты, съ какой жадностью они переходили въ Православiе и какъ торжественно и энергично переживали они предпасхальную скорбь и пасхальную беспредѣльную радость. Воспоминанiе этой радости вызвало въ немъ слезы умиленiя.

Съ нами сидѣлъ нашъ Владыка. За нами журчала быстро текущая рѣчка. Пѣли птицы. Мы ѣхали поклониться вновь появившимся иконамъ Божiей Матери, находящимся въ этой же Асторiи, иконамъ, которые чудеснымъ источенiемъ слезъ нашумѣли въ православномъ мiрѣ и этимъ подняли вѣру въ народѣ. Съ благоговѣнiемъ и пѣнiемъ пасхальныхъ стихиръ мы прикладывались къ иконамъ, а я мысленно прощался передъ моимъ паломничествомъ на Аляску, которое перемѣнило всю мою жизнь.

Въ Iюнѣ я покинулъ монастырь. Въ Декабрѣ вернулся. Мое паломничество намѣчало поворотъ въ жизни. Въ Калифорнiи я познакомился съ Архиеп. Iоанномъ, который приглашалъ меня переѣхать въ Калифорнiю. Передъ переѣздомъ я провелъ лѣто въ моемъ монастырѣ, завѣдуя лѣтними мальчиками, которыхъ родители посылали въ монастырь для воцерковленiя и одновременно для образованiя. Дѣло это было непростое и очень отвѣтственное. Я завѣдовалъ сорока мальчиками, большинство изъ которыхъ были изъ Нью-Йорка, изъ плохихъ районовъ, трущобъ, которые хулиганили вмѣстѣ съ пуэрториканцами. Конечно, они были хорошiе русскiе мальчики, но одновременно озорники. Какъ-то мы, недосмотрѣвъ за ними, узнали, что трое изъ нихъ напроказничали не на шутку. Они разбили стекла и части чей-то припаркованной машины. Доложили благочинному О. Кипрiану, который вызвалъ меня для объясненiй, которыхъ, конечно, у меня не было. Повысивъ голосъ, онъ выругалъ при мнѣ проказниковъ, которые не показали ни малѣйшаго признака раскаянiя. Попавъ въ бѣду, они не понимали серьезности положенiя и отвѣтственности передъ хозяиномъ автомобиля. Я не зналъ что дѣлать, т. к. это было для меня неожиданностью, и было рѣшено идти къ Владыкѣ какъ на Страшный судъ. Мальчишки не унимались. Благочинный былъ разгнѣванъ. Пришли къ Владыкѣ на второй этажъ въ его прiѣмную. Доложили ему и онъ съ печальнымъ видомъ медленно вышелъ, перебирая длинныя четки въ лѣвой рукѣ. Мальчишки хихикали. О. Кипрiанъ описалъ серьезность положенiя. Имъ грозило не только немедленно покинуть монастырь съ позоромъ, но и огромная выплата за автомобиль. О. Кипрiанъ говорилъ съ жаромъ, грозно и вызвалъ страхъ даже у меня, но не у сорванцовъ. Владыка выждалъ окончательнаго приговора, перекрестился на иконы и медленно похаживая по залу, заговорилъ тихимъ тономъ: “Мальчики, мальчики, какъ это нехорошо, какъ нехорошо...” И какъ бы смотрѣлъ въ ихъ души. И тутъ сорванцы встали на колѣни, залились слезами и, полные раскаянiя, сказали, что готовы нести любое наказанiе. Просили прощенiя у Владыки, у О. Кипрiана, у меня — удивительно проникновенно, послѣ столь краткихъ и, казалось бы, безсильныхъ словъ Владыки.

Получивъ отъ Владыки рекомендательные письма для моего паломничества на Аляску по приходамъ, я у Владыки благословился совершить этотъ путь, не трогая денегъ, ни однаго доллара. Дѣло въ томъ, что мнѣ хотѣлось со дня окончанiя семинарiи совершить, какъ это бывало на Руси, паломничество пѣшкомъ, безъ денегъ. Но такъ какъ нѣкоторыя дороги въ наше время закрыты для пѣшеходовъ, то я согласился ѣздить на машинахъ и автобусахъ, но только на тѣ деньги, которыя мнѣ будутъ давать за мои бесѣды. Я такъ рѣшилъ, а возможно ли это или нѣтъ, дѣло покажетъ. Но идея была одобрена Владыкой, написавшимъ рекомендательные обращенiя ко всѣмъ прихожанамъ по дорогѣ моего паломничества, и напутствованна братствомъ и иконкой Валаамскихъ Сергiя и Германа, благословлена О. Филимономъ, и я пустился въ путь.

Господь, по молитвѣ Владыки Аверкiя, благословилъ мою священную затѣю, и я, посѣщая приходы съ докладами, достигъ моей цѣли — Аляски — и благополучно вернулся въ монастырь, не потративъ ни копѣйки, ни однаго доллара. Наши предки совершали паломничества по обѣту, который заключался въ томъ, что они безсребренниками шли по святымъ мѣстамъ при помощи благочестивыхъ христiанъ, которые ихъ кормили и снабжали всѣмъ необходимымъ для достиженiя цѣли, прося молитвъ за нихъ во святыхъ мѣстахъ и обителяхъ.

Мнѣ хотѣлось этотъ подвигъ совершить въ Америкѣ, тѣмъ болѣе, что я былъ глубоко убѣжденъ, что цѣль моего странничества будетъ поклоненiе святому Герману Аляскинскому, первому святому въ Америкѣ, Валаамскому иноку и чудотворцу, тогда еще непрославленному. И Господь помогъ. По пути я останавливался въ разныхъ приходахъ, читалъ доклады со слайдами о святыхъ мѣстахъ Америки, и люди, понимая цѣль моего выступленiя — возобновить подлинное пониманiе паломничества — жертвовали деньгами, продовольствiемъ или возили меня изъ одного города въ другой. Такъ я добрался черезъ всѣ штаты съ Восточнаго побережья на Западъ до Лосъ-Анжелеса, а оттуда уже и рукой подать до города Сiэтла, отъ котораго до Еловаго острова у меня уже было достаточно, чтобы летѣть. Въ сумѣ у меня помимо проектора и 33-хъ слайдовъ да записки молиться о живыхъ и мертвыхъ у могилы Германа ничего не было. Я благополучно добрался до моей цѣли и такимъ же образомъ черезъ Канаду возвратился въ монастырь, точно въ день памяти Германа Аляскинскаго.

Прибылъ восвояси въ монастырь. О. Владимiръ для меня сразу же отслужилъ панихиду по Старцу Герману и благодарственный молебенъ, и этимъ я положилъ начало возобновленiю традицiоннаго русскаго обычая паломничества по святымъ мѣстамъ. Во время моего путешествiя я встрѣчалъ много единомышленниковъ, молодыхъ людей, которые сопровождали меня на нѣкоторое разстоянiе и выслушивали мои идеи о паломничествѣ. Одной изъ главныхъ цѣлей моихъ докладовъ было разсказать о существованiи русскихъ православныхъ святыхъ мѣстъ въ Америкѣ, хотя ихъ и мало, но они есть, есть чудотворныя иконы и новоявленныя плачущiя, есть представители бывшей Оптиной пустыни и другихъ русскихъ монастырей и существуетъ такой уникальный человѣкъ какъ Архиеп. Iоаннъ Максимовичъ, нѣкiй отголосокъ подвижнической Святой Руси въ свободномъ мiрѣ.

Въ Санъ-Франциско я познакомился съ людьми, побывавшими во многихъ нынѣ закрытыхъ монастыряхъ Россiи, особенно Оптиной пустыни, людьми, которые въ ней воспитывались. Когда я дѣлалъ докладъ въ Санъ-Франциско для молодежи въ присутствiи Архиепископовъ Iоанна, Тихона и Нектарiя, то душа моя ликовала, что я такихъ представителей Святой Руси лицезрѣлъ своими глазами. А на Еловомъ островѣ я прожилъ нѣкоторое время съ настоящимъ пустынножителемъ, О. Герасимомъ изъ Тихоновой пустыни въ Калугѣ, который за короткое время, дѣлясь со мною своимъ жизненнымъ опытомъ, открылъ мнѣ глаза на безбожное повѣденiе въ нѣкоторыхъ монастыряхъ въ Россiи до революцiи, что не случайна была революцiя и гибель Святой Руси, но она не обязательно окончательная, судя по предсказанiямъ святыхъ праведниковъ, съ которыми О. Герасимъ былъ въ общенiи въ Россiи.

Вернувшись изъ своего паломничества, я обогатился живымъ опытомъ добрыхъ пастырей, нѣкоторые даже были исповѣдниками, которыхъ Господь перебросилъ въ современную Америку, чтобы они были какъ евангельская закваска передъ Вторымъ Пришествiемъ Христа на землю. Они принесли ростки со Святой Руси и, посадивъ ихъ въ современной Америкѣ, взращивали, поливали, удобряли, и они въ свою очередь дали новую жизнь, которой я свидѣтель.

8. ПРОЩАНIЕ СО СВЯТЫМЪ IОАННОМЪ

Въ Iюлѣ 1966 года внѣзапно скончался Архиепископъ Iоаннъ и его привезли изъ Сiэтла для погребенiя подъ соборомъ, имъ же построенномъ. Владыка Аверкiй въ сопровожденiи братiи своей обители поспѣшилъ въ Санъ-Франциско. Отпѣванiе длилось много часовъ въ присутствiи многихъ архиереевъ. Въ канунъ апостоловъ Петра и Павла, день памяти святыхъ Валаамскихъ основателей, Препп. Сергiя и Германа, Архиеп. Аверкiй, къ моему огромному счастью, посѣтилъ нашъ книжный магазинъ и, обозрѣвъ его какъ центръ нашего Братства, сказалъ слово не только о Валаамскихъ миссiонерахъ, но главное, что они шли по стопамъ главнѣйшихъ миссiонеровъ, Апостоловъ Петра и Павла.

Это были дни большого духовнаго подъѣма, какъ бы трiумфъ подвижничества Владыки Iоанна въ “новой землѣ”. Въ сооруженной подъ соборомъ усыпальницѣ помѣстили гробъ Владыки въ центрѣ часовни и съ этого момента тамъ начали происходить чудеса, которые привлекали все больше и больше новаго народа, уносившаго изъ усыпальницы живую вѣру. Мы начали вести записи свидѣтельствъ чудотворной помощи отъ молитвъ Владыки Iоанна. Такъ какъ нашъ книжный магазинъ былъ рядомъ съ соборомъ, люди заходили къ намъ и разсказывали разные случаи, когда по молитвамъ Владыки Iоанна подавалась слабымъ людямъ духовная сила. Владыка Аверкiй, видя все это, радовался, ибо это опять таки было въ стилѣ старой Россiи, когда къ гробницамъ праведниковъ приходили, паломничали и распространяли вѣру по Святой Руси.

Трогательно было слово Архиеп. Аверкiя у открытаго гроба праведника, въ которомъ онъ засвидѣтельствовалъ свою вѣру и преданность праведнику, описавъ нѣсколько умилительныхъ эпизодовъ, какъ Владыка Iоаннъ, слабый физически, но сильный духомъ, настоящiй духовный гигантъ, вдохновлялъ вѣру во встрѣчавшихся на его пути. Изъ этого слова было видно, сколько молитвъ онъ пролилъ передъ Господомъ въ защиту Владыка Iоанна, когда того судили и посадили на скамью подсудимыхъ. Незабываемо тогда было собранiе искреннихъ друзей Владыки Iоанна, помимо Владыки Аверкiя, Архиепископа Леонтiя, Еп. Саввы, Еп. Нектарiя.

Во время этой поѣздки Владыка Аверкiй впервые познакомился съ О. Серафимомъ, тогда еще братомъ Евгенiемъ. “Изъ всѣхъ твоихъ владыкъ, — сказалъ О. Серафимъ мнѣ позже, — мнѣ, пожалуй, больше всего по душѣ Владыка Аверкiй. Что- то въ немъ есть отрѣшенное отъ житейскаго шума. Онъ, навѣрное, могъ бы всю жизнь молчать, у него все внутри. Поэтому, когда онъ открывалъ уста, текли “рѣки живой воды”. Я промолчалъ, но понялъ, что главный секретъ краснорѣчiя именно молчанiе устъ и слышанiя бесѣды души съ Богомъ.
Больше мы не видѣли Вл. Аверкiя.

Черезъ нѣсколько лѣтъ было прославленiе Германа Аляскинскаго, какъ на Аляскѣ, такъ одновременно и въ Санъ-Франциско. Это было трiумфомъ нашего Братства. Но къ тому времени, въ 1970 году мы уже переселились въ нашу отдаленную пустыню въ горахъ Сѣверной Калифорнiи. Жизнь наша измѣнилась, но миссiонерская сторона усилилась. Нашъ журналъ “The Orthodox Word” выходилъ съ 1965 года и посылался Архиеп. Аверкiю, который одобрялъ его, дѣлая небольшiе комментарiи. Вмѣсто моего погибшаго въ Воркутѣ отца я просилъ у Владыки Аверкiя благословенiя на монашество, что опять исполнилось. Нѣсколько лѣтъ спустя Владыка пригласилъ меня прiѣхать въ Свято-Троицкую обитель, чтобы открыть Свято- Германовскiе Зимнiе паломничества для молодежи. Цѣлью устройства Зимнего Паломничества было, по замыслу Владыки Аверкiя, продолженiе Свято-Владимирскихъ кружковъ, ибо къ тому времени когда-то юная Свято-Владимiрская молодежь подросла, а ихъ дѣти были еще слишкомъ молоды. Мы приготовили программу и отпечатали брошюру, состоящую изъ словъ Преп. Германа подъ названiемъ “Какъ быть молодымъ Апостоломъ, благовѣстникомъ во время “духовной чумы”. Весь упоръ былъ на образъ Преп. Германа, который имѣлъ дѣтей-сиротъ своими учениками. Онъ исполнялъ ту же функцiю, что и Святой Князь Владимiръ въ своемъ народѣ. Съѣздъ былъ очень удаченъ и онъ повторяется ежегодно уже много лѣтъ въ разныхъ мѣстахъ наподобiе слетовъ Свято-Владимiрской молодежи. Владыка Аверкiй былъ очень доволенъ съѣздомъ, хотя былъ очень слабъ. Черезъ нѣсколько лѣтъ онъ отошелъ ко Господу.

Моя послѣдняя съ нимъ бесѣда происходила въ его покояхъ подъ сѣнью Казанской иконы Божiей Матери. Онъ посадилъ меня въ красивое античное кресло и откровенно сѣтовалъ о несправедливостяхъ, которыя онъ переживаетъ изъ-за неблагопрiятнаго настроенiя, еще продолжающагося среди высшаго духовенства. Я былъ въ курсѣ дѣла и осмѣлился посовѣтовать ему не думать много объ этомъ, а заняться писанiемъ о своемъ старцѣ, Архиепископѣ Ѳеофанѣ Полтавскомъ. Мы объ этомъ и раньше бесѣдовали въ перепискѣ, и онъ показалъ мнѣ уже готовый текстъ писемъ, имъ собранныхъ, которые свят. Ѳеофанъ писалъ ему въ тѣ годы, когда формировался въ душѣ его уходъ изъ мiра юноши Александра и вскорѣ появившагося носителя имени равноапостольнаго Аверкiя. У насъ было много общаго въ связи съ печатной дѣятельностью нашего Братства, ибо О. Серафимъ считалъ, что главный вдохновитель и совѣтникъ нашего дѣла былъ Архиеп. Аверкiй. Въ стоянiи за церковную чистоту и передачу этого для англо-язычныхъ православныхъ христiанъ было главнымъ завѣтомъ Архиеп. Аверкiя, который очень переживалъ какъ прогрессируютъ новостильники и модернисты, называющiе себя православными. Онъ былъ сторонникомъ Катакомбной Церкви!

Въ моментъ взаимнаго радостнаго пониманiя и ощущенiя единодушiя красивый стулъ, на которомъ я сидѣлъ, сломался, причинивъ скорбь моему собесѣднику. Это было доказательствомъ того, что темная сила хотѣла отомстить, и Владыка Аверкiй сдѣлалъ заключенiе: “Это значитъ, что мы стоимъ на правомъ пути, такъ сказалъ бы Владыка Ѳеофанъ”. Но то чувство теплоты и внутренней радости, которая всегда сопровождала мои бесѣды съ Владыкой, осталось навсегда, ибо послѣ этой бесѣды я видѣлъ его только въ гробу — и во снѣ.

9. ЛАЗАРЕВЪ ПЕРЕХОДЪ КЪ ВОСКРЕСЕНIЮ

Владыка Аверкiй умеръ, какъ говорятъ его келейники, не столько изъ-за физического изнеможенiя, а отъ горя, отъ “разбитаго сердца”. Онъ страдалъ за “ущемленное” врагами христовыми Святое Православiе. Вслѣдъ за Святителемъ Григорiемъ Богословомъ ему было свойственно часто глубоко вздыхать и повторять “О, страждущее Православiе!” Въ одномъ письмѣ къ намъ за полтора года до смерти онъ писалъ, указывая настоящую причину его душевныхъ скорбей:
“... Я нѣсколько разъ выступалъ, несмотря на мою все еще большую слабость, но настоящей поддержки ни съ чьей стороны не находилъ. По всѣму видно, что “вершители судебъ” записали меня давно “на черную доску” и очень хотѣли бы такъ или иначе добиться, чтобы голоса моего вообще не было слышно. И во многомъ преуспѣли, ибо этотъ Соборъ стоилъ мнѣ здоровья, ибо для выздоровлѣнiя моего главное, что требуется, это душевное спокойствiе, котораго быть не можетъ, пока все такъ будетъ идти такимъ путемъ... “Протягивать руку” еретикамъ и отступникамъ, конечно, недопустимо, а только искренне кающимся и идущимъ къ намъ съ покаянiемъ... Я это на Соборѣ подчеркивалъ, но посланiя написаны въ Нью-Йоркѣ, куда я уже былъ не въ силахъ поѣхать. И ни одного изъ этихъ “посланiй” мнѣ даже не давали подписывать... Скорблю глубоко... Невольно приходитъ на умъ мысль, что какая-то “политика” всѣмъ этимъ руководитъ и дирижируетъ, а намъ никакая “политика” непрiемлема, а только чистое ученiе Слова Божiя и преданiе нашей Святой Церкви. Этого мы и должны держаться, ибо всего намъ дороже — ЧИСТОТА НАШЕЙ СВЯТОЙ ВѢРЫ. Ноября 28-го Декабря 11-го 1975 г.”

За послѣднiя годы Владыка Аверкiй часто хворалъ. Единственнымъ утѣшенiемъ для него были тѣ дни, въ которые онъ могъ съ вдохновенiемъ писать проповѣди – передовицы въ журналѣ “Православная Русь”. Они проникновенны и точно отображаютъ голосъ православной совѣсти въ наше лихолѣтье. Скорби отъ явныхъ проявленiй отступленiя, апостасiи, не затмевали его внутреннего радостного воспрiятiя духовной жизни. Къ примѣру, онъ дѣлалъ особенный нажимъ на то, что благодать Божiя коснулась Русскаго народа въ Iюлѣ мѣсяцѣ. То было какъ бы ликованiе Святыхъ въ Землѣ Русской просiявшихъ, давая поводъ считать, что этотъ мѣсяцъ для русскихъ людей приноситъ какую-то дотолѣ неслыханную радость и укрѣпленiе духа въ унывающей средѣ. Въ этотъ мѣсяцъ справляется память почти всѣхъ главныхъ святыхъ въ Русской Церкви: святаго Князя Владимiра, святой Равноапостольной Ольги, святыхъ Бориса и Глѣба, препп. Сергiя Радонежскаго и Серафима Саровскаго, преп. Антонiя Кiево-Печерскаго, свв. Германа Аляскинскаго и Германа Соловецкаго, Прокопiя Устюжскаго, Андрѣя Боголюбскаго, Андрѣя Рублева, Анны Кашинской и заканчивается свв. Царственными Новомучениками, св. Царемъ Николаемъ II съ его семействомъ и алапаевскими мучениками. Мѣсяцъ Iюль какъ бы мѣсяцъ имянинъ для Руси, даръ отъ Бога, даже возглавляется Казанской иконой Богоматери.

Архиеп. Аверкiй зналъ о приближенiя своей кончины. За 4 дня до смерти онъ повторялъ многимъ, кто его посѣщалъ, такую фразу: “Лазарь умре”. И на четвертый день, когда Лазарь воскресъ, Владыка, дѣйствительно, умеръ для воскресенiя. Это было 31-го Марта 1976 года.

Скорбь была большая, тѣмъ болѣе что среди высшаго духовенства шли распри и большая надежда на Владыку Аверкiя какъ на духовную опору и авторитетъ уходила съ его кончиной. Когда намъ сообщили, что Владыка скончался, то мои отцы и братiя послали меня на отпѣванiе, во время котораго одинъ изъ протестующихъ греческихъ клириковъ устроилъ скандалъ въ алтарѣ, фанатично утверждая, что Владыка слишкомъ благосклонно относился къ армянамъ и другимъ исповѣданiямъ. Это оставило непрiятный привкусъ при прощанiи съ Владыкой Аверкiемъ. Слезы лились градомъ у всѣхъ насъ, ибо собралось множество его искреннихъ почитателей. Шли разговоры о его святости. А Епископъ Нектарiй утверждалъ во всеуслышанiе, что Архиеп. Аверкiя надо причислить къ лику святыхъ. Ставшiй на его мѣсто какъ игуменъ и архипастырь Владыка Лавръ раздавалъ монашествующимъ кое-что изъ личныхъ вещей почившаго. На меня онъ надѣлъ мантiю Владыки Аверкiя и въ этомъ радостномъ настроенiи я прибылъ домой.

Нашъ О. Серафимъ, тихо выслушавъ мой отчетъ о поѣздкѣ, сожалѣлъ, что такъ мало извѣстно для православныхъ американцевъ изъ сокровища, оставленнаго для будущихъ поколѣнiй отъ писанiй Владыки Аверкiя. “Это нашъ долгъ, — сказалъ О. Серафимъ, — чтобы современный американецъ узналъ о Владыкѣ Аверкiи какъ объ одномъ изъ равныхъ древнимъ Отцамъ Церкви, стоявшимъ горой за чистоту Православiя, которое въ наше лукавое время представлено какъ что-то отсталое и изжитое, какъ будто Церковь должна соревноваться съ модами и вѣянiями вѣтра, измѣнчивымъ “духомъ мiра сего”.

Испытавшiе на себѣ чудотворную помощь по его молитвамъ начали присылать свои свидѣтельства и вскорѣ вышла краткая бiографiя на англiйскомъ языкѣ “Богоноснаго Отца нашего Аверкiя”, а монастырь его началъ издавать въ нѣсколькихъ томахъ его духоносные поученiя. Но какъ тѣнь отъ яркаго свѣта, недружелюбiе по отношенiю къ Владыкѣ Аверкiю среди “власть имущихъ” все же сдѣлало свое коварное дѣло и слава его и значенiе какъ учителя Церкви уменьшилось и какъ-то затмилось на фонѣ шума и церковныхъ дрязгъ.

Намъ кажется, что мѣсто его въ контекстѣ святоотеческой литературы 20-го вѣка немалое. Его образъ похожъ на знаменитыхъ Отцовъ древнихъ изъ древности Православной Церкви, какъ Аѳанасiй Великiй, Ѳеодоръ Студитъ, Максимъ Исповѣдникъ и др. Особенно любилъ Владыка Аверкiй повторять излюбленное выраженiе перваго изъ нихъ, Святителя Аѳанасiя: “Не идти въ ногу со временемъ, а служить Богу!” И, дѣйствительно, настоящiе архипастыри сами идутъ правымъ путемъ и за ними слѣдуютъ вѣрные, слышащiе его пастырскiй голосъ, а не какъ свинопасы, которые тянутся сзади за пасомыми и кнутомъ направляютъ ихъ впередъ.

10. СОНЪ О. СЕРАФИМА

Прошло полгода. Какъ-то утромъ пришелъ О. Серафимъ на полунощницу и между прочимъ, по скромности скрывая волненiе, говоритъ, что онъ въ эту ночь видѣлъ во снѣ Архиеп. Аверкiя. На мои разспросы о деталяхъ видѣннаго О. Серафимъ нехотя повѣдалъ слѣдующее:
“Сонъ былъ ясный, живой, какъ будто все наяву. Шло какое-то торжественное богослуженiе, возглавляемое Архиеп. Аверкiемъ, который стоялъ въ полномъ облаченiи, бѣломъ, на какомъ-то возвышенномъ зеленомъ мѣстѣ какъ архиерейская каѳедра. Окруженный тысячью народа, который великолѣпно воспѣвалъ какое-то торжественное событiе, Владыка держалъ въ рукѣ дымящееся кадило и осѣнялъ ихъ крестообразно, самъ сiяя отъ радости. Рядомъ стоялъ дiаконъ, отъ котораго ожидался какой-то возгласъ, который онъ забывалъ, и народъ ожидалъ какого-то откровенiя. Рядомъ съ нимъ стоялъ О. Серафимъ, тоже въ сiяющемъ стихарѣ и далъ знать Владыкѣ Аверкiю, что знаетъ слова, которые дiаконъ долженъ произнести. И Владыка кивнулъ головой въ одобренiе. О. Серафимъ открылъ ротъ и громогласно воскликнулъ то, что было нужно, которое подхватила тысячная толпа народа. И затѣмъ О. Серафимъ громогласно запѣлъ на какой-то ему незнакомый, но благозвучный напѣвъ “Да воскреснетъ Богъ и расточатся врази его. Алиллуйа!” “И воскреснетъ Святая Россiя”, — добавилъ онъ отъ себя. Ему показалось, что пѣло много отдѣльныхъ хоровъ, переливаясь отъ одного къ другому, и то было какъ облака свидѣтельствъ по Апостолу Павлу — Исповѣдниковъ и Новомучениковъ Россiйскихъ. И когда пѣнiе переливалось и усиливалось, онъ взглянулъ на Владыку Аверкiя, но того уже не было, онъ растворился въ этомъ множествѣ свидѣтелей.
И О. Серафимъ проснулся.

“Что бы это значило?” — смиренно спросилъ онъ меня, ожидая подтвержденiя, что это не было бѣсовское наважденiе. Тутъ я ему напомнилъ: “Вѣдь сегодня память святого Равноапостольнаго Аверкiя. Владыка Аверкiй справлялъ свой первый день ангела въ Царствѣ Небесномъ и ты былъ тамъ”. Услышавъ это, О. Серафимъ удалился въ алтарь и долго тамъ молился. Я же задумался о судьбахъ Россiи, не приближается ли пора и ей возстать? А въ эту ночь праздновалась Казанская икона Богоматери!!! Она же спасала Св. Русь.

Среди нашей братiи, хотя и молодой, новой для Православiя, но ревностной по вѣрѣ, были нѣкоторые, кто нетерпѣливо ждалъ слова отъ Владыки Нектарiя, прiѣзжавшаго къ намъ, о томъ, когда же прославятъ Владыку Аверкiя? “Если церковные дѣла будутъ такъ же продолжаться, — сказалъ онъ, — то врядъ ли мы дождемся этого”. На что возражали наши братiя, говоря, что всякiя невзгоды временны. “Но вы-то прославили бы его?” — “Безусловно”, — отвѣтилъ Владыка Нектарiй.

Въ это время въ одномъ изъ маленькихъ селенiй штата Орегонъ одному русскому, Ивану Ассуръ пришла идея построить на своемъ участкѣ первый храмъ только что прославленнымъ Новомученикамъ. Однимъ изъ нихъ былъ его замученный отецъ. Владыкой Нектарiемъ, съ единственнымъ сослужащимъ ему iеромонахомъ, мною, былъ заложенъ фундаментъ для этого храма, который очень быстро былъ построенъ въ стилѣ древнихъ бревенчатыхъ шатровыхъ храмовъ. Но когда пришло время уѣзжать, мы опоздали на поѣздъ и пришлось ночевать въ отелѣ. Попрощавшись съ Владыкой, мы разошлись по комнатамъ.

Переживанiе о грядущемъ событiи — построенiи перваго храма Новомученикамъ — не давало мнѣ покоя, вѣдь и мой отецъ былъ Новомученикомъ. Это будетъ и его храмъ, въ основоположенiи котораго я участвовалъ. Очевидно, Владыка тоже былъ взволнованъ и попросилъ меня явиться. У Владыки былъ съ собой портретъ Владыки Iоанна, а у меня оказался портретъ Владыки Аверкiя. И такъ какъ Владыкѣ еще хотѣлось побесѣдовать, мы неожиданно вспомнили о Владыкѣ Аверкiи. Я вытащилъ портретъ и поставилъ на столъ. “Кто же будетъ его прославлять?” — сказалъ я, имѣя въ виду, что одинъ за другимъ его почитатели уходили въ мiръ иной. Владыка Нектарiй всталъ, зажегъ свѣчу, надѣлъ епитрахиль, перекрестился, и мы громогласно пропѣли величанiе Владыкѣ Аверкiю, т. е. съ архиереемъ во главѣ, хотя и скромно, но канонизировали его, уже давно въ народѣ прославленнаго.

Но освятить храмъ, который скоро долженъ былъ быть построенъ, Владыка Нектарiй не смогъ по состоянiю здоровья и въ послѣднiй моментъ послалъ меня одного освятить малымъ чиномъ великолѣпный храмъ, который я и освятилъ, совершилъ проскомидiю и началъ литургiю. Хоръ пѣлъ съ особымъ подъемомъ, вспоминая на каждомъ шагу Епископа Нектарiя, который, безусловно, душой былъ съ ними. Я только что началъ евхаристическiй канонъ. Запѣли “Милость мира, жертва хваленiя”, когда мнѣ доложили, что въ этотъ моментъ въ Санъ- Франциско скончался Епископъ Нектарiй. Въ это воскресенье совершалась память Новомучениковъ и Блаженной Ксенiи, любимой святой Епископа Нектарiя. душа только что почившаго Архиерея Божiя вознеслась вмѣстѣ съ имъ прославленнымъ Архиеп. Аверкiемъ въ сонмѣ новыхъ мучениковъ ко Престолу Всевышняго въ ожиданiи того момента, когда въ Россiи будутъ прославлять новыхъ мучениковъ и обновленную Россiю въ присутствiи многострадальной души великаго святого нашего времени, Архиепископа Аверкiя, ему же слава во вѣки вѣковъ. Аминь.

Величаемъ тя, Святителю Отче нашъ Аверкiе, и чтимъ святую память твою, ты бо молиши за насъ Христа Бога нашего. Аминь.

О. Г. П.

11. СВИДѢТЕЛЬСТВА

1. Посмертное явленiе,
спасенiе отъ аварiи

Посылаю Вамъ описанiе, какъ св. Владыка Аверкiй спасъ жизнь. Отправились мы въ гости къ нашимъ друзьям, по дорогѣ Лонгъ Айландъ. Такъ какъ дорога свободна отъ автомобилистовъ, дочь ѣхала со скоростью сто миль. Я этого не замѣчала и мы мирно вели бесѣду. На полдороги замѣтили запахъ резины. Долго не задумываясь, ѣхали дальше. Запахъ усиливался, но скорость дочь не уменьшала. Вдругъ неожиданно дочь остановила автомобиль: “Дальше не ѣду”. Вышла, а я осталась сидѣть на переднемъ сидѣнiи. Перекрестилась. Когда открыла глаза, вижу у кузова стоитъ святой Владыка Аверкiй, въ сѣромъ подрясникѣ, и такой у него видъ неземной, полупрозрачный, съ очень прiятной улыбкой, такимъ его при жизни никогда не видала: неземная красота, описать не берусь. Это только можно изобразить какъ икону. Въ нашей земной жизни не встрѣчала подобное. Отъ радости забывъ, что Владыка ушелъ отъ насъ, умеръ, я протянула руки подъ благословенiе. Въ это время дочь открыла дверь: “Быстро, быстро выходи!” Замѣтивъ на моемъ лицѣ радость, сказала: “Что съ тобой?” Я восклицаю: “Стоитъ Владыка Аверкiй, иди подъ благословенiе!” — “Гдѣ? Гдѣ?” Какъ только она посмотрѣла на указанное мѣсто, святой Аверкiй ушелъ, не стало его. Когда мы подошли къ мѣсту, откуда валилъ ѣдкiй дымъ, увидѣли, что колесо вышло изъ своего мѣста и стоитъ рядомъ съ машиной. На насъ напалъ страхъ и ужасъ. Опомнившись и помолившись, мы поняли, что насъ спасъ святой Вл. Аверкiй, котораго я только что видела. При жизни я его почитала святымъ, теперь ему молюсь и благодарю за спасенiе нашихъ жизней. Святый Владыка Аверкiй, моли Бога о насъ!

Прiѣхалъ механикъ, увиделъ въ такомъ состоянiи автомобиль и громко воскликнулъ: “Немыслимо было ѣхать съ такой скоростью! Опредѣленно съ вами произошло чудо, иначе отъ васъ бы ничего не осталось”. Это подлинные слова механика. Въ нашихъ сердцахъ нѣтъ никакого сомнѣнiя что святой Аверкiй спасъ намъ жизнь и мы съ благодарностью взываемъ: Святый Аверкiй, моли Бога о насъ!

О. Игнатiй отслужилъ панихиду на гробницѣ Архиепископа Аверкiя въ монастырѣ въ Августѣ 1976 года. Храни Васъ Господь.

2. Исцѣленiе отъ экземы

Нѣсколько дней назадъ я слышалъ еще одно чудо по молитвамъ Владыки Аверкiя. Одна женщина изъ города Бингхэмптонъ, штата Нью-Йоркъ (Е. Петрочко) страдала отъ экземы, кожной болѣзни на рукѣ. Ходила къ разнымъ врачамъ, но они не могли ей помочь. Она прiѣхала къ намъ въ монастырь и молилась у гробницы Владыки Аверкiя. Опустила руку на саму его гробницу. Когда она встала съ колѣнъ, чтобы уйти, сыпь на рукѣ изчезла сразу же.

Помолитесь за меня. Съ Богомъ.
Послушникъ Макарiй Шеферъ.

3. Забота о духовном чадѣ

Что касается чудесъ по молитвамъ Владыки Аверкiя, то у меня были кой-какiе явленiя, но насколько они значительны, судите сами. Я охотно съ Вами подѣлюсь.

Какъ Вы сами знаете, Владыка зналъ меня съ пеленокъ и былъ всегда озабоченъ всѣмъ тѣмъ, что со мной дѣлается. Еще за годъ до его смерти я поступила на работу въ одной хорошей фирмѣ, но мнѣ попался ужасно неудачный начальникъ — страшно нервный, раздражительный, постоянный крикунъ и просто невозможный. До меня у него смѣнилось немало работницъ и въ такую ужасную обстановку я сѣла. Вскорѣ я начала подумывать о перемѣнѣ, но Владыка настойчиво умаливалъ меня не бросать эту службу, что начальникъ просто нервный и т. д. Но я каждый вечеръ приходила домой настолько усталой и съ истрепанными нервами, что просто валилась съ ногъ. Каждый день съ отвращенiемъ опять плелась на свои мученiя. Тѣмъ не менѣе Владыка два-три раза въ недѣлю звонилъ мнѣ, подбадривалъ меня и умолялъ не бросать этой службы. Послѣднiй такой разговоръ былъ съ Владыкой въ воскресенье, а во вторникъ онъ скончался. Въ концѣ концовъ я дошла до точки. Ничѣмъ я не могла удовлетворить своего начальника — все не такъ... Примѣрно двѣ недѣли послѣ Владыкиной смерти, послѣ своихъ утреннихъ молитвъ я подошла къ его портрету, который виситъ недалеко отъ моего кiотика, и говорю ему: “Сегодня послѣднiй день моихъ мученiй, пускай мой начальникъ только пикнетъ, я ему передамъ ключи и тутъ же уйду”. Немного подумавъ, еще добавила: “Теперь Вы мнѣ звонить не можете, уговаривать тоже не можете и вообще ничего сдѣлать не можете”.

Довольная собой, я хлопнула дверью и ушла. На работѣ сижу и жду, когда онъ пикнетъ. И ключи держу въ рукѣ. Около 10-ти явился мой начальникъ, подошелъ ко мнѣ и попросилъ къ себѣ въ кабинетъ. Закрылъ двери и проситъ сѣсть. Я съ радостью подумала: “Ну вотъ, меня выгоняютъ. Ура!” Онъ опустилъ глаза и началъ передо мной всячески извиняться за свою раздражительность, просилъ прощенiя, ссылаясь на то, что онъ подъ сильнымъ давленiемъ. Затѣмъ благодарилъ меня за мое терпѣнiе и за отличное исполненiе моей работы. Заявилъ, что написалъ нашему начальству исключительную рекомендацiю и сказалъ: “Таня, я далъ Вамъ исключительную оцѣнку”. Въ награду онъ пожаловалъ мнѣ 100 долларовъ въ мѣсяцъ прибавки. Я остолбенѣла и потеряла даръ рѣчи, кое-какъ дотащилась до своего письменнаго стола. Затѣмъ мой начальникъ куда-то ушелъ. Пришелъ черезъ часъ и принесъ мнѣ большой букетъ красныхъ розъ. Я сразу вспомнила Владыку. Вы помните, какъ онъ любилъ розовое масло, любилъ умащать имъ иконки, св. Плащаницу, особенно крестъ и даже нерѣдко свою бороду. Я считаю это чудомъ, хоть это исключительно частнаго характера. Черезъ три мѣсяца послѣ этого разговора моего начальника перевели въ другой штатъ, а мнѣ сдѣлали большое повышенiе. Такого повышенiя у насъ ждутъ годами. Я теперь помощница главнаго начальника нашей фирмы и каждый день благодарю Господа и Владыку. Мой теперешнiй начальникъ спокойный, вѣрующiй, за каждую мѣлочь благодарный, ко всѣмъ отзывчивый, вообще лучше придумать нельзя. Причемъ это послѣднее повышенiе я получила сравнительно недавно, но до этого, конечно, были постепенные повышенiя въ теченiе года. Опять должна добавить, что при назначенiи на теперешнiй постъ я тоже получила отъ своихъ сослуживцевъ розы.

Послѣ Владыкиной смерти я часто служила по немъ панихиды, Послѣ одной изъ такихъ по своемъ уходѣ изъ храма меня остановилъ самъ батюшка, нынѣ покойный Петръ Мочарскiй, и сказалъ: “Подождите, подождите, я дамъ Вамъ съ собой букетъ изъ моего садика”. И самъ нарѣзалъ мнѣ дивный букетъ розъ.

Владыка всегда радовался, особенно когда я причащалась. Вотъ Великимъ постомъ въ этомъ году послѣ причастiя иду домой и на дорогѣ вижу, лежитъ у моихъ ногъ совершенно свѣжiй букетъ розъ, когда я подходила къ своему дому. Можетъ, это обстоятельство покажется незначительнымъ. Объ этомъ судить не могу. Могу только сказать, что для меня они — явное чудо.

Искренне уважающая Васъ,
Татьяна Вихлянцева.

4. Письмо изъ Россiи

Дорогой о Господѣ собратъ О. Борисъ!
Нѣкоторое время тому назадъ мнѣ передавали Требникъ, изданный въ 1928 году въ Чехословакiи, въ Ладомiировѣ, по благословенiю Русскаго заграничнаго Синода. Прибавлю къ этому — трудами тогда подвизавшагося тамъ Вл. Виталiя. Въ Синодѣ же предсѣдательствовалъ Владыка Антонiй (Храповицкiй), съ котораго нѣкогда писалъ Достоевскiй своего Алешу Карамазова, и среди старшихъ архиереевъ былъ Владыка Ѳеофанъ Полтавскiй, духовный отецъ и старецъ учившагося тогда на богословскомъ факультетѣ (на самомъ младшемъ курсѣ) Сашеньки Таушева, потомъ Архим. Аверкiя (надпись его на Требникѣ), потомъ Владыки Аверкiя, рукоположившаго Васъ въ санъ iерея Божiя, учившагося въ тѣ годы сначала въ русской гимназiи въ Софiи, въ Болгарiи, а потомъ на богословскомъ факультетѣ Софiйскаго университета, не такъ ли, я не ошибаюсь?

Вмѣстѣ съ нимъ мы слушали однихъ и тѣхъ же профессоровъ. Вмѣстѣ съ нимъ въ одномъ храмѣ въ Софiи молились Богу — онъ подлѣ своего старца и духовника Владыки Ѳеофана, а я подлѣ своего, Владыки Серафима, постриженика въ монахи Владыки Ѳеофана и его духовнаго сына еще изъ Петербурга. Много пережито вмѣстѣ съ нимъ, съ рукоположившимъ Васъ Владыкой. Я Вамъ сказалъ о Владыкѣ Антонiи и Достоевскомъ. Если бы Достоевскiй жилъ позже и встрѣтилъ на своемъ пути Вашего Владыку, когда мы съ нимъ были вмѣстѣ, то онъ бы съ него писалъ бы Алешу Карамазова. Хотя надо сказать, что тогда бы Алеша въ очень многомъ уступилъ бы своему образу, Сашенькѣ Таушеву.

Онъ пошелъ въ монастырь, отправился къ Владыкѣ Виталiю. Въ 1934 году я былъ рукоположенъ во священники. Въ 1950 г. по благословенiю своего духовнаго отца, Владыки Серафима Соболева, переѣхалъ сюда. И вотъ уже 25 лѣтъ настоятельствую въ одной церкви въ Москвѣ, въ Николо-Кузнецкой. Въ Софiи рукоположенъ былъ въ Свято-Никольскомъ храмѣ, гдѣ начиналось у насъ обоихъ служенiе Церкви.

И вотъ теперь у меня Требникъ, переданный Вами для какого-нибудь священника въ Россiи. Хочу Вамъ сказать, что мои сослужители собратья были поражены, когда я имъ показалъ этотъ Требникъ и сказалъ, что послѣ моей смерти они будутъ имъ пользоваться, но очень бережно, памятуя, кому онъ первоначально принадлежалъ. Поражены были потому, что когда Владыка Аверкiй умеръ и мы узнали объ этомъ, то въ нашемъ храмѣ мы стали поминать его за каждой литургiей по субботамъ и воскресеньямъ. Записали его имя въ свой церковный помянникъ. И такъ какъ поминали его на возгласахъ, то и весь нашъ приходской народъ молился и продолжаетъ и сейчасъ молиться о немъ. И вдругъ получаемъ какъ бы отъ него самаго нѣкiй даръ черезъ Васъ, дорогой нашъ собратъ о Господѣ.

Будемъ теперь и о Васъ молиться, о Вашемъ служенiи Церкви Божiей, дабы оно протекало такъ какъ должно, о всяческомъ Вашемъ благополучiи и Вашихъ близкихъ. Прошу и Васъ о томъ же.

Съ любовью о Христѣ,
Прот. Всеволодъ Шпиллеръ.
Москва. 31-го Iюля 1976 г.

Приобрести журнал с этой публикацией в нашем Интернет-Магазине...