© «Издательский Домъ «Русскiй Паломникъ»

Игумения Тихона Современный Патерик

Жизнь человеческая есть путь исповѣдническiй, даже и безъ кровопролитiя. Ежедневно врагъ ставитъ предъ нами препятствiя на пути къ трезвенiю и героическому выбору чистой совѣсти. Господь попускаетъ паденiя, чтобы душа сильнѣе стремилась къ Нему. Нѣкоторымъ избраннымъ Господь усиливаетъ этотъ ходъ внутренней брани и проявляетъ болѣе явно Свое присутствiе, Свою близость къ душѣ. Одной изъ такихъ была Мать Тихона. Почившая духовная писательница Елена Юрьевна Концевичъ со словъ сестрыея Татьяной (въ последствiи Инокиней Таисiей) и ихъ дяди Сергея А.Нилуса, часто намъ толковала про жизнь Монахини Тихоны, сѣтуя, что не знаемъ какъ закончилась эта интересная героическая жизнь. Сорокъ лѣтъ тому назадъ мы получили эту рукопись и все ждали получить изъ подъ яремной Руси разгадку, почему святой Старецъ Герасимъ Калужскiй называлъ и пѣлъ о преподобномученицѣ Таисiи, когда таковой нѣтъ. И вотъ изъ Оренбурга его прозорливость открылась.

«Святая Мученица Таисiя, моли Бога о насъ»

1. ИЗЪ СОБРАНIЙ С. НИЛУСА

Великiй православный писатель начала 20-го вѣка Сергей А. Нилусъ, печатая свой Оптинскiй дневникъ «На Берегу Божьей Рѣки» въ изданiи Епископа Никона Вологодскаго «Троицкое Слово», сталъ широко извѣcтнымъ по всей Росiи какъ искреннiй и вдохновляющiй выразитель духовныхъ чаянiй русскаго народа. Къ нему писало множество вѣрующихъ какъ человѣку близкому по духу, выливая ему свои переживанiя и горести. Многое онъ помѣщалъ въ дневникѣ своемъ, но не все можно было опубликовывать, т.к. часто то было сокровенное излiянiе души человѣку понимающему изгибы невидимой брани: какъ борется душа со духомъ злобы поднебесной, и какъ Господь тайно посылаетъ утѣшенiе, вѣдомое только получившему эту тайну.

Однимъ изъ такихъ корреспондентовъ была Мать Тихона Оренбургская, описавшая ему свое духовное рожденiе, которое по просьбѣ Нилуса она описала подробно. Его племянница, Татьяна Кравцова, будучи подъ сильнымъ впечатленiемъ отъ писемъ Оренбургской инокини, переписала себѣ ея исторiю, и въ концѣ своей жизни составляя книгу о женскихъ монастыряхъ Руси, помѣстила туда, что успѣла записать. Рукопись эту издали в 1970-хъ годахъ сначала въ Америкѣ, а затѣмъ въ Россiи. Въ Оренбургѣ въ прошломъ году выпустили двухтомникъ «Мученики и Исповѣдники Оренбургской Епархiи ХХ Вѣка», помѣстивъ туда и рассказъ М. Таисiи, снабдивъ найденнымъ портретомъ Игуменiи Тихоны. Найдены были и данные о ея мученической кончинѣ. Эти свѣденiя являются большой духовной поддержкой для преходящихъ въ православiе. Въ лицѣ Оренбургской праведницы мы имѣем небесную заступницу и молитвенницу въ предстоящихъ испытанiяхъ.

2. ДѢТСКОЕ ИЗБРАННИЧЕСТВО

Въ 80-хъ годахъ ХIХ вѣка въ городъ Оренбургъ прiѣхалъ нѣкiй еврей со своимъ семействомъ. Онъ открылъ тамъ мелочную лавку, а кромѣ того занялся мелкой адвокатской практикой, такъ называемымъ «хожденiемъ по дѣламъ». Старшимъ его ребенкомъ была дѣвочка Хая. Семи лѣтъ она поступила въ церковно-приходскую школу. Смышленая дѣвочка, обладавшая хорошей памятью, она хотя и не учила Закона Божiя вмѣстѣ со своими подругами, но по памяти, безъ книги запоминала, что рассказывалъ законоучитель, и разъ, когда никто не могъ отвѣтить на его вопросъ, неожиданно вызвалась отвѣчать Хая, и батюшка, довольный ея отвѣтомъ, пристыдилъ ея православныхъ подругъ. Как-то бродя по базару, Хая накупила у книгоноши книжекъ – ей понравились ихъ обложки. На одной было изображенiе страданiй святой великомученицы Варвары, и Хая решила, что это страшная сказка. На другой было изображенiе явленiя Святаго Животворящаго Креста святому великомученику Евстаөiю Плакидѣ между рогами оленя – и Хая рѣшила, что это интересная сказка.

Далѣе церковно-приходской школы образованiе не пошло, и понятiя ея о христiанствѣ были очень запутанныя. Она думала, видя почитанiе святителя Николая, что онъ и есть русскiй Богъ. Купаясь съ братьями въ Уралѣ, Хая стала тонуть.»Русскiй Богъ Николай, спаси меня», - закричала она, - «и я стану христiанкой!» Волна подхватила ее и выбросила на другой берегъ. Исполнить свое обѣщанiе Хая, конечно, не могла: она была еще мала, да и не знала какъ это сдѣлать.

Такъ прошло нѣсколько лѣтъ. Хаѣ минуло 14. Какъ старшая въ семьѣ она помогала отцу въ его дѣлахъ. Однажды она играла съ подругами у дверей лавки, и отецъ, проходя мимо, далъ ей спрятать вексель на большую сумму одного изъ своихъ клiентовъ. Дѣвочка, увлеченная игрой, разсѣяно сунула важный документъ въ карманъ и забыла о немъ. Въ тотъ же вечеръ платье ея было отдано прачкѣ. Отецъ былъ щепетильно честный и интересы клiентовъ ставилъ выше своихъ. Наконецъ онъ поставилъ дочери условiе, что если она завтра къ десяти часамъ не найдетъ – гдѣ и какъ хочетъ – вексель, онъ ее убьетъ.

Всю ночь пробѣгала по двору, заломивъ руки, обезумѣвшая отъ горя Хая. Въ ея воображенiи рисовались страшныя картины: то ея отца, по ея винѣ, заковываютъ за утайку векселя въ кандалы и ссылаютъ въ Сибирь, то убивается отъ горя ея мать, ввергнутая съ маленькими дѣтьми въ нищету. «Нѣтъ, лучше умереть, чѣмъ дожить до такого позора,» – подумала она, «пойду на Уралъ и брошусь въ воду!» Эта мысль какъ будто успокоила ее, но тутъ же она представила себѣ весь ужасъ насильственной смерти и ожидающихъ самоубiйцъ вѣчныхъ мученiй. И вдругъ ей вспомнился Святитель Николай, спасшiй ее въ дѣтствѣ отъ потопленiя. Но здѣсь она пришла въ такое состоянiе, которое она впослѣдствiи не могла понять: вмѣсто того, чтобы каяться въ неисполненiи обѣта креститься и просить Святителя ее спасти, она пришла въ ярость и злобу, стала кощунствовать и обвинять Спасителя за то, что онъ ее спасъ. Въ эту самую минуту часы на каланчѣ стали бить девять. Хая вся задрожала. «О, Николай угодникъ!» – взмолилась она, - «если ты Богъ, то ты все можешь сдѣлать! Вѣдь ты могъ бы мнѣ написать вексель, и я бы непремѣнно крестилась! Но гдѣ же тебѣ написать вексель! Это невозможно, и я должна умереть». Хая уже взялась за щеколду калитки, чтобы бѣжать на Уралъ, какъ вдругъ увидѣла въ рукѣ своей что-то бѣлоснежное. Это былъ вексель. Но не тотъ, погибшiй вексель, грязный, пропахнувшiй табакомъ, сложенный въ нѣсколько разъ, а совершенно новый, безъ малѣйшаго сгиба, бѣлый, какъ снѣгъ, но написанный на ту же сумму и тѣмъ же лицомъ. Хая вбѣжала въ домъ къ отцу съ диким криком: «Папа, вексель». Отецъ оттолкнулъ ее, схватилъ вексель и бросился вонъ изъ дома. Хая упала въ обморокъ. Когда она очнулась, около нея хлопотала мать и бабушка. Она имъ сказала, что нашла вексель на дворѣ въ мусорѣ, и они ей повѣрили. Придя въ себя, Хая бросилась къ квартирной хозяйкѣ Аөанасьевнѣ, простой религiозной женщинѣ, и въ слезахъ разсказала ей все, какъ было, закончивъ вопросомъ: «Скажи мнѣ, гдѣ живетъ Николай угодникъ и могу ли я его видѣть?» Аөанасьевна, сама въ слезахъ, отвѣтила, что Николай угодникъ живетъ на небе у Бога, и видѣть его нельзя, но что въ церкви есть его икона, и Хая должна отслужить ему молебенъ и поставить свѣчку. На это Хая отвѣтила: «Въ церковь идти мнѣ нельзя, но ты тамъ сама все сдѣлай и поставь рублевую свѣчку». Въ тотъ же день это было исполнено.

3. КАКОЮ ЦѢНОЮ

Оставалось теперь одно: принять христiанство. Но гдѣ и какъ это сдѣлать? Не сразу Хая придумала свой планъ: трудно ей было потому, что надо было дѣйствовать в тайнѣ, и никому даже изъ христiанъ нельзя было довѣриться. Наконецъ, она узнала, что самый главный батюшка у христiанъ называется «архiерей», узнала, гдѣ онъ живетъ, и пробралась въ архiерейскiй домъ. Войдя, она увидѣла на самомъ верху лѣстницы маленькаго старичка, заросшаго длинными сѣдыми волосами и бородой. Онъ показался ей гномомъ. Къ нему-то и обратилась она со своимъ дѣломъ, объяснивъ ему, что она, еврейка, хочетъ креститься и непремѣнно должна видѣть главного христiанского батюшку – архiерея. А это и былъ самъ преосвященный Епископъ Оренбургскiй, старецъ высоко-духовной жизни. Онъ внимательно отнесся къ будущей христiанкѣ и отправилъ ее въ женскiй монастырь къ его престарѣлой настоятельницѣ – Игуменьѣ Таисiи (Кононова), прозорливой подвижницѣ.

Хаѣ такъ въ монастырѣ понравилось, что она заявила, что хочетъ послѣ крещенiя стать монахиней. Когда святое таинство надъ ней совершили, то Невидимая Сила подняла ее у всѣхъ на глазахъ на воздухъ. Нарекли ее Таисiей. Ей было тогда 16 лѣтъ.

Послѣ этого злая сила въ теченiе всей ея жизни не переставала ее преслѣдовать, какъ непосредственно, такъ и черезъ людей, стараясь выжить ее изъ монастыря. Началось съ того, что, когда новообращенная спала в своей келлiи, врагъ нашего спасенiя вошелъ къ ней подъ видомъ монахини, въ полномъ монашескомъ одѣянiи, такъ что она не испугалась, и, сдѣлавъ ей знакъ молчать, сталъ душить ее за горло. Таисiя захрипела. Сестры услышали и сбѣжались къ ней. Врагъ исчезъ. Таисiиному разсказу никто не повѣрилъ, но на горлѣ ея ясно увидѣли синiй отпечатокъ десяти пальцевъ.

Въ самомъ началѣ ея послушнической жизни, ее помѣстили въ живописную мастерскую учиться живописи. Здѣсь ей пришлось перенести горькую обиду отъ старшей. Неопытная еще послушница такъ разстроилась, что ей пришла мысль перемѣнить монастырь. Посовѣтоваться ей было не съ кемъ, а на душѣ становилось все болѣе и болѣе тяжело. По какому-то дѣлу она пришла къ матушкѣ игуменiи. Прозорливая старица сразу же поняла ея разстроенное состоянiе. Она усадила ее на диванъ и начала съ ней бесѣду, приводя подходящiе къ ея состоянiю случаи изъ житiй святыхъ. Наконецъ, Таисiя не выдержала и разрыдалась. Тогда матушка прямо сказала: «Я вижу, что у тебя какое-то горе, но ты не хочешь мнѣ сказать». Тогда Таисiя все ей открыла и просила благословенiя перемѣнить монастырь. Матушка только руками всплеснула: «Нетъ тебѣ на это благословенiя. Тебѣ живопиской не быть! Ты у меня будешь письмоводительницей и много принесешь пользы для монастыря, и хорошая у меня монахиня будешь». Таисiя спросила: «Какъ же я могу быть письмоводительницей, когда я курса не кончила? Я и понятiя не имѣю, что за письмоводительство, и что тамъ пишется. Вотъ учительница Елизавета Васильевна окончила епархiальное училище и навѣрное можетъ быть письмоводительницей, а мнѣ хотя бы живописи немного научиться». На это матушка грустно и загадочно возразила: «Ну, Лиза хотя бы и съ образованiемъ, а письмоводительницей ей не быть, не монастырского она духа и уйдетъ въ мiръ; а ты – монастырскаго духа, будешь жить и чудесная у меня письмоводительница будешь, и монахиня хорошая будешь, только потерпи».

Это было незадолго до кончины матушки. Оба эти предсказанiя сбылись. Сестра Елизавета ушла въ мiръ и скоро скончалась, а сестра Таисiя при послѣдующихъ игуменiяхъ стала письмоводительницей. Вообще, все, что передъ смертью говорила матушка Таисiя, сбывалось.

4. СТАРЕЦЪ ГЕРАСИМЪ

Какъ-то Таисiю отпустили съ монахинями постарше на богомолье по монастырямъ. Пришли онѣ въ Калужскую Тихоновскую Пустынь. Тамъ подвизался въ то время прозорливый старецъ О.Герасимъ, несшiй подвигъ юродства. Таисiя съ пути сильно устала и долго не могла проснуться, а затѣмъ ее стали торопить, и, чтобы не опоздать къ литургiи, она не прочла утреннихъ молитвъ. Послѣ литургiи богомольцы стояли у храма, а старецъ ходилъ между ними, и они ожидали, что онъ кому скажетъ. Подходитъ онъ къ Таисiи и говоритъ ей, что вотъ онъ, грѣшный, не прочелъ утреннихъ молитвъ, и велѣлъ ей прочитать ихъ якобы ему. Когда она окончила, онъ сказалъ ей: «Пой: Святая мученица Таисiя, моли Бога о насъ!» Таисiя пробовала было, возразить, что святая Таисiя была не мученица, а преподобная, но старецъ точно ничего не слышалъ, и заставилъ ее трижды обойти храмъ съ пенiемъ – «Святая мученица Таисiя, моли Бога о насъ». Таисiя повиновалась. Послѣ этого старецъ сказалъ ей на ухо что-то такое, что онъ запретилъ ей разсказывать.

Такъ проходили годы монашеской жизни Таисiи. Ее уже постригли въ рясофоръ и сдѣлали письмоводительницей, какъ ей предсказывала давно уже почившая Матушка Игуменiя Таисiя. А врагъ не переставалъ ее преслѣдовать. Разъ послѣ причащенiя Святыхъ Таинъ она сидѣла за чтенiемъ въ своей келлiи, какъ вдругъ увидѣла его около себя. Тщетно читала Таисiя псаломъ «Да воскреснетъ Богъ». Исчезъ врагъ только послѣ того, какъ она вспомнила заповѣдь обратившаго ее въ христiанство епископа и прочла тропарь: «Христосъ воскресе…» Но исчезая, врагъ грозилъ ей своею местью.

И вотъ, что вышло. Къ тому времени уже ни Владыки того, ни игуменiи, которыхъ знала Таисiя въ ранней юности, не было въ живыхъ. Когда новый епископъ посѣщалъ монастырь, то Таисiи поручалось принимать его келейника, и она въ него влюбилась. Положенiе ея было тѣмъ труднѣе, что, ничего не подозрѣвавшая игуменiя, продолжала его къ ней присылать. Чтобы найти исходъ изъ своего положенiя, Таисiя взялась за «Добротолюбiе». Книга открывалась на томъ мѣстѣ, гдѣ сказано, что, если данное послушанiе приноситъ вредъ, надо сознаться въ этомъ давшему послушанiе. Если онъ его не отмѣнитъ, то надо оставаться спокойнымъ, такъ какъ весь грѣхъ будетъ на давшемъ послушанiе, Игуменiя была очень строгая и взыскательная, но Таисiя, хотя и со страхомъ, заставила себя покаяться. Къ ея удивленiю матушка игуменiя отнеслась къ ней съ любовью, успокоила ее и обѣщала, что она больше этого послушника не увидитъ. И, дѣйствительно, увидѣла его матушка Таисiя лишь случайно много лѣтъ спустя, причемъ впечатлѣнiе онъ произвелъ на нее отталкивающее. Тогда ей ясно стало, чьи это были козни.

5. КРЕЩЕНIЕ МАТЕРИ

Много Таисiи пришлось перенести горя за время своей монашеской жизни. Во-первыхъ, она страшно боялась мести со стороны евреевъ, а особенно со стороны своего отца, заядлого ненавистника христiанъ. Разъ она увидѣла его на улицѣ и бѣжала отъ него въ нечеловѣческомъ ужасѣ. Во-вторыхъ, она очень тяжело переживала разлуку съ горячо любимой матерью. Мать ея была женщина темная, необразованная, одинаково ничего не понимавшая какъ въ христiанствѣ, такъ и въ iудействѣ. Понимала она лишь то, что ее разлучили съ ея единственной обожаемой дочерью и она тосковала отчаянно, безумно, вызывая противъ себя яростную злобу своего мужа.

И вотъ однажды, Таисiя получаетъ извѣстiе, что мать ея находится при смерти въ Саратовскомъ сумасшедшемъ домѣ. Немедленно она туда поѣхала. Но, къ ея удивленiю, ея появленiе въ больницѣ вызвало какую-то непонятную тревогу. Врачи и фельдшерицы шептались между собой: «Такъ значитъ это правда?» Оказалось, что мужъ привезъ несчастную женщину, заявивъ, что она помѣшалась, вообразивъ, что ея дочь монахиня. А такъ какъ бѣдная еврейка только и говорила о своей дочери-монахинѣ, то слова ея мужа какъ будто подтверждались. Наконецъ, пытаясь бѣжать, несчастная выскочила въ окно и разбилась. Положенiе ея было безнадежно. Радостно и скорбно было свиданiе матери и дочери. Таисiя старалась утѣшить мать, какъ могла. Она окропила ее привезенной съ собой святой водой со словами: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!» Мазала освященнымъ елеемъ. Кормила виноградомъ. А мать, въ радостномъ волненiи, разсказывала, что къ ней этой ночью приходила «хорошая, такая красивая Женщина съ маленькимъ Младенцемъ на рукахъ», и Они ей улыбались, а Младенецъ ручки протягивалъ. Кто Они были, бѣдная еврейка, конечно, не знала, но Таисiя сразу же поняла, что Сама Пресвятая Богородица съ Предвѣчнымъ Младенцемъ посѣтила ея мать. Обѣщавъ ей прийти на другой день, Таисiя ушла, но когда она вернулась, то узнала, что мать ея скончалась.

Горе ея усугублялось тѣмъ, что мать ея умерла некрещеной, и молиться о ней она не смѣла. О скорби своей она написала аөонскимъ старцамъ. Какова же была ея радость, когда получила отъ нихъ отвѣтъ: старцы писали ей, что объ упокоенiи матери она не только можетъ, но и обязана молиться, т.к. скончалась она не только христианкой, но и мученицей, что Господь вмѣнилъ ей окропленiе святой водой въ крещенiе, помазанiе святымъ елеемъ - въ миропомазанiе, а вкушенiе винограда – въ святое Причащенiе. И что во всѣхъ обителяхъ Святой Горы Аөонской служатъ по новопреставленной рабѣ Божiей Саррѣ сорокоусты.

Отца Таисiи постигла участь еретика Арiя. Были у Таисiи три брата, молодые невѣрующiе интеллигенты. Со своей отшельницей-сестрой они поддерживали переписку. Она ихъ никогда не видела, но особенно ей былъ дорогъ младшiй.

6. МУЧЕНИЦА ТАИСIЯ.

Не обычным путемъ достигла Таисiя пострига въ мантiю. Врагъ продолжалъ противъ нея свои происки, возбуждая противъ нея разныхъ людей. Окончилось тѣмъ, что она была вынуждена, хотя и не на долгое время, перейти въ Уфимскiй монастырь. Тамъ ее никто не зналъ, и отнеслись къ ней холодно. Когда ее разбилъ параличъ, за ней ухаживали плохо. Она тосковала по своемъ монастырѣ и была очень несчастна. Въ это время прiѣхалъ въ монастырь мѣстный Уфимскiй архiерей и узналъ о ея болѣзни. Онъ ее пожалѣлъ, навѣстилъ и сталъ служить въ ея келлiи всенощную. Это было подъ 13-е августа, день памяти Святителя Тихона Задонскаго. Во время величанiя она увидѣла себя въ пещерной церкви, гдѣ покоились мощи святителя. Онъ всталъ изъ раки и подалъ ей руку. Она очнулась и почувствовала себя исцѣленной. Послѣ этого епископъ постригъ ее въ мантiю и, въ память ея исцеленiя, назвалъ ее Тихоной.

Она вернулась въ Оренбургскiй монастырь. У нея былъ литературный талантъ, и она много писала въ защиту монастырей. По благословенiю своего духовника, она описала свою жизнь, какъ исповѣдь, и прислала её духовному писателю С.А. Нилусу.

Послѣ большевицкаго переворота красныя войска заняли Оренбургъ, и начались тамъ звѣрства. Игуменiя Успенскаго монастыря матушка Таисiя такъ растерялась и пала духомъ, что монахини рѣшали избрать изъ своей среды на ея мѣсто самую умную, энергичную и сильную духомъ, съ тѣмъ, чтобы имъ помѣняться именами, келлiями и послушанiями. Таисiя стала монахиней Тихоной, а монахиня Тихона Игуменiей Таисiей.

Мужественно приняла новая игуменiя свой крестъ. Участились обыски, и она, подъ именемъ Игуменiи Таисiи, сопровождала ихъ по монастырю. Однажды, въ поискахъ сокровищъ, былъ вскрытъ склепъ основательницы монастыря – Матушки Таисiи, въ мiру Татьяны Кононовой . Вскрыли и гробницу. Къ удивленiю присутствующихъ, въ ней оказалось нетлѣнное тѣло игуменiи. Свидѣтельствуетъ очевидецъ тѣхъ дней, Татьяна Аристарховна Дрошина (1900-го года рожденiя). Вотъ что она повѣдала:

«Гробъ съ тѣломъ Матушки Таисiи я видѣла въ Домѣ санитарнаго просвѣщенiя, гдѣ онъ былъ выставленъ для всѣобщей демонстрацiи. Я стояла въ ногахъ гроба. Тѣло дѣйствительно, не было подвержено тлѣну». Татьяна Аристарховна, несмотря на преклонный возрастъ, сохранила удивительную память и подробно описала, какъ была одѣта Матушка Таисiя въ гробу. Она исключительно точно называла событiя, происходившiе въ дореволюцiонномъ Оренбургѣ.

Послѣ демонстрацiи гроба съ тѣломъ Матушки Таисiи, ея тѣло тайно было вывезено въ Москву, въ одинъ изъ научно-изследовательскихъ институтовъ. Дальнейшее мѣстонахожденiе мощей неизвестно.

...Подъ видомъ изъятiя реликвiй и цѣнностей большевики продолжали расхищать хранившееся въ православныхъ монастыряхъ и храмахъ нацiональное духовное богатство Россiи. Не оставляли они и Успенскiй монастырь. Послѣ очереднаго обыска Монахиня Тихона, теперь какъ Игуменiя Таисiя, позвала солдатъ въ свою келлiю, т.е. игуменскiе покои и стала безстрашно угощать ихъ чаемъ, стараясь усовѣстить. Со слезами отвѣтили ей солдаты, что сами не рады тому, что дѣлаютъ, но иначе поступать не могутъ.

Очень скоро большевики узнали о томъ, что встрѣчаетъ ихъ въ монастырѣ не сама Игуменiя Таисiя, а Матушка Тихона, принявшая на себя имя игуменiи, и въ ярости, съ сатанинскою злобою порубили шашками на куски тѣло Матушки Тихоны… Дѣйствительная же Игуменiя Таисiя была репрессирована и, отбывъ назначенное наказанiе, вернулась въ родной Оренбургъ. Здесь же и обрела она вѣчный покой.

Итакъ, намъ открылась та тайна, которую провидѣлъ юродствующiй Старецъ Герасимъ на зарѣ «Таисiинова» монашества – она стала мученицей. Но что онъ ей тайно сказалъ на ушко, отъ насъ скрыто, а ей очевидно это было сказано къ подготовленiю къ мученическому подвигу, за то она и была столь сильной духомъ ибо одной ногой уже сознательно стояла при дверехъ райскихъ.

Святая Мученица Тихона-Таисiя, моли Бога о насъ.

Жизнь человеческая есть путь исповѣдническiй, даже и безъ кровопролитiя. Ежедневно врагъ ставитъ предъ нами препятствiя на пути къ трезвенiю и героическому выбору чистой совѣсти. Господь попускаетъ паденiя, чтобы душа сильнѣе стремилась къ Нему. Нѣкоторымъ избраннымъ Господь усиливаетъ этотъ ходъ внутренней брани и проявляетъ болѣе явно Свое присутствiе, Свою близость къ душѣ. Одной изъ такихъ была Мать Тихона. Почившая духовная писательница Елена Юрьевна Концевичъ со словъ сестрыея Татьяной (въ последствiи Инокиней Таисiей) и ихъ дяди Сергея А.Нилуса, часто намъ толковала про жизнь Монахини Тихоны, сѣтуя, что не знаемъ какъ закончилась эта интересная героическая жизнь. Сорокъ лѣтъ тому назадъ мы получили эту рукопись и все ждали получить изъ подъ яремной Руси разгадку, почему святой Старецъ Герасимъ Калужскiй называлъ и пѣлъ о преподобномученицѣ Таисiи, когда таковой нѣтъ. И вотъ изъ Оренбурга его прозорливость открылась.

«Святая Мученица Таисiя, моли Бога о насъ»

1. ИЗЪ СОБРАНIЙ С. НИЛУСА

Великiй православный писатель начала 20-го вѣка Сергей А. Нилусъ, печатая свой Оптинскiй дневникъ «На Берегу Божьей Рѣки» въ изданiи Епископа Никона Вологодскаго «Троицкое Слово», сталъ широко извѣcтнымъ по всей Росiи какъ искреннiй и вдохновляющiй выразитель духовныхъ чаянiй русскаго народа. Къ нему писало множество вѣрующихъ какъ человѣку близкому по духу, выливая ему свои переживанiя и горести. Многое онъ помѣщалъ въ дневникѣ своемъ, но не все можно было опубликовывать, т.к. часто то было сокровенное излiянiе души человѣку понимающему изгибы невидимой брани: какъ борется душа со духомъ злобы поднебесной, и какъ Господь тайно посылаетъ утѣшенiе, вѣдомое только получившему эту тайну.

Однимъ изъ такихъ корреспондентовъ была Мать Тихона Оренбургская, описавшая ему свое духовное рожденiе, которое по просьбѣ Нилуса она описала подробно. Его племянница, Татьяна Кравцова, будучи подъ сильнымъ впечатленiемъ отъ писемъ Оренбургской инокини, переписала себѣ ея исторiю, и въ концѣ своей жизни составляя книгу о женскихъ монастыряхъ Руси, помѣстила туда, что успѣла записать. Рукопись эту издали в 1970-хъ годахъ сначала въ Америкѣ, а затѣмъ въ Россiи. Въ Оренбургѣ въ прошломъ году выпустили двухтомникъ «Мученики и Исповѣдники Оренбургской Епархiи ХХ Вѣка», помѣстивъ туда и рассказъ М. Таисiи, снабдивъ найденнымъ портретомъ Игуменiи Тихоны. Найдены были и данные о ея мученической кончинѣ. Эти свѣденiя являются большой духовной поддержкой для преходящихъ въ православiе. Въ лицѣ Оренбургской праведницы мы имѣем небесную заступницу и молитвенницу въ предстоящихъ испытанiяхъ.

2. ДѢТСКОЕ ИЗБРАННИЧЕСТВО

Въ 80-хъ годахъ ХIХ вѣка въ городъ Оренбургъ прiѣхалъ нѣкiй еврей со своимъ семействомъ. Онъ открылъ тамъ мелочную лавку, а кромѣ того занялся мелкой адвокатской практикой, такъ называемымъ «хожденiемъ по дѣламъ». Старшимъ его ребенкомъ была дѣвочка Хая. Семи лѣтъ она поступила въ церковно-приходскую школу. Смышленая дѣвочка, обладавшая хорошей памятью, она хотя и не учила Закона Божiя вмѣстѣ со своими подругами, но по памяти, безъ книги запоминала, что рассказывалъ законоучитель, и разъ, когда никто не могъ отвѣтить на его вопросъ, неожиданно вызвалась отвѣчать Хая, и батюшка, довольный ея отвѣтомъ, пристыдилъ ея православныхъ подругъ. Как-то бродя по базару, Хая накупила у книгоноши книжекъ – ей понравились ихъ обложки. На одной было изображенiе страданiй святой великомученицы Варвары, и Хая решила, что это страшная сказка. На другой было изображенiе явленiя Святаго Животворящаго Креста святому великомученику Евстаөiю Плакидѣ между рогами оленя – и Хая рѣшила, что это интересная сказка.

Далѣе церковно-приходской школы образованiе не пошло, и понятiя ея о христiанствѣ были очень запутанныя. Она думала, видя почитанiе святителя Николая, что онъ и есть русскiй Богъ. Купаясь съ братьями въ Уралѣ, Хая стала тонуть.»Русскiй Богъ Николай, спаси меня», - закричала она, - «и я стану христiанкой!» Волна подхватила ее и выбросила на другой берегъ. Исполнить свое обѣщанiе Хая, конечно, не могла: она была еще мала, да и не знала какъ это сдѣлать.

Такъ прошло нѣсколько лѣтъ. Хаѣ минуло 14. Какъ старшая въ семьѣ она помогала отцу въ его дѣлахъ. Однажды она играла съ подругами у дверей лавки, и отецъ, проходя мимо, далъ ей спрятать вексель на большую сумму одного изъ своихъ клiентовъ. Дѣвочка, увлеченная игрой, разсѣяно сунула важный документъ въ карманъ и забыла о немъ. Въ тотъ же вечеръ платье ея было отдано прачкѣ. Отецъ былъ щепетильно честный и интересы клiентовъ ставилъ выше своихъ. Наконецъ онъ поставилъ дочери условiе, что если она завтра къ десяти часамъ не найдетъ – гдѣ и какъ хочетъ – вексель, онъ ее убьетъ.

Всю ночь пробѣгала по двору, заломивъ руки, обезумѣвшая отъ горя Хая. Въ ея воображенiи рисовались страшныя картины: то ея отца, по ея винѣ, заковываютъ за утайку векселя въ кандалы и ссылаютъ въ Сибирь, то убивается отъ горя ея мать, ввергнутая съ маленькими дѣтьми въ нищету. «Нѣтъ, лучше умереть, чѣмъ дожить до такого позора,» – подумала она, «пойду на Уралъ и брошусь въ воду!» Эта мысль какъ будто успокоила ее, но тутъ же она представила себѣ весь ужасъ насильственной смерти и ожидающихъ самоубiйцъ вѣчныхъ мученiй. И вдругъ ей вспомнился Святитель Николай, спасшiй ее въ дѣтствѣ отъ потопленiя. Но здѣсь она пришла въ такое состоянiе, которое она впослѣдствiи не могла понять: вмѣсто того, чтобы каяться въ неисполненiи обѣта креститься и просить Святителя ее спасти, она пришла въ ярость и злобу, стала кощунствовать и обвинять Спасителя за то, что онъ ее спасъ. Въ эту самую минуту часы на каланчѣ стали бить девять. Хая вся задрожала. «О, Николай угодникъ!» – взмолилась она, - «если ты Богъ, то ты все можешь сдѣлать! Вѣдь ты могъ бы мнѣ написать вексель, и я бы непремѣнно крестилась! Но гдѣ же тебѣ написать вексель! Это невозможно, и я должна умереть». Хая уже взялась за щеколду калитки, чтобы бѣжать на Уралъ, какъ вдругъ увидѣла въ рукѣ своей что-то бѣлоснежное. Это былъ вексель. Но не тотъ, погибшiй вексель, грязный, пропахнувшiй табакомъ, сложенный въ нѣсколько разъ, а совершенно новый, безъ малѣйшаго сгиба, бѣлый, какъ снѣгъ, но написанный на ту же сумму и тѣмъ же лицомъ. Хая вбѣжала въ домъ къ отцу съ диким криком: «Папа, вексель». Отецъ оттолкнулъ ее, схватилъ вексель и бросился вонъ изъ дома. Хая упала въ обморокъ. Когда она очнулась, около нея хлопотала мать и бабушка. Она имъ сказала, что нашла вексель на дворѣ въ мусорѣ, и они ей повѣрили. Придя въ себя, Хая бросилась къ квартирной хозяйкѣ Аөанасьевнѣ, простой религiозной женщинѣ, и въ слезахъ разсказала ей все, какъ было, закончивъ вопросомъ: «Скажи мнѣ, гдѣ живетъ Николай угодникъ и могу ли я его видѣть?» Аөанасьевна, сама въ слезахъ, отвѣтила, что Николай угодникъ живетъ на небе у Бога, и видѣть его нельзя, но что въ церкви есть его икона, и Хая должна отслужить ему молебенъ и поставить свѣчку. На это Хая отвѣтила: «Въ церковь идти мнѣ нельзя, но ты тамъ сама все сдѣлай и поставь рублевую свѣчку». Въ тотъ же день это было исполнено.

3. КАКОЮ ЦѢНОЮ

Оставалось теперь одно: принять христiанство. Но гдѣ и какъ это сдѣлать? Не сразу Хая придумала свой планъ: трудно ей было потому, что надо было дѣйствовать в тайнѣ, и никому даже изъ христiанъ нельзя было довѣриться. Наконецъ, она узнала, что самый главный батюшка у христiанъ называется «архiерей», узнала, гдѣ онъ живетъ, и пробралась въ архiерейскiй домъ. Войдя, она увидѣла на самомъ верху лѣстницы маленькаго старичка, заросшаго длинными сѣдыми волосами и бородой. Онъ показался ей гномомъ. Къ нему-то и обратилась она со своимъ дѣломъ, объяснивъ ему, что она, еврейка, хочетъ креститься и непремѣнно должна видѣть главного христiанского батюшку – архiерея. А это и былъ самъ преосвященный Епископъ Оренбургскiй, старецъ высоко-духовной жизни. Онъ внимательно отнесся къ будущей христiанкѣ и отправилъ ее въ женскiй монастырь къ его престарѣлой настоятельницѣ – Игуменьѣ Таисiи (Кононова), прозорливой подвижницѣ.

Хаѣ такъ въ монастырѣ понравилось, что она заявила, что хочетъ послѣ крещенiя стать монахиней. Когда святое таинство надъ ней совершили, то Невидимая Сила подняла ее у всѣхъ на глазахъ на воздухъ. Нарекли ее Таисiей. Ей было тогда 16 лѣтъ.

Послѣ этого злая сила въ теченiе всей ея жизни не переставала ее преслѣдовать, какъ непосредственно, такъ и черезъ людей, стараясь выжить ее изъ монастыря. Началось съ того, что, когда новообращенная спала в своей келлiи, врагъ нашего спасенiя вошелъ къ ней подъ видомъ монахини, въ полномъ монашескомъ одѣянiи, такъ что она не испугалась, и, сдѣлавъ ей знакъ молчать, сталъ душить ее за горло. Таисiя захрипела. Сестры услышали и сбѣжались къ ней. Врагъ исчезъ. Таисiиному разсказу никто не повѣрилъ, но на горлѣ ея ясно увидѣли синiй отпечатокъ десяти пальцевъ.

Въ самомъ началѣ ея послушнической жизни, ее помѣстили въ живописную мастерскую учиться живописи. Здѣсь ей пришлось перенести горькую обиду отъ старшей. Неопытная еще послушница такъ разстроилась, что ей пришла мысль перемѣнить монастырь. Посовѣтоваться ей было не съ кемъ, а на душѣ становилось все болѣе и болѣе тяжело. По какому-то дѣлу она пришла къ матушкѣ игуменiи. Прозорливая старица сразу же поняла ея разстроенное состоянiе. Она усадила ее на диванъ и начала съ ней бесѣду, приводя подходящiе къ ея состоянiю случаи изъ житiй святыхъ. Наконецъ, Таисiя не выдержала и разрыдалась. Тогда матушка прямо сказала: «Я вижу, что у тебя какое-то горе, но ты не хочешь мнѣ сказать». Тогда Таисiя все ей открыла и просила благословенiя перемѣнить монастырь. Матушка только руками всплеснула: «Нетъ тебѣ на это благословенiя. Тебѣ живопиской не быть! Ты у меня будешь письмоводительницей и много принесешь пользы для монастыря, и хорошая у меня монахиня будешь». Таисiя спросила: «Какъ же я могу быть письмоводительницей, когда я курса не кончила? Я и понятiя не имѣю, что за письмоводительство, и что тамъ пишется. Вотъ учительница Елизавета Васильевна окончила епархiальное училище и навѣрное можетъ быть письмоводительницей, а мнѣ хотя бы живописи немного научиться». На это матушка грустно и загадочно возразила: «Ну, Лиза хотя бы и съ образованiемъ, а письмоводительницей ей не быть, не монастырского она духа и уйдетъ въ мiръ; а ты – монастырскаго духа, будешь жить и чудесная у меня письмоводительница будешь, и монахиня хорошая будешь, только потерпи».

Это было незадолго до кончины матушки. Оба эти предсказанiя сбылись. Сестра Елизавета ушла въ мiръ и скоро скончалась, а сестра Таисiя при послѣдующихъ игуменiяхъ стала письмоводительницей. Вообще, все, что передъ смертью говорила матушка Таисiя, сбывалось.

4. СТАРЕЦЪ ГЕРАСИМЪ

Какъ-то Таисiю отпустили съ монахинями постарше на богомолье по монастырямъ. Пришли онѣ въ Калужскую Тихоновскую Пустынь. Тамъ подвизался въ то время прозорливый старецъ О.Герасимъ, несшiй подвигъ юродства. Таисiя съ пути сильно устала и долго не могла проснуться, а затѣмъ ее стали торопить, и, чтобы не опоздать къ литургiи, она не прочла утреннихъ молитвъ. Послѣ литургiи богомольцы стояли у храма, а старецъ ходилъ между ними, и они ожидали, что онъ кому скажетъ. Подходитъ онъ къ Таисiи и говоритъ ей, что вотъ онъ, грѣшный, не прочелъ утреннихъ молитвъ, и велѣлъ ей прочитать ихъ якобы ему. Когда она окончила, онъ сказалъ ей: «Пой: Святая мученица Таисiя, моли Бога о насъ!» Таисiя пробовала было, возразить, что святая Таисiя была не мученица, а преподобная, но старецъ точно ничего не слышалъ, и заставилъ ее трижды обойти храмъ съ пенiемъ – «Святая мученица Таисiя, моли Бога о насъ». Таисiя повиновалась. Послѣ этого старецъ сказалъ ей на ухо что-то такое, что онъ запретилъ ей разсказывать.

Такъ проходили годы монашеской жизни Таисiи. Ее уже постригли въ рясофоръ и сдѣлали письмоводительницей, какъ ей предсказывала давно уже почившая Матушка Игуменiя Таисiя. А врагъ не переставалъ ее преслѣдовать. Разъ послѣ причащенiя Святыхъ Таинъ она сидѣла за чтенiемъ въ своей келлiи, какъ вдругъ увидѣла его около себя. Тщетно читала Таисiя псаломъ «Да воскреснетъ Богъ». Исчезъ врагъ только послѣ того, какъ она вспомнила заповѣдь обратившаго ее въ христiанство епископа и прочла тропарь: «Христосъ воскресе…» Но исчезая, врагъ грозилъ ей своею местью.

И вотъ, что вышло. Къ тому времени уже ни Владыки того, ни игуменiи, которыхъ знала Таисiя въ ранней юности, не было въ живыхъ. Когда новый епископъ посѣщалъ монастырь, то Таисiи поручалось принимать его келейника, и она въ него влюбилась. Положенiе ея было тѣмъ труднѣе, что, ничего не подозрѣвавшая игуменiя, продолжала его къ ней присылать. Чтобы найти исходъ изъ своего положенiя, Таисiя взялась за «Добротолюбiе». Книга открывалась на томъ мѣстѣ, гдѣ сказано, что, если данное послушанiе приноситъ вредъ, надо сознаться въ этомъ давшему послушанiе. Если онъ его не отмѣнитъ, то надо оставаться спокойнымъ, такъ какъ весь грѣхъ будетъ на давшемъ послушанiе, Игуменiя была очень строгая и взыскательная, но Таисiя, хотя и со страхомъ, заставила себя покаяться. Къ ея удивленiю матушка игуменiя отнеслась къ ней съ любовью, успокоила ее и обѣщала, что она больше этого послушника не увидитъ. И, дѣйствительно, увидѣла его матушка Таисiя лишь случайно много лѣтъ спустя, причемъ впечатлѣнiе онъ произвелъ на нее отталкивающее. Тогда ей ясно стало, чьи это были козни.

5. КРЕЩЕНIЕ МАТЕРИ

Много Таисiи пришлось перенести горя за время своей монашеской жизни. Во-первыхъ, она страшно боялась мести со стороны евреевъ, а особенно со стороны своего отца, заядлого ненавистника христiанъ. Разъ она увидѣла его на улицѣ и бѣжала отъ него въ нечеловѣческомъ ужасѣ. Во-вторыхъ, она очень тяжело переживала разлуку съ горячо любимой матерью. Мать ея была женщина темная, необразованная, одинаково ничего не понимавшая какъ въ христiанствѣ, такъ и въ iудействѣ. Понимала она лишь то, что ее разлучили съ ея единственной обожаемой дочерью и она тосковала отчаянно, безумно, вызывая противъ себя яростную злобу своего мужа.

И вотъ однажды, Таисiя получаетъ извѣстiе, что мать ея находится при смерти въ Саратовскомъ сумасшедшемъ домѣ. Немедленно она туда поѣхала. Но, къ ея удивленiю, ея появленiе въ больницѣ вызвало какую-то непонятную тревогу. Врачи и фельдшерицы шептались между собой: «Такъ значитъ это правда?» Оказалось, что мужъ привезъ несчастную женщину, заявивъ, что она помѣшалась, вообразивъ, что ея дочь монахиня. А такъ какъ бѣдная еврейка только и говорила о своей дочери-монахинѣ, то слова ея мужа какъ будто подтверждались. Наконецъ, пытаясь бѣжать, несчастная выскочила въ окно и разбилась. Положенiе ея было безнадежно. Радостно и скорбно было свиданiе матери и дочери. Таисiя старалась утѣшить мать, какъ могла. Она окропила ее привезенной съ собой святой водой со словами: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!» Мазала освященнымъ елеемъ. Кормила виноградомъ. А мать, въ радостномъ волненiи, разсказывала, что къ ней этой ночью приходила «хорошая, такая красивая Женщина съ маленькимъ Младенцемъ на рукахъ», и Они ей улыбались, а Младенецъ ручки протягивалъ. Кто Они были, бѣдная еврейка, конечно, не знала, но Таисiя сразу же поняла, что Сама Пресвятая Богородица съ Предвѣчнымъ Младенцемъ посѣтила ея мать. Обѣщавъ ей прийти на другой день, Таисiя ушла, но когда она вернулась, то узнала, что мать ея скончалась.

Горе ея усугублялось тѣмъ, что мать ея умерла некрещеной, и молиться о ней она не смѣла. О скорби своей она написала аөонскимъ старцамъ. Какова же была ея радость, когда получила отъ нихъ отвѣтъ: старцы писали ей, что объ упокоенiи матери она не только можетъ, но и обязана молиться, т.к. скончалась она не только христианкой, но и мученицей, что Господь вмѣнилъ ей окропленiе святой водой въ крещенiе, помазанiе святымъ елеемъ - въ миропомазанiе, а вкушенiе винограда – въ святое Причащенiе. И что во всѣхъ обителяхъ Святой Горы Аөонской служатъ по новопреставленной рабѣ Божiей Саррѣ сорокоусты.

Отца Таисiи постигла участь еретика Арiя. Были у Таисiи три брата, молодые невѣрующiе интеллигенты. Со своей отшельницей-сестрой они поддерживали переписку. Она ихъ никогда не видела, но особенно ей былъ дорогъ младшiй.

6. МУЧЕНИЦА ТАИСIЯ.

Не обычным путемъ достигла Таисiя пострига въ мантiю. Врагъ продолжалъ противъ нея свои происки, возбуждая противъ нея разныхъ людей. Окончилось тѣмъ, что она была вынуждена, хотя и не на долгое время, перейти въ Уфимскiй монастырь. Тамъ ее никто не зналъ, и отнеслись къ ней холодно. Когда ее разбилъ параличъ, за ней ухаживали плохо. Она тосковала по своемъ монастырѣ и была очень несчастна. Въ это время прiѣхалъ въ монастырь мѣстный Уфимскiй архiерей и узналъ о ея болѣзни. Онъ ее пожалѣлъ, навѣстилъ и сталъ служить въ ея келлiи всенощную. Это было подъ 13-е августа, день памяти Святителя Тихона Задонскаго. Во время величанiя она увидѣла себя въ пещерной церкви, гдѣ покоились мощи святителя. Онъ всталъ изъ раки и подалъ ей руку. Она очнулась и почувствовала себя исцѣленной. Послѣ этого епископъ постригъ ее въ мантiю и, въ память ея исцеленiя, назвалъ ее Тихоной.

Она вернулась въ Оренбургскiй монастырь. У нея былъ литературный талантъ, и она много писала въ защиту монастырей. По благословенiю своего духовника, она описала свою жизнь, какъ исповѣдь, и прислала её духовному писателю С.А. Нилусу.

Послѣ большевицкаго переворота красныя войска заняли Оренбургъ, и начались тамъ звѣрства. Игуменiя Успенскаго монастыря матушка Таисiя такъ растерялась и пала духомъ, что монахини рѣшали избрать изъ своей среды на ея мѣсто самую умную, энергичную и сильную духомъ, съ тѣмъ, чтобы имъ помѣняться именами, келлiями и послушанiями. Таисiя стала монахиней Тихоной, а монахиня Тихона Игуменiей Таисiей.

Мужественно приняла новая игуменiя свой крестъ. Участились обыски, и она, подъ именемъ Игуменiи Таисiи, сопровождала ихъ по монастырю. Однажды, въ поискахъ сокровищъ, былъ вскрытъ склепъ основательницы монастыря – Матушки Таисiи, въ мiру Татьяны Кононовой . Вскрыли и гробницу. Къ удивленiю присутствующихъ, въ ней оказалось нетлѣнное тѣло игуменiи. Свидѣтельствуетъ очевидецъ тѣхъ дней, Татьяна Аристарховна Дрошина (1900-го года рожденiя). Вотъ что она повѣдала:

«Гробъ съ тѣломъ Матушки Таисiи я видѣла въ Домѣ санитарнаго просвѣщенiя, гдѣ онъ былъ выставленъ для всѣобщей демонстрацiи. Я стояла въ ногахъ гроба. Тѣло дѣйствительно, не было подвержено тлѣну». Татьяна Аристарховна, несмотря на преклонный возрастъ, сохранила удивительную память и подробно описала, какъ была одѣта Матушка Таисiя въ гробу. Она исключительно точно называла событiя, происходившiе въ дореволюцiонномъ Оренбургѣ.

Послѣ демонстрацiи гроба съ тѣломъ Матушки Таисiи, ея тѣло тайно было вывезено въ Москву, въ одинъ изъ научно-изследовательскихъ институтовъ. Дальнейшее мѣстонахожденiе мощей неизвестно.

...Подъ видомъ изъятiя реликвiй и цѣнностей большевики продолжали расхищать хранившееся въ православныхъ монастыряхъ и храмахъ нацiональное духовное богатство Россiи. Не оставляли они и Успенскiй монастырь. Послѣ очереднаго обыска Монахиня Тихона, теперь какъ Игуменiя Таисiя, позвала солдатъ въ свою келлiю, т.е. игуменскiе покои и стала безстрашно угощать ихъ чаемъ, стараясь усовѣстить. Со слезами отвѣтили ей солдаты, что сами не рады тому, что дѣлаютъ, но иначе поступать не могутъ.

Очень скоро большевики узнали о томъ, что встрѣчаетъ ихъ въ монастырѣ не сама Игуменiя Таисiя, а Матушка Тихона, принявшая на себя имя игуменiи, и въ ярости, съ сатанинскою злобою порубили шашками на куски тѣло Матушки Тихоны… Дѣйствительная же Игуменiя Таисiя была репрессирована и, отбывъ назначенное наказанiе, вернулась въ родной Оренбургъ. Здесь же и обрела она вѣчный покой.

Итакъ, намъ открылась та тайна, которую провидѣлъ юродствующiй Старецъ Герасимъ на зарѣ «Таисiинова» монашества – она стала мученицей. Но что онъ ей тайно сказалъ на ушко, отъ насъ скрыто, а ей очевидно это было сказано къ подготовленiю къ мученическому подвигу, за то она и была столь сильной духомъ ибо одной ногой уже сознательно стояла при дверехъ райскихъ.

Святая Мученица Тихона-Таисiя, моли Бога о насъ.